Читать интересную книгу Пропуск в будущее - Василий Головачев

Разумеется, инстинктивный защитник перенёс его в знакомый зал с молчащим стратегалом.

Стас огляделся, пребывая в состоянии боевого резонанса, досадливо провёл ладонью по лицу. В памяти развернулся пейзаж Фобоса в момент «высадки».

Он сделал всё правильно. Неизвестно, чья группа устроила там засаду, равновесники РА, РК или СТАБСа, но ждали именно его, и это обстоятельство злило и радовало одновременно. Разработка операции с засадой говорила о том, что его зауважали. А это, в свою очередь, означало, что ему теперь надо тщательно проверять точки выхода, прежде чем начинать какое-либо дело. Церемониться с ним никто не собирается, у всех преследователей одна задача – уничтожить!

– Сволочи! – пробормотал он.

Кстати, в связи с договором с «волчицами» они не должны ему препятствовать. Значит, засаду устроили киллеры РА. Неужели эвменарх так обиделся на вторжение беглеца в его сверхохраняемые апартаменты? Или он просто перестраховывается, опасаясь за свою жизнь?

Стас успокоился, остановился посреди зала, сосредоточился на тхабс-переходе. Задача усложнилась, так как теперь приходилось рассчитывать струну сразу в прошлое, минуя «засадное» настоящее.

Ну что, мил человек, как сказал бы Кузьма Васильевич Смирнягин, спытаем судьбу? Пусть Фобос и в самом деле Страх в переводе с греческого, надо ли его бояться?

Стас закрыл глаза, тщательно «прицелился», настраивая нужные системы мозга, и прыгнул в «колодец».

Падение длилось ощутимо долго, словно он и в самом деле продавливал телом неподатливый барьер, упругую плёнку, в которую превратилась пространственно-временная основа Регулюма. Затем в глаза брызнул неяркий оранжевый свет: зал, где он оказался, был освещён приближающейся глыбой Марса, – и Стас понял, что рассчитал свой прыжок правильно. Он даже увидел перед собой необычное кресло в форме цветочного бутона и фигуру человека в нём (тот Стас Панов!), но сделать ничего не успел.

Изображение Марса, весь интерьер рубки Фобос-корабля передёрнула судорога, и Стас получил могучий удар по голове, точнее – по всему телу и даже, как ему показалось, изнутри, отчего сознание вылетело из головы семенем одуванчика, а подсознание, работавшее намного быстрее сознания, «сбросило» тело как макроквантовую «молекулу» в резонансную струну тхабса…

Очнулся он на полу своего верного убежища, расположенного в недрах горного массива Венеры.

Сел поудобней, прислонившись спиной к грани каменного куба. Перед глазами отчётливо всплыла картина: рубка звездолёта (а с виду Фобос похож на обыкновенный обломок камня), необычные изгибы стен, вырастающие из стен асимметричные наросты, рёбра, чешуи, торчащие из пола «тюльпаны» кресел, чёрный зев пространства перед ними (эффект отсутствия полный, будто стены и нет в натуре, а ведь это всего-навсего экран видеосистемы), несущийся навстречу Марс…

Итак, что мы имеем?

Первое: никто по голове гостя не бил и в него не стрелял. Судя по всему, это ощущение является результатом «плывуна», в который Стас влетел в момент выхода. Равновесники либо сотрудники СТАБСа пытались остановить того Станислава Панова и интенсивно кромсали время, соревнуясь в реализации трендов, которые призваны были отменить намерение Панова сбросить Фобос на матричный программатор Регулюма – хроноген. Хотя кто из них побеждал, было непонятно. И всё же удар по черепу – очередной обризм, воспринятый Стасом как физический процесс. В рубке Фобос-корабля и вокруг него время шаталось туда и обратно, и каждое такое «шатание» создавало силовые напряжения, которые Стас прошибал как реально существующие стенки.

Второе: Ста-Пан дал ему разворачивающийся эйконал, уровни которого срабатывали не просто по мере надобности, но по мере роста ответственности и желания реципиента идти дальше. Не будь он упрямым, всё давно закончилось бы, и род Пановых, вырастивший Станислава Кирилловича в двадцать первом веке, уже бы пресёкся.

Вывод: не отступать! Кузьма Васильевич Смирнягин прав, надо идти вперёд, к поставленной цели, наперекор всему, и жизнь это оценит. А эйконал, открывая всё новые и новые грани возможностей, даст ему главное – возможность стать человеком воли!

«Чего тебе зачастую не хватало», – проворчал внутренний голос.

Стас вынул мономолик, порезался, сосредоточился на ранке, подождал, пока царапина затянется и исчезнет, вытряхнул на ладонь капсулу «инэра». Капсула подмигнула ему переливом алмазного света.

