Читать интересную книгу Купчино (Трилогия) - Андрей Бондаренко

— Рад встрече, — приветливо улыбнулся Антонов. — Давай-ка, пожму твою мужественную лапу. И заканчивай, пожалуйста, «выкать». Чай, не графья потомственные…. Присаживайся. Поболтаем.

— Поболтаем, конечно. Мне Шеф разрешил вас…э-э-э, тебя навестить. Мол: — «Вам с Брюсом, вполне может быть, скоро предстоит поработать вместе по одному скользкому дельцу. Так что, общайтесь, обменивайтесь мироощущениями и налаживайте полноценный контакт…». А по какому конкретному делу — так и не объяснил, мол, рано ещё. Вот, я вам гостинцев принёс. Апельсины, яблоки, печенье овсяное, сок виноградный, — положив на кровать полиэтиленовый пакет, перешёл на заговорщицкий шёпот: — И две банки вашей любимой «Охоты», понятное дело.

— Спасибо, брат! — растрогался Гришка. — Тронут, польщён, далее строго по списку…. Ну, рассказывай, рассказывай! Что в нашем Купчино новенького? Как «Зенит» играет?

Минут десять-двенадцать дружеская беседа текла спокойно и непринуждённо. До тех пор, пока Антонов не задал обычный и невинный — на первый взгляд — вопрос:

— А, где наша Юлька-Матильда? Я думал, что вы теперь везде и всюду ходите вдвоём. Типа — не разлей вода. Куда она поступила? Какое учебное заведение, в конечном итоге, выбрала?

Поэт тут же напрягся и, потерянно глядя в сторону, забормотал:

— Ходили, правда твоя, дядь Гриша. Только — до поры до времени. А потом перестали. То есть, расстались навсегда…. Сейчас Юлия по Москве ходит-гуляет. С кем? Не знаю. Да и знать не хочу…

— Что это такое с тобой, боец? Побледнел даже…. Поссорились? Ну, не хочешь — не рассказывай. Дело такое…. А лучше, всё же, расскажи. У меня накоплен очень богатый жизненный опыт — по части общенья с нежным женским полом (вредный внутренний голос тут же насмешливо захмыкал), глядишь, дам полезный совет. Может быть…. Вываливай, давай! Не смущайся.

— Даже и не знаю…, - смущённо замялся Димка. — А, впрочем, расскажу. Не убудет…. В госпитале при СИЗО нас продержали с недельку, а потом, даже не допросив, выпустили. Карлсона Шеф отправил долечиваться в какой-то крутой санаторий, да и нам с Юлькой посоветовал — на всякий пожарный случай — свалить из города, мол, пусть история, связанная с поимкой Вампирши, слегка подзабудется. Ну, мы и решили смотаться на Михалёвское озеро — порыбачить, позагорать. С нами и Мазай, прихватив с собой очередную смазливую подружку, увязался…. Собрали рюкзаки, закупили провизию и напитки, загрузились, поехали. Добрались до озера, машины оставили на туристической базе, взяли напрокат две стандартные вёсельные лодки, погребли. Отыскали скалистый симпатичный островок с разлапистыми соснами, разбили крепкий лагерь. Установили две палатки — одну для мальчиков, другую, соответственно, для девочек. Это я настоял на таком раскладе, мол, моей семнадцатилетней зазнобе ещё рано задумываться-заниматься всякими глупостями. Мазай, естественно, принялся строить недовольные гримасы, но спорить и возражать не стал…. Поначалу всё шло просто замечательно — купались, загорали, играли в пляжный волейбол, рыбу ловили, уху варили, по вечерам песни душевные пели под гитару. Мазай с Ленкой, понятное дело, регулярно уплывали куда-то на лодке. Иногда на час, иногда и на три-четыре. Не трудно догадаться — зачем. А мы с Юлькой только целовались-обнимались вволю, не переходя за последнюю сладкую черту. А потом…, потом оно и случилось…. Я ещё с вечера объявил, что с утра поплыву в северные озёрные губы, заросшие разноцветным камышом. Мол, попробую наловить на поплавочную удочку крупной краснопёрки и линей, а вернусь только к обеду. Встал, умылся, перекусил. Уселся в лодку, догрёб до места. Насадил на крючок дождевого червяка, забросил снасть — в «окошко» между белоснежными кувшинками. Но откровенно не задалась рыбалка в то памятное утро. Клевала только хилая мелочь, зато злых комаров и голодной мошкары налетело — кошмар несказанный. А я, как назло, антикомариный лосьон в кармане рюкзака оставил. Пришлось, не соло нахлебавшись, возвращаться назад…. Причалил к острову часа на три с половиной раньше объявленного времени, вылез на берег. Чувствую — что-то не так. Вернее, слышу…. Со стороны «девичьей» палатки доносятся громкие эротические стоны-всхлипы, блин. Подошёл, заглянул через маленькое пластиковое окошко. А там Мазай, Юлька и Ленка такое вытворяют. Типа — порнографические немецкие актёры и артистки скромно отдыхают в сторонке. Причём, моя юная и трепетная возлюбленная всё это проделывает с нескрываемым удовольствием и большим знанием процесса. То бишь, предмета…. Собрал вещи по-тихому, прихватил документы и ключи от машины, сел в лодку, оттолкнулся от берега и засвистел — со всей дури. Через полминуты из палатки выскочила голая растрёпанная Юлька. Засмущалась, охнула — огорчённо так, потерянно. Я, естественно, прокричал, мол: — «Прощай навсегда, любовь моя нежная! Не поминай лихом!». Прокричал, да и погрёб…. Добрался до города, машину поставил в гараж. Пошёл в магазин, затарился на совесть — водка, пиво, сосиски, тушёнка, хлебушек. Заперся в квартире, отключил все телефоны и электричество — дабы никто звонками не отвлекал. Да и ушёл в глубокий затяжной запой. То ли на пять суток, то ли на шесть. Уже не вспомнить…. А с Юлькой я больше не виделся и не разговаривал. Она в Москву уехала и поступила в ВШП. То есть, в Высшую Школу Полиции. Говорят, что и Мазай переводится в столицу. Может, боится, что я его — в отместку — пристрелю. А может, так очарован Юлькиными сексуальными талантами. Не знаю…. Вот, дядя Гриша, и вся история. Найдёшь — что посоветовать?

— Найду, — пообещал Антонов. — Только подожди минутку.

Он извлёк из полиэтиленового пакета банку с пивом и, прикрыв её подушкой (чтобы не было «пшика»), вскрыл. После этого Григорий — в десяток глотков — опорожнил банку, аккуратно поставил её под кровать, икнул, блаженно улыбнулся и посоветовал:

— Не стоит, Поэт, так убиваться. Всё могло, поверь мне, сложиться гораздо хуже.

— Куда уже — хуже?

— Туда. Представь себе такую картинку. Не произошло бы этого сексуального происшествия, и всё пошло бы по накатанной дорожке. Стандартные ухаживания, томные вздохи при Луне (под Луной?), невинные поцелуйчики. Через годика два — весёлая и разгульная свадьба. Счастливая семейная жизнь. Рождение первого ребёнка, второго. Поездка с друзьями на озеро. Ты с детьми уезжаешь на рыбалку. Возвращаетесь — по объективным причинам, понятное дело — раньше положенного времени. Причаливаете к берегу, а из палатки друзей доносятся громкие эротические стоны-всхлипы, блин…. Вот, Димон, где засада конкретная и злая. Просекаешь? Так что, тебе радоваться надо, что эротический казус вовремя произошёл. То бишь, до свадьбы…

— А, что? — вымученно улыбнулся Димка. — В этих рассуждениях что-то есть. Типа — насквозь оптимистическое…. Ладно, дядь Гриш, пойду я. Выздоравливайте.

Дверь за Поэтом закрылась. Гришка подошёл к столу и, включив телевизор, попал на канал «Ностальгия».

На телевизионном экране Алла Пугачёва — молодая ещё, в бесформенном целомудренном балахоне — вдохновенно пела:

— Как же эту боль — мне преодолеть? Расставанье — маленькая смерть. Расставанье — долгий — путь к причалу. Где-нибудь, когда-нибудь, мы встретимся — опять…. Там, где — ты, нет — меня. Вот, и всё. Прощай…

Глава семнадцатая Охотник

— Мерзкого, пакостного и грязного окружающего мира, — крутя баранку, пробормотал Санька. — Мира — с маленькой буквы. Ничего, очистим. Отскоблим. Отмоем. Кровушкой, понятное дело, отмоем…. В этом году сезон осенней охоты открывается с тринадцатого августа. То есть, через полторы недели. Надо полноценно потренироваться. Хотя бы разок. Чтобы рука — в нужный момент — не дрогнула…. Да и материалы по предполагаемой добыче неплохо было бы прослушать ещё разок. Что называется, в безлюдной лесной тишине, не опасаясь посторонних любопытных ушей…

Джип выехал на просёлочную дорогу, ещё через полчаса свернул на лесную — ухабистую, кривую и неровную, проехав по которой километра три с половиной, остановился.

Дальше пути, как могло показаться, не было — дорогу перегораживал полосатый шлагбаум, украшенный солидным амбарным замком. Дужки замка были продеты через металлические скобы, приваренные как к «телу» шлагбаума, так и к толстенной железной трубе, надёжно вкопанной в землю. Мало того, к торцу трубы был прикреплён жестяной диск, на котором была изображена чёрная упитанная авиабомба, перечёркнутая толстой красной полосой. Чуть ниже диска была закреплена прямоугольная табличка с доходчивым текстом: — «Внимание! Проезд и проход запрещён! Мины! Проводятся сапёрные работы! Стреляем без предупреждения!».

Романов, не заглушив двигатель, выбрался из машины, подошёл к закрытому въезду, достал из кармана пятнистой куртки длинный ключ и, отомкнув замок, отвёл шлагбаум в сторону.