– Эх ты, недотепа, – улыбнулся лисе Миша, присев на корточки, – убежала бы так убежала, с концами, в лес, к себе домой. Или хоть бы город посмотрела. А то запрут тебя сейчас опять в клетке.
– Н-ну что? – спросил Маркиз, подойдя поближе.
Лиса вздрогнула всем телом, словно испугавшись негромкого, чуть заикающегося голоса.
– За служителями пошли, – ответил Миша.
Ему стало жалко дрожащую лису, затравленным взглядом следящую за Маркизом. Он протянул руку и погладил ее по спинке.
– Да успокойся, сейчас за тобой придут. Ой. Тут что-то на нитке. Бумажка!
– З-записка?
– Это ее кличка, – сказал Мак, тоже приблизившись к крыльцу, – собакам на ошейнике всегда пишут кличку и телефон хозяина.
– Так это не собака, Мак, – сказал Миша, разворачивая листок, – и не кличка. Это записка. Она немного порвана. Но кое-что сохранилось. «… слева с балкона виден памятник Г…, 3… Птицына».
Миша вскочил, не сводя глаз с записки и с нитки, которой та была привязана. Она была того оттенка, который Катя называла брусничным. И на Кате в день похищения был свитер именно такого оттенка.
– Не может быть! Записка от Кати!
Глава 9. Шпионские штучки
I
Нет еды. Даже воды и той нет.
Меня связали. Положили на диван. Что-то вкололи. Выключили свет. Все потому, что они, конечно, не обнаружили в сарае никакого Мишулика.
Мне все равно: моей Свити больше нет.
Иногда я вижу перед собой дверь. Иногда нет. Наверное, впадаю в сон.
Странная галлюцинация: сидим с бабушкой на веранде. Только что прошел дождь. Пахнет сиренью – огромный букет на деревянном столе. Возле вазы ползает Свити, еще совсем крошка. Я ищу в букете цветки с пятью лепестками, «пятерочки». Они приносят удачу.
Бабушка вяжет. Точнее, шьет. Пришивает к голове Мишулика пуговицы. Это будут глаза. На столе лежит чехольчик, который станет тельцем медвежонка. Рядом сложен горкой набивной материал. И еще какая-то бумажка, сложенная вчетверо. Наконец бабушка откладывает в сторону мишкину голову, берет тельце и набивает его кубиками поролона. А потом кладет внутрь бумажку. Бабушкино лицо светится от счастья.
Я нахожу «пятерочку» и съедаю. Она сладкая и душистая. О, этот запах цветов и дождя…
Галлюцинация? Или я умираю и потому вижу бабушку и Свити, которых больше нет?
II
Старший поставил на стол рюмку, сел. Пахло гвоздикой: он пил настойку на «крамбамбуле». Повсюду разбросаны упаковки от шприцев и лекарств: Информатору, скорчившемуся от приступа, пришлось вколоть столько, что и лось бы заснул.
– Братчык, а? – жалобно сказал младший, присаживаясь на краешек табурета.
– М-м?
– Все п-пропало, а?
Старший сидел ровно, смотрел прямо перед собой – на рюмку.
– Почему я птушку не вырубил просто? – пробормотал он. – Вот дурань.
– Это я дурань… Если бы я того Корки не украл… Он, наверное, с-сейчас дорогу до дому шукае[52]…
– Шукае не шукае… Погоди.
Старший словно очнулся.
– А хлопцы шукают свою птушу?
– Не знаю. Мы давно у них не были.
– А ведь зря. Они же умные хлопцы. «Что? Где? Когда?» и всякое такое. Они наверняка ее шукают.
Старший помолчал и вдруг оживился:
– А если они догадались, почему мы ее украли? И тоже шукают камень. Надо выяснить. Если они нашли камень – обменяем на птушу. А если еще ищут – пойдем по следу. Что там за магазин в Интернете, где мы рации купили?
– «Шпионские штучки».
– Зайди туда. Закажи «жучков».
– Д-для телефона?
– Д-для квартиры, д-дурань, – беззлобно передразнил его старший и опрокинул в рот пахучую «крамбамбулю».
III
– Ну все, садись. Ищи, – сказал Мак, освобождая место у компьютера.
Миша оглядел интернет-кафе и остановил взгляд на девушке и парне, которые сидели за соседними компьютерами и, судя по сердечкам, украшающим главную страницу, рассматривали, каждый на своем экране, список кандидатур на сайте знакомств. «Познакомились бы лучше друг с другом», – подумал Миша. Девушка была очень симпатичной, похожей на Катю. Миша вздохнул и сел в кресло.
– М-может, все вместе сядем? – спросил Маркиз. – Или ты один посмотри, ты же лучше в Интернете разбираешься.
– При чем тут Интернет? Я тебе, ламер, даже сайт открыл, где все памятники перечислены. А втроем садиться – места нет. Давай работай. Собирай информацию.