Ждёшь, аварийный спаситель? Ну, жди, жди, хорошо бы никогда тебя не активировать.

Он вложил капсулу в рукоять ножа.

Итак, дружок, ещё одна попытка? Плевать мы хотели на весь этот Страх?

Глава 24

НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО!

Этот жаркий августовский день стал для Витольда Стефановича днём потрясений.

Поскольку эвменарх официально занимал пост главы Первичного Западно-Европейского демократического Центра (ПЕЗЕДЕЦ), он часто бывал в Варшаве, где принимал высших эмиссаров Центра и руководил стратегическим планированием резидентур в России и на Ближнем Востоке. Каково же было его изумление, когда в тиши кабинета Центра, минуя все хроноблоки и защитные системы, появился сам… фундатор СТАБСа!

Витольд Стефанович замер, держа в руке стакан сока.

Марсианин – смешное существо высотой чуть больше метра, покрытое серебристым мехом с ног до головы, в золотистом комбинезончике, напоминающем детские шортики на лямках, просеменил по толстому ворсистому ковру к столу эвменарха, глянул на него снизу вверх большими чёрными глазами.

«Приветствую владыку Равновесия», – раздался в голове Витольда Стефановича его мысленный голос.

Рука задрожала.

Эвменарх аккуратно поставил стакан на стол, поднялся.

«Экселенц?!»

«Я ненадолго».

«Напитки… э-э?»

«Не суетитесь. Я знаю, о чём вы думаете. Ваши системы защиты несовершенны. Мы снабдим вас хронозеркалами, отражающими любые попытки преодолеть заблокированные пространственные объёмы».

«Благодарю, экселенц».

«К делу. Наш общий враг пытается вскрыть неизм двадцатипятилетней давности. Допустить этого нельзя ни в коем случае! Последствия будут катастрофическими! Время вспенится, и Регулюм будет потерян как стабилизированный узел жизни».

«Вы имеете в виду… э-э?»

«Двадцать пять лет назад, земных, разумеется, абсолютник Станислав Панов попытался сбросить спутник Марса Фобос на матричный стратегал».

«Да, конечно, я помню. Но ведь Панов погиб?»

«Он перешёл на нашу сторону и стал инспектором баланса. Потом комиссаром».

«Понятно. В мейнстрим-реальности его милисса стёрта. Значит, мы ищем его?»

«Вы ищете его кванка Станислава Панова, абсолютника из виртуала краевой зоны, которому комба Ста-Пан, бывший Станиславом Пановым мейнстрима, передал полный эйконал по Регулюму. Этот человек очень и очень опасен! Он не понимает, чем закончится его волюнтаризм. Если он разблокирует неизм, Регулюму конец!»

«Но, экселенц…»

«Станислав Панов-второй должен быть уничтожен! Я дам вам координаты возможных выходов Панова в реальности мейнстрима и даже в тех виртуалах, которые нам доступны. Кроме того, вы получите оружие, разработанное ещё атлантами, против которого у Панова нет защиты».

«Это всё хорошо, экселенц…»

«И последнее: как фундатор СТАБСа я исчерпал свои возможности регулятора. Ваша кандидатура на эту должность будет первой. Вам доступна логика этого уровня?»

Витольд Стефанович выпрямился.

«Доступна, экселенц!»

«Все необходимые уточнения получите по мейлу. Всего хорошего, господин кандидат».

Имнихь кивнул и исчез.

Эвменарх постоял в ступоре несколько секунд, потом рухнул в кресло.

– С ума сойти!

Посидел с минуту, приходя в себя, вызвал помощника:

– Лех, охрана не звонила?

– Нет, господин президент, – вежливо ответил научившийся ничему не удивляться секретарь.

– Персоналка включена? – Эвменарх имел в виду систему защиты.

– Так точно, господин президент.

– Найди мне Зидана!

– Слушаюсь, господин президент.

Витольд Стефанович провёл рукой по лбу, вытирая капли пота, в два глотка осушил стакан грейпфрутового сока. Только сейчас до него дошло, что он и в самом деле разговаривал с главой СТАБСа, и тот недвусмысленно намекнул ему на возможность повышения.

– С ума сойти можно! – проговорил Витольд Стефанович.

Однако способность анализировать события он не потерял и, когда ему позвонил начальник стратегического Управления РА, Витольд Стефанович уже разложил по полочкам свои выводы, заставившие его сомневаться в искренности фундатора.

Во-первых, враг, о котором говорил Имнихь, то есть Станислав Панов, тоже умел появляться в любом месте Регулюма, почти не потревожив защитных систем Равновесий, что говорило о его высоких кондициях.

Во-вторых, фундатор явно его боялся! Причём боялся, как королевская особа, которую пытаются… ну, скажем, низложить, лишить сана. Забота о Регулюме, несмотря на слова фундатора, была в этом деле вторичной.