Читать интересную книгу По светлому следу (сб.) - Томан Николай Владимирович

В распоряжении майора Булавина оставалось около шести часов. Чтобы убить время, он сходил в экспедицию управления генерала Привалова и получил там секретную корреспонденцию в адрес своего отделения. Затем он долго ходил по городу, который хорошо знал, так как часто бывал здесь до войны. Война сильно изменила его облик. Появились высокие деревянные заборы вокруг разрушенных зданий, белые полоски бумаги крест-накрест перечеркнули окна. Указки с надписью «Бомбоубежище» попадались почти на каждом шагу. Строгими, суровыми казались теперь майору Булавину знакомые улицы, хотя жизнь на них кипела, как и в мирное время.

На Первомайской, где было много военных учреждений, часто встречались знакомые. С одними Булавин только здоровался, с другими разговаривал, расспрашивал о новостях и общих знакомых.

Два последних часа перед началом заседания Военного совета Евгений Андреевич провел в управлении Привалова, полагая, что генерал или полковник могут вызвать его для какой-нибудь справки. Но начальство, казалось, совсем забыло о его существовании.

В седьмом часу помощник Муратова подполковник Угрюмов посоветовал Булавину:

– Устраивайтесь-ка в гостинице, товарищ майор. Заседание затянется, видимо, до поздней ночи. Если понадобитесь, я пошлю за вами.

Булавин посидел еще с полчаса и ушел в гостиницу. Без аппетита пообедал, просмотрел свежие газеты и долго ходил по номеру взад и вперед, пытаясь представить себе, как решится вопрос с посылкой добавочных паровозов на станцию Воеводино. То ему казалось совершенно бесспорным, что будет принято его предложение, то вдруг закрадывались сомнения, и он начинал нервничать, ощупывать карманы в поисках папирос. Смущало и то обстоятельство, что ни генерал, ни полковник не вызывали его к себе.

«Неужели проект мой кажется им настолько безнадежным, что они даже выслушать меня не хотят?…» – с тревогой думал Булавин, останавливаясь у дверей и настороженно прислушиваясь к звукам шагов, раздававшимся в коридоре. И снова безостановочно принимался вымерять комнату своими длинными ногами…

Лишь в одиннадцатом часу кто-то постучал в двери его номера. Булавин облегченно вздохнул и громко крикнул:

– Войдите!

На пороге появился посыльный от подполковника Угрюмова.

– Вас вызывает полковник Муратов, – доложил он, прикладывая руку к ушанке.

Торопливо надев шинель, Булавин закрыл дверь своего номера на ключ и почти выбежал из гостиницы.

«На совещание меня вызывают или оно уже кончилось?» – думал он, широко шагая по затемненной улице.

Спустя несколько минут майор был уже на месте, и дежурный офицер тотчас же проводил его к полковнику Муратову.

Полковник, недавно вернувшийся с Военного совета, медленно ходил по кабинету, озабоченно хмуря брови.

– Пойдемте, – сказал он, как только Булавин вошел к нему в кабинет, – вас требует к себе генерал.

Ни по виду полковника, ни по голосу его майор не мог догадаться, какое решение принял Военный совет. Спросить же он не решался.

Генерал Привалов, немолодой уже, совершенно седой, но все еще очень бодрый и молодцевато подтянутый, рассматривал какую-то карту, когда полковник Муратов спросил разрешения войти к нему. Подняв глаза и увидев майора, он приветливо кивнул ему.

– Здравствуйте, товарищ Булавин! Прошу присаживаться.

Спрятав в стол какие-то бумаги и отодвинув в сторону целую кипу различных справочников, он пристально взглянул в похудевшее за последние дни лицо майора и, заметив на нем признаки волнения, сочувственно спросил:

– Беспокоитесь о судьбе своего предложения?

– Беспокоюсь, товарищ генерал.

Привалов бросил беглый взгляд на полковника, сидевшего против него по другую сторону стола, и неторопливо произнес:

– Прежде чем доложить Военному совету предложенный вами план действий, мы с товарищем Муратовым постарались уточнить кое-что и кое с кем посоветоваться. Начальник дороги, с которым мы консультировались по этому поводу, хорошо отозвался о паровозниках депо Воеводина. Не возражал он и против уплотнения графика движения поездов на прифронтовом участке дороги. Поддержал вашу идею и начальник военных сообщений фронта. Он предложил только держать на всякий случай дополнительные паровозы на узловой станции Низовье, откуда легко будет перебросить их в Воеводино в случае надобности.

Напряженно слушавший генерала майор Булавин даже вздрогнул от неожиданности, когда раздался телефонный звонок. Привалов, не торопясь, снял трубку с аппарата, стоявшего у него на столе, и минут пять разговаривал с кем-то.

– Ну так вот, – продолжал он, положив трубку, – ни начальник дороги, ни начальник военных сообщений не возражали, стало быть, против осуществления вашей идеи. Это и решило ее судьбу. Я доложил ваш план Военному совету, и он одобрил его.

Заметив, как потеплели настороженные глаза майора Булавина, генерал невольно подумал: «Видно, очень поволновался этот человек. Значит, не только холодным рассудком продумывал свою идею».

С удовлетворением отметив это, Привалов продолжал:

– На следующей неделе начнется интенсивная переброска военных грузов по железной дороге в район нанесения главного удара. Если в первые два-три дня этого периода Воеводино сможет обойтись своим паровозным парком, считайте, что план ваш окончательно принят.

АГЕНТ НОМЕР ТРИНАДЦАТЬ ДАЕТ УКАЗАНИЯ ГАЕВОМУ

Булавин вернулся от Привалова только на следующий день утром и тотчас же вызвал к себе капитана Варгина. Майора очень беспокоил вопрос с расшифровкой тайного текста в письме Глафиры Добряковой. Удалось ли капитану найти шифр на конверте?

Направляясь в управление по вызову полковника Муратова, Булавин оставил Варгину записку с приказанием протелеграфировать ему, если в шифровке шпионов окажутся важные сведения, но телеграммы от капитана он так и не получил.

Ожидая теперь Варгина, майор подошел к окну и по давней своей привычке стал рассеянно постукивать пальцами по запотевшему стеклу. За окном в густом тумане бесформенным чудовищем медленно проплыл локомотив, протрубил где-то духовой рожок стрелочника, и тотчас же срывающимся фальцетом отозвался ему маневровый паровоз. Небольшой, кажущийся каким-то куцым без тендера, он пятился задом, подпираемый громадой большегрузных вагонов, на лесенке одного из которых висел сцепщик с развернутым флажком в руках.

Будто израсходовав все силы, паровозик начал постепенно замедлять движение и наконец остановился. Однако магический взмах флажка сцепщика снова вернул его к жизни. Суетливо вращая колесами, он рванулся вперед, и по составу побежал нарастающий лязг сцепных приборов. По тому, как долго бежал этот звук от вагона к вагону, майор определил, что состав был длинным.

Булавин любил разноголосый шум железнодорожных станций. Без труда отличал он свистки поездных паровозов от маневровых, пассажирских – от товарных. Узнавал даже «голоса» некоторых локомотивов.

Стоя у окна своего кабинета и прислушиваясь к бегущему от вагона к вагону лязгу металла, Булавин, казалось, целиком был поглощен этим занятием, но чуть только скрипнула дверь за его спиной, как он тотчас же обернулся и увидел Варгина,

Едва взглянув на него, майор облегченно вздохнул, догадавшись по выражению лица капитана, что ему удалось обнаружить, а может быть, и разгадать шифр на конверте Глафиры Добряковой.

– Вас можно, кажется, поздравить? – улыбаясь спросил он.

– Можно, товарищ майор, – весело ответил Варгин.

– Любопытно, где же шифр был запрятан?

– На оборотной стороне почтовой марки, и притом довольно оригинально.

– Ну, положим, трюк с использованием почтовых марок для секретной переписки не так уж нов.

– В принципе – да, – согласился Варгин, – но корреспондент Гаевого решил эту задачу остроумнее других.

– Это интересно, – оживился Булавин. – Расскажите-ка поподробнее.

– Шифр на обратную сторону марки письма Добряковой оказался нанесенным фотографическим методом.