– Поеду в больницу, – проговорил Массимо.
Я кивнула. Конечно, должен же кто-то быть рядом с Фейт!
Он посмотрел на сидящих на банкетке дам.
– Простите, у нее никого нет. – Его голос задрожал, но он тут же взял себя в руки. – Мы ее семья.
Как прошел остаток дня? Ужасно. Подобные события бесследно не исчезают. Клиенты приходили и уходили, Жан-Люк попросил меня взять клиентов Фейт. К концу дня пальцы покраснели, голова раскалывалась. Мы с Патриком думали только о Фейт, а для большинства остальных случившееся – досадная неприятность.
Наконец я поняла, что хочу. Сигарету. За год выкуриваю сигарет пять максимум. Похоже, один из таких моментов настал. Массимо еще не вернулся, о состоянии Фейт новостей нет. Мы с Патриком то и дело переглядывались, будто поддерживая друг друга. Казалось, страшные события зачеркнули все наши разногласия и обиды.
Стрельнув у одной из ассистенток сигарету, я вышла на лестницу. Курить в здании категорически запрещено, но не спускаться же на лифте с самого верхнего этажа! Желая максимально насладиться каждой затяжкой, я не спешила. Кстати, а где наш маэстро? Повесил на меня клиентов Фейт и исчез. Странно, дверь на служебную лестницу открыта. Поддавшись неясному предчувствию, я поднялась по ступенькам и… услышала голос Жан-Люка.
– Надеюсь, в новости ничего не просочится?
– Нет, конечно. Даже не беспокойтесь… Завтра мне принесут все газеты, но у нас еще никогда…
Кажется, это миссис Эн-Эн…
– Фейт – идиотка! А если начнет болтать, что поскользнулась на плитках или аллергию у нас заработала?
Я стала медленно пятиться, будто от приготовившегося к атаке хищника. Тошнит, еще немного, и вырвет! Сколько лет Фейт проработала на Жан-Люка? А знакомы они и того дольше…
Затушив сигарету, я бросила бычок на лестницу. Вспомнились слова, которые любит повторять Дорин: «Бог говорит с тобой каждую минуту. Остается только слушать». Господь для нее не просто всемогущий, всезнающий повелитель. Мама слишком прагматична и цинична, чтобы безоговорочно во что-то верить. Наверняка она имела в виду, что только глупец может не замечать очевидного.
В салон Массимо вернулся лишь к шести, очень усталый и измученный. Он всегда восхищался Фейт, да мы все ею восхищались. Такая спокойная, надежная, разве с ней что-то может случиться? А теперь она в больнице…
– Прогнозы хорошие, но Фейт до сих пор в реанимации. Врачи считают: обморок случился из-за сильного перенапряжения. Завтра к утру будут готовы результаты анализов.
В зале мы остались втроем: Патрик, Массимо и я. Как бы я ни беспокоилась за Фейт, в тот момент мои мысли были о другом: мы одно целое. Не отпущу их ни за что на свете, а все страхи – ерунда.
– Ну, дружище, – обращаясь к Патрику, начал Массимо, – кажется, нам пора. Момент не самый подходящий, но завтра это будет в газетах. Пойдем к Жан-Люку?
Патрик коротко кивнул, и они направились к лифту. Актовый зал, где вечерами работал Жан-Люк, этажом ниже. Массимо уже нажал на кнопку, когда я, словно очнувшись, бросилась следом:
– Стойте!
Оба обернулись. Дорогие мои, любимые…
– Я хочу с вами!
Массимо поднял усталые глаза.
– Могу я пойти с вами? Пожалуйста…
Они молчали. Боже мой, неужели уже поздно?
Наконец Массимо протянул мне руку:
– Пойдем! Мы партнеры, как договаривались.
Война
Солнечным летним утром салон «У Дорин» на Мотт-стрит распахнул двери. Первые посетители придут к десяти утра. Накануне вечером мы обзвонили всех, кто на ближайшую неделю записался к нам в «Жан-Люк».
– Миссис Эл? Беспокоит Массимо из «Жан-Люка». Вообще-то я уже не из «Жан-Люка»… Нет-нет, не беспокойтесь! Мы открыли новый салон на Мотт-стрит… Да, правильно, в Нолите. Завтра о нас в газетах напишут… Конечно, завтра в одиннадцать тридцать. Договорились! Ну, до встречи!
Одну за другой мы обзвонили всех клиенток из списка, который Патрик с Массимо составляли несколько месяцев. В основном дамы реагировали положительно и обещали прийти.
А еще к нам просятся ассистенты из «Жан-Люка».
– Салон «У Дорин», чем могу вам помочь?
Салон «У Дорин»… Боже, я словно в детство вернулась!
– Джорджия?
– Да?
– Это Тиффани!
Сердце болезненно сжалось: ну вот, сейчас начнутся упреки, обиды, обвинения.
– Что случилось, Тифф?
– Читала сегодняшние газеты, поэтому и звоню…
– Послушай, мне очень жаль, но…
– Можно мне у вас работать? – выпалила девушка.
На душе стало легко, как в тот момент, когда я решила уйти с Патриком и Массимо.
– Ну конечно, – осипшим от волнения голосом проговорила я.
– Эмилио и Сью тоже хотят к вам, – продолжала Тиффани. – Ребята, у вас уже есть ассистенты?
Нет, ни одного. Похоже, Массимо заранее знал, что так случится, и не стал никого брать.
– Пусть приходят! – радостно сказала я.
Попрощавшись с Тиффани, я обернулась к Массимо, который ставил в вазу большой букет из фрезий и орхидей.
– К нам придут Тиффани, Эмилио и Сью! – сказала я.
– А еще Лори и Джеффри.
– Представляю, как взбесится Жан-Люк!
– Да он уже взбесился…
Я вспомнила вчерашний вечер. Когда мы объявили, что уходим, Жан-Люк повел себя подозрительно спокойно. Лишь мертвенно-бледные губы выдавали бурлящие внутри эмоции. «Мы открываем свой салон», – коротко и спокойно сказал Массимо. Жан-Люк встал и молча показал на дверь. Проходя мимо, я чувствовала гнев, страшными волнами исходящий от маэстро.
– Он потеряет больше половины ассистентов, – заметила я.
– Жан-Люк этого так не оставит. Обязательно отомстит. Вылепит три глиняных фигурки и воткнет иголки в их сердца!
– Ужас какой!
– Не бойся, bella, я шучу!
Голос у Массимо совершенно спокойный. Удивительно, но его спокойствие передалось и мне. Страх отступил. У нас получится… Все будет хорошо.
– Иди ко мне! – Массимо раскрыл объятия. Какие сильные у него руки, сильные и надежные. Ужас, я ведь чуть его не потеряла! – Я так рад, что ты здесь, со мной…
– Я тоже… Массимо, прости меня…
– Ш-ш, bella, – он прижал к моим губам палец, – главное, мы вместе!
В десять утра в салоне играл любимый джазовый квартет Массимо, у каждого рабочего места – живые цветы. На хрустящих белых полотенцах – ножницы и расчески, а у меня – фольга, зажимы, ватные тампоны. Прибыли первые ассистенты из «Жан-Люка» – те, кто ушел, едва прочитав утренние газеты.
Часы пробили десять – никого. Десять пятнадцать. Половина одиннадцатого. Мне стало не по себе: где же клиенты? Вряд ли все опаздывают! Хотя всякое бывает…
– Вдруг они не могут найти Мотт-стрит? – предположил Массимо.