Мак отошел на пару шагов и плюхнулся в кресло рядом с Мишей. Громко играла рок-музыка, на стене висел большой телевизор, по которому шел показ мод – по подиуму расхаживали длинноногие красавицы в странных нарядах из перьев экзотических птиц. Вкусно пахло кофе.
– Может, мы зря с ним так? – негромко спросил Миша. – Мы вообще-то сюда на его деньги пришли.
– Пусть сначала признается, куда исчезает. Пойми, Миха, я его открыл. Я из него человека сделал. Всей школе показал, что он не просто заикающийся псих, который копит на всех информацию. Я показал, что он может воспользоваться этой информацией, играть в «Что? Где? Когда?» и выигрывать. И вот теперь у него от меня секреты.
– Памятник Горькому, – сказал Маркиз, оборачиваясь, – на площади Тверской заставы.
Мак нахмурился.
– Его же демонтировали еще в 2005-м, из-за ремонта.
Он встал, подошел к Маркизу. Забрал у того мышку, щелкнул.
– Во ты ламер! Ты что, вот сюда нажать не мог?! Тут же сказано, что он в Парке Искусств сейчас. Там что, дома есть? Ищи дальше.
– Может, все-таки вы мне поможете?
– Сначала признайся, куда исчезаешь.
Маркиз промолчал, и Мак вернулся к Мише.
– Памятник Герцену.
– И Огареву, – вспомнил Миша, – на Моховой который?
– Да.
– Так это рядом со старым зданием университета. Не могут же они ее там держать!
– Памятник героям Плевны. А еще героям-панфиловцам и героям борьбы за независимость.
– Вряд ли Катя знает памятники всем этим героям, – засомневался Миша, разглаживая на колене Катину записку.
– Но она эрудит не хуже нас, – возразил Маркиз.
– А твое паршивое мнение никто учитывать не будет, – сказал Мак, – пока ты не раскроешь свои секреты. Тем более…
Он заглянул в записку.
– Тем более «Г» тут прописная, а не строчная. То есть это какой-то деятель. А памятник героям борьбы за независимость вообще в Эстонии. Ты что-то плохо собираешь информацию, Маркиз. Может, пора исключать тебя из команды?
– Тут не указано…
– Ищи дальше, чайник!
– Памятник Гагарину, – вздохнул Маркиз.
– Это возможно. Открой-ка карту.
Они все-таки пересели поближе к Маркизу.
– Да, возможно, если дом на Ленинском, – сказал Мак, разглядывая на экране карту, – еще?
– Гоголю.
– Карту! Ладно, давай я сам. Смотрите-ка, это тоже вариант. Пошлю на печать.
– И Грибоедову.
– Тоже катит. Распечатай. Ты еще не надумал расколоться?
Маркиз развернулся к ребятам и тихо сказал:
– Я признаюсь. П-поверьте мне, я обязательно признаюсь. Дайте мне еще день. Завтра я все р-расскажу.
– Что хоть ты делаешь? За девчонками бегаешь?
– Н-нет. Собираю информацию.
* * *
Через несколько часов сдался и Миша. Они осмотрели все дома на бульварах, где стояли памятники Грибоедову и Гоголю, и теперь брели по Ленинскому проспекту, не имея ни малейшей надежды вычислить нужный им дом. Маркиз всем в палатке у метро купил по хот-догу и коле, но аппетита ни у кого не было.
– Как же так? – растерянно спрашивал Мак, то сминая, то разглаживая салфетку, в которую был завернут хот-дог, – самая главная улика ни к чему не привела.
– Нам п-просто нужно что-то еще, – сказал Маркиз, – как будто мы собираем пазлы и не хватает одного нужного кусочка.
– Я знаю, где этот кусочек, – заявил Миша, – у меня в голове. Мак, освой интернет-курс гипноза и залезь мне в голову. Только ни одного вопроса о моем отношении к Кате. Ни одного воспоминания.
Мак кивнул. Маркиз вздохнул. Они молча принялись за еду.
Глава 10. Гипноз
I
Кажется, моя память решила навсегда переселить меня на дачу. Наверное, это какая-то компенсаторная функция мозга. Я плохо разбираюсь в антропологии, зоология мне ближе.
Но, думаю, даже животные, попавшие в плен, например в зоопарк, грезят о том славном времени, что они провели на свободе…
Да, на даче было славное время. Бабушка целыми днями творила на кухне шедевры. Нелегко быть знаменитым поваром в отставке. А бабушка, кстати, отвечала только за десерты «Националя». Что же случится на пенсии с папой, на котором держится вся кухня «Мариотта»?
Каждый день мы сидели с Мишкой на крылечке и пытались отгадать по чарующим запахам из кухни, что бабушка печет. Медовую коврижку? Лимонное печенье? Королевскую шарлотку?
Мишка мог заниматься этим целыми днями. Он все время предлагал обменять мою бабушку-кулинара на свою, огородника. А меня жутко манили приключения.
Я то отправлялась в экспедицию за головастиками на пруд, то писала дневник наблюдений за коровами.