Читать интересную книгу "На службе у смерти - Саша Арсланова"

она, заикаясь.

– С чего это я должен ее отпускать? – процедил Макс, светиться он стал явно меньше, видно, смог взять свою силу под контроль.

– Добрый вечер! – выпалила Яся громко, но внимания на нее никто обращать не стал.

– Твоя гнетка, поди, тут уже не первый год питается! – Макс чуть ссутулился, и лед вокруг начал таять.

– Моя вина, – выступил вперед старик, – Не удержал. Но черту она не переходила!

Яся вертела головой с одного на другого – она ничегошеньки не понимала, кроме того, что эта тварь, напавшая на них, называлась гнетка. Да она даже названия такого никогда не слышала!

Гнетка, тоненько заурчав, метнулась к хозяину, остановилась за его спиной. Но Яся видела, что та не спускает с нее мелких черных глаз-бусин. Ее ладошки, почти совсем человеческие, сжимались и разжимались, царапая старый заскорузлый паркет квартиры.

– Такой нажравшейся твари не место в жилом доме, – хмуро проговорил Макс, – Ты сам знаешь, она не удержится и доведет дело до конца.

– Я решу вопрос, – вскинул подбородок Герман Дмитриевич, а Яся сглотнула и отвернулась – просвечивающие мышцы шеи и проглядывающие через гниющую кожу кости вызывали тошноту, – Мы уедем.

– Никогда такую огромную не видел, – буркнул Макс.

Старик замялся, явно размышляя, пускать ли гостей внутрь, но потом посторонился, отгоняя гнетку от входа:

– Ты хотела мне что-то передать, насколько я помню, – обратился он к Ясе, – Заходи..те.

Он злобно покосился на Макса, но тот даже ухом не повел, отодвинул Ясю в сторону, прошел первым, отталкивая стоящую у порога гнетку потоком воздуха, и успокоил:

– Она теперь не нападет, почуяла силу, не решится снова.

Но тварюшка особо не расстроилась – деловито дернув носом, она быстро поползла по длинному коридору в большую комнату.

Для одного старика квартира, пожалуй что, была великовата: Яся даже не поняла, три в ней комнаты или четыре?.. Все двери были плотно затворены, кроме одной – туда и проводил гостей Герман Дмитриевич.

И вот уже там Яся встала, как вкопанная, не в силах пошевелиться. Только волоски на коже начали подниматься дыбом.

– Это вы называете похоронить как положено? – закричала она, тыкая в небольшую узкую коробку, стоящую на телевизоре, где сверху уже уютно расположилась гнетка, от Ясиных слов недовольно зашипевшая.

Яся ведь точно помнила, как рассказывал Герман про то, что и жену как надо похоронил, и отпевание заказал. Сделал все, чтобы ее дух не возвращался.

Она прошмыгнула мимо стоящего на проходе Макса, подошла к коробке, откуда тянулась к Герману Дмитриевичу еле заметная черная полусгнившая нитка, непонятно как еще не распадающаяся, и легонько потянула за нее.

– Почему вы держите вашу жену тут? – недовольно проговорила она и зашипела, почувствовав, как обжигает эта черная нить ладонь.

– Жену? – вскрикнул Макс, а Яся только поморщилась. Ну правильно, он ведь не сообразил про прах. Да и откуда бы ему. Это она сразу поняла, непонятно как, но в своей правоте была уверена твердо.

– Я пробовал ее закапывать, становится хуже, – пробубнил старик, зашел следом за ними в комнату и сел в кресло, стоящее у окна. Вообще тут почти не было мебели – маленький комодик с еще квадратным телевизором, служащим подставкой для коробки с прахом, небольшой диванчик и кресло.

Яся отпустила нить, устало села на диван и напрямик спросила:

– Зачем вы это сделали?

Макс тихонько пристроился рядом, не сводя глаз с гнетки.

– Я чувствую, что без Инги мне плохо, вот и все, – старик поджал губы и отвернулся, разглядывая нехитрый вид из окна.

Яся помолчала, раздумывая, как объяснить, и все же решила не юлить:

– Ее здесь нет, она ушла. Скорее всего сразу после смерти. Поэтому нет смысла держать дома…

Герман Дмитриевич только хмыкнул.

– Я знаю, как бывает, когда теряешь дорогого человека. И это не то же самое. Я постоянно ощущаю горе, все время, а это значит, что она рядом. Да и снилась она мне опять же.

Яся кивнула:

– Снилась, да. Она предупреждала, что вас ждет Морана. У вас было соглашение…

– Соглашение! – воскликнул старик, – Да! Морана забрала мою смерть до тех пор, пока Инга со мной! Так я и не против с ней встретиться, только знаешь что? – он хрипло рассмеялся, – Я не могу! Не поверишь! Как умерла Инга, что только не делал, чтобы пойти следом, и не могу! Всю жизнь бегал от смерти, а теперь и рад бы догнать, но…

Он развел руками, и Яся вздрогнула, разглядывая просвечивающие на груди ребра. Он ведь уже мертв. Притом достаточно давно. Просто пока застрял тут, привязанный к праху своей жены.

Старик резко замолчал, поднялся, подошел к телевизору и погладил гнетку, сидящую на коробке.

– А потом просто понял, что жена не ушла, она рядом. Хоть так, но рядом.

– Ее здесь нет, – снова повторила Яся.

– Ты-то, пигалица, почем знаешь? – недовольно осадил ее он, – Душа ее тут. Пришла ко мне после гибели. Прах ее тоже берегу. Вместе как-то полегче, все полегче…

Он наклонился и поцеловал в лоб заурчавшую тварь.

Макса рядом передернуло.

– Когда жена умерла? – спросил он.

Герман Дмитриевич поджал губы:

– Семь месяцев уж прошло.

– Так быстро выросла? – Макс удивленно присвистнул, – Это она весь дом что ли поджирает потихоньку?

– Что значит поджирает? – испуганно повернулась к нему Яся.

– Гнетки что-то навроде домовых, – Макс поднялся и подошел ближе к начавшей шипеть твари, – Нежить, которая любит устроиться на груди спящих людей и душить их легонько, впитывая жизненные силы. Пока не до смерти, но там, поверь мне, недалеко. А у… кхм… Германа твоего просто разъедала дыру в сердце. Любовь и горе – очень хорошая пища для таких, как она.

– Нет, Инга не такая! – взъярился хозяин дома.

– Никакая это не Инга, – отчего-то начиная злиться, перебила его Яся, – Я видела вашу Ингу, и поверьте, она не стала бы…

А потом, больше по наитию, чем понимая, что делает, подошла к праху. Гнетка недовольно соскользнула на пол, спрятавшись за ногой хозяина.

– Вас не гнетка держит, а вы сами, – она, скривившись от боли, взяла нить, связывающую старика и прах, и потянула. Та запульсировала, больно отдаваясь в ладонь.

Старик застонал, хватаясь за сердце, и осел на пол.

– Ясь… – предостерегающее позвал Макс.

Он, как и Герман, не видел нить, а потому вообще не понимал, что происходит. Наверное, с его стороны она снова, как тогда в парке, творит какую-то дичь и убивает человека.

– Инга! – изменился в лице Герман, смотря Ясе за спину.

Она быстро обернулась – у стены еле-еле проглядывал прозрачный силуэт, как-то пробившийся