Кэт отвернулась к окну. Внизу она увидела Беркли, оживленно разговаривающего с Ником Монро. Картина довольно неожиданная. Петербрум на цыпочках приблизился к ней и, проследив за ее взглядом, взорвался.
— Придется вас хорошенько проучить, чтобы вы запомнили раз и навсегда, — воскликнул он. — Не забывайте, вы принадлежите мне и только мне! Я не потерплю распутную жену. У вас никогда не будет ни одного мужчины, кроме меня!
Петербрум входил в раж. По всей видимости, его ревность достигла апогея.
— Последний раз предупреждаю: пусть этот деревенщина держится от вас подальше! — Он направился к двери. Открыв ее, Петербрум обернулся. Заметив страх во взгляде Кэт, он захлопнул дверь и одним прыжком преодолел расстояние между ними.
Ноги не слушались девушку. Его взгляд был пугающе странным, чувствовалось, что он безумно возбужден. Джон схватил ее за блузку, притянул к себе и покрыл ее лицо жаркими поцелуями, которые перемежал с легким покусыванием. Почувствовав тошноту, она попыталась оттолкнуть его. Джон, не раздумывая, закатил ей несколько оплеух, и девушка отлетела к столу для шитья. Он снова набросился на нее, его язык, острый, как рапира, разжал ее губы, а его руки ласкали ее грудь. Каждую просьбу о пощаде он встречал истерическим хохотом. Кэт удалось оттолкнуть его, когда Петербрум принялся расстегивать брюки. Она кричала и молотила его кулаками. Джон обхватил ее шею руками и с безумным выражением лица начал сжимать их.
Глава 31
Ник, которому все до смерти надоело, оставил Чарли в «Бруксе» наблюдать за игрой в бильярд, а сам отправился домой. Если прежде посещение клуба доставляло ему удовольствие, то последние дни он ходил туда по привычке, не более того.
Весь день он чувствовал себя не в своей тарелке и беспокойство не покидало его. Дела он забросил после приезда матери. А теперь, когда она заявила, что уедет из Англии, все еще больше осложнилось, и он был не в силах сконцентрироваться на работе. Ник решил прогуляться.
Ноги сами привели его к особняку Гровеноров. Он попытался войти, но его не приняли, как, впрочем, не были приняты ранее его цветы. Прежде чем уйти, он сделал еще одну попытку: попробовал разыскать Беркли. Слуга очень взволновался и попросил его удалиться. За Кэт следили постоянно, и Беркли боялся, что если заметят, как он разговаривает с Ником, он не сможет больше помогать Кэт.
Прошло десять дней с той волшебной ночи в саду, при воспоминании о которой его охватывала дрожь. Кэт сказала, что любит его. Это точно. Она отвечала на его поцелуи с неистовством, о котором мог мечтать любой мужчина. Он догадался, что она была в экстазе, как, впрочем, и он. Воспоминание о нескольких сладостных минутах, пока он не очнулся, поняв безнадежность происходящего, и не оттолкнул ее, лишало его сна и аппетита.
Ник беспомощно пожал плечами и вышел из «Брукса». Отказавшись от кеба, он брел домой, как в тумане. Николас мчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки: он желал как можно быстрее оказаться в своей комнате. Внезапно Ник заметил внизу человека, вынырнувшего из темноты. Он сбежал по ступенькам и обнажил клинок, спрятанный в трости.
— Сэр, это я, Беркли!
— Ты напугал меня до полусмерти, — Ник завинтил трость.
Он открыл дверь, и телохранитель Кэт проследовал за Ником в кабинет. Беркли был бледный, как смерть, и промок до нитки.
— Ты давно ждешь? — спросил Ник, обеспокоенный видом верного слуги.
— Пару часов. — Беркли взял предложенный стакан бренди. — Вы говорили, что хотите помочь леди Кэт?
— Что случилось?
— Мне стало известно, что Петербрум посягал на ее честь и чуть не добился своего. Проклятый! — сообщил он прерывающимся от волнения голосом. — Если бы не дворецкий, который принес записку, моей бедной леди пришлось бы туго.
Ник разразился проклятиями.
— Я убью этого выродка, клянусь! — закричал он и, метнув стакан с бренди в камин, кинулся прочь из комнаты.
— Спокойно, сэр, если кто и убьет Петербрума, так это я.
Они продолжали спорить, но тут дверь распахнулась. На пороге стояла миссис Монро в белой ночной сорочке — настоящее привидение. Письмо дрожало в ее руке.
— Я все слышала, — спокойно сообщила она. — Пошевелите-ка мозгами! Этого человека защищают привилегии и деньги. Петербрум и его компания будут преследовать вас и убьют, не раздумывая.
— Наплевать, — ответил Ник, пытаясь отодвинуть мать от дверей.
— Кто-кто, но ты не должен плевать! Ты же видел, как обращаются с заключенными. Разве убийство Петербрума поможет леди Кэтрин?
— Это единственный выход, — хором ответили мужчины.
— Ничего подобного, если все выйдет наружу, ее имя будет опозорено, как, впрочем, и ее отца. Скандал будет не менее громкий, чем если бы стало известно, что ее отец карточный шулер.
— Откуда ты знаешь, что лорда Гровенора обвиняют в шулерстве, а Петербрум стал на его защиту?
Миссис Монро пожала плечами и опустилась на стул у камина.
— Чарли Слейтон! — воскликнул Ник. — Я выпущу из него кишки!
Беркли от удивления плюхнулся в кресло. Поняв, что он сидит в присутствии господ, слуга вскочил, как ужаленный.
— То, что ты слышал, должно умереть вместе с тобой, понятно? — предупредил Ник слугу.
Беркли кивнул.
Вивиан Монро подошла к столу с напитками и заново наполнила стаканы мужчин и свой. Вспомнив о письме, она отдала его Нику.
— Пришло рано утром.
Ник вскрыл печать и пробежал его глазами.
— Собака заговорила.
Глава 32
Кэт забилась в дальний угол кровати. Ее лицо опухло и болело, после того как Петербрум влепил ей несколько пощечин. Тело, все в ссадинах, нестерпимо ныло. Но гораздо страшнее были стыд и унижение, которые ей пришлось испытать.
Перед тем как вошел дворецкий, Петербрум похотливо подмигнул ей и прижал ее руку к губам.
— Кто вы такая, чтобы указывать мне, что я должен и чего не должен делать с вами, — издевался он. — Я всегда могу сказать, что это вы пригласили меня. И вам хорошо известно, что я скажу именно так. Мне наплевать на мою репутацию. Не обязательно доводить дело до скандала. Достаточно распустить слух, дорогая! Но, если вы отдадитесь другому, я убью вас!
Ее опасения насчет брака перестали быть игрой воображения. Петербрум никогда, даже после рождения наследника, не позволит ей жить своей жизнью. Если кое-кому из женщин удалось наладить свою жизнь в соответствии с требованиями общества, соблюдая при этом приличия, то ей с таким собственником, как Петербрум, не суждено стать одной из них. Он мог не любить ее, но это не означало, что он позволит другому мужчине глядеть на нее с обожанием.