Читать интересную книгу Форпост. Найди и убей - Андрей Валерьев

Враги, тем временем, совсем не думали о том, чтобы как следует попасть в засаду меж двух роскошных «клумб». Едва выйдя из рощи, они попадали куда глаза глядят и занялись разными неприличными делами.

Ваня озадачился – на убивцев эти снусмумрики как-то не тянули. Пара затянутых в кожу парней повалилась прямо посреди чистого поля и активно принялась «вызывать Ихтиандра», ещё одна парочка («явно гомики» – подумал Маляренко) принялась утешать друг друга, отойдя от остальных всего-то шагов на пятьдесят. Самый интересный персонаж – тощий дядька в годах и с ружьём, ушёл дальше всех, за маленькую «клумбу» и, упав на задницу, принялся тереть своё лицо. «Чего это с ними? А, ладно… какая разница!»

Маляренко прикинул диспозицию и, уверившись что «стрелок» никому не виден, взвёл арбалет и петляя словно заяц, рванул короткими перебежками от куста к кусту. «Ща. Погоди. Ща я тебя…» Ивана охватил настоящий охотничий азарт. «Ща я тебя, гада, подстрелю!»

Не добежав до сидящего на земле врага метров сто, Ваня залёг в траве – дальше укрытий не было.

Цель (а никак иначе этого покойника