— Это касается нас обоих? Ты только со мной, а я только с тобой?
Да что за допрос с пристрастием? Но то, как звучит последняя фраза, мне очень нравится.
— Однозначно, — подтверждаю я.
— В таком случае я не хочу спать с тобой в постели, в которой ты поимел количество женщин, наверняка сопоставимое с населением небольшой страны.
И опять этот вызывающий взгляд, подначивающий меня поспорить. Но хренушки, я больше не попадусь на это и не подам ей повод эффектно уйти, хлопнув дверью.
— Ты маленькая лицемерка, Юлали, — наклоняюсь я к ее лицу, позволяя нашим дыханиям смешаться.
— И почему же?
Ну вы посмотрите, сама невинность!
— Потому что ты вчера нисколько не смутилась, разложив и поимев меня в постели, в которой до этого спала с Дином!
О-о-о, черт, да лучше бы я откусил свой долбаный язык!
При упоминании Дина Юлали моментально отшатывается, и перед моим носом с тяжелым лязгом будто опускается ее обычная толстенная броня. Это настолько осязаемо, что даже мой волк отшатывается с удивленным высоким рычанием, будто получил по носу.
— Ключевое слово тут «спала», Монтойя, — резко отвернувшись, говорит она, и я слышу настоящую боль и злость в ее голосе и хочу дать себе охренительного пинка за это. — Мы никогда не занимались сексом с Дином в моем доме. Он вообще до той ночи ни разу не ночевал у меня. Хотя, разумеется, тебя это вообще не касается. То, что было между мной и Дином, не идет ни в какое сравнение с тем проходным двором, что ты устроил из своей постели.
Мля, чувствую себя конченым мудаком. Я он и есть. Интересно, если признаю сейчас это вслух, это как-то спасет положение? Я судорожно придумываю, что сказать, а Юлали понимает мое молчание по-своему.
— Я же говорила, что ты в принципе не способен это понять. Нечего было вообще заводить этот разговор.
А вот и нет! Все я понимаю. Почти. Просто, что сказать, пока сообразить не могу! Рация на моем поясе подает признаки жизни, реально спасая меня от полного провала. Камиль просит меня прийти и посмотреть кое-что на одном из наших трамплинов.
— Юлали, я прошу тебя, никуда не уходи. — Я прошу искренне, потому что до холодного пота боюсь не застать ее, когда вернусь. — Наш разговор не окончен.
Она молчит и не смотрит на меня. Неожиданно я осознаю, что за ее вечной агрессией и несгибаемой жесткостью скрывается очень уязвимое и даже нежное существо.
Неужели Дин знал ее такой? Что он такого делал, чтобы заслужить право видеть ее с совершенно другой, не знакомой мне стороны? Был с ней достаточно долго? Давал ей нужное пространство и чувство безопасности? А может, просто был рожден не Изменяющим облик? Ну, тогда у меня, похоже, вообще нет шансов заставить ее доверять мне, потому что неприятие собственного вида у Юлали просто поразительное.
Но я отказываюсь отступать и признавать поражение.
— Может, пойдешь со мной? — предлагаю я, так и не дождавшись ответа.
— Нет. Но обещаю дождаться тебя.
Я ухожу, матеря себя и опять ломая голову, как исправить последний промах. Ну почему с этой женщиной так сложно? Разве не могла моя пара оказаться какой-нибудь миленькой и недалекой женщиной, с которой все просто и без всяких подводных камней, на которые я постоянно натыкаюсь? Я слушаю Камиля вполуха и никак не могу вникнуть в то, чего же он от меня хочет.
Вернувшись, я застаю Юлали сидящей на улице на месте наших обычных сходок перед большим столом. С ней только Нести, и они о чем-то очень тихо говорят. На лице Эрнеста играет загадочная улыбочка, когда он смотрит на меня, а Юлали выглядит немного ошарашенной. Не могу понять почему, но мне кажется, что что-то радикально поменялось в настроении Юлали. И, черт, не сглазить бы, вроде в мою пользу. Потому что она смотрит не с холодностью или болью, а с любопытством, словно рассматривая меня заново. Я поднимаю вопросительно бровь, безмолвно спрашивая у Нести, что же тут происходит. Но он снова улыбается и качает головой. Конечно, мне жутко интересно, что он сказал или сделал, что так поменяло настроение моей жены. Но по большому счету плевать, главное, чтобы это продлилось достаточно долго.
Юлали поднимается.
— Ну что, я могу рассчитывать, что ты отвезешь меня домой, или как? — довольно непринужденно говорит она.
— Как пожелаешь.
Мы забираемся в Ти-Рекса и уматываем, попрощавшись с охраной. Когда выезжаем на пустынный участок дороги, моя жена поворачивается ко мне.
— Нести сказал, что ты никогда не занимался сексом в этом чудовище на колесах.
— Само собой! Ти-Рекс — это святое, Лали, — усмехаюсь я.
Она продолжает прямо смотреть на меня.
— А я ни разу в жизни не занималась сексом в машине.
Я ударяю по тормозам так резко, что мы почти врезаемся головами в лобовое стекло. Она не имела в виду… Черт, или все же имела?
— Никогда? — тупо хриплю я, чувствуя, как мой член, моментально воспрянув, с надеждой уперся в молнию штанов.
— Никогда, — повторяет Юлали, и ее рука скользит по моему бедру, заставляя мои мышцы затрястись, а горло сжаться.
Почему я так остро на нее реагирую? Сколько раз женщины вот так же трогали мои бедра? Гораздо откровеннее и не заставляя гадать, насколько далеко это может зайти, а щедро раздавая обещания? Черт его знает, но действительно много.
Тогда почему же легкое скольжение пальцев именно этой женщины прожигает меня, словно живое пламя, и сжимает судорогой мои яйца, норовя выдавить из них оргазм даже без продолжения? Неужели так и работает наша связь, доводя все ощущения до безумной крайности?
Рука Юлали скользит выше по моей ноге, и я, нисколько не стесняясь, поднимаю свой зад над сиденьем, толкаясь ей навстречу. О каком стыде или сдерживании может идти речь, если я за пару минут дошел до температуры гребаного кипения и готов взорваться, как пацан-малолетка?
— Как это делают обычно? — Голос Юлали совсем другой, совершенно не такой, как на работе или когда мы просто говорим или ругаемся. Он низкий, тягучий и порочно-ласкающий, рождающий в моей голове сотни грязных и охрененно горячих видений, окончательно добивающих меня. — Мне забраться к тебе на колени, или мы отправимся на заднее сиденье?
О Боже, да какая, к черту, разница, как и где, главное — быстрее!
— Делай, что хочешь, только не вздумай остановиться, — выдавливаю я придушенно, закрываю на секунду глаза и стону, увидев, как плотоядно она облизнулась.
Она хоть понимает, что сейчас делает со мной? Как бесит каждую минуту времени и при этом притягивает сильнее, чем я вообще когда-либо мог вообразить. Плевать на долбаный трейлер, я его продам, подарю, да просто на хрен сожгу, если он ее так раздражает, но ведь Ти-Рекс тоже моя территория! Господи, пусть она это сейчас понимает и делает осознанно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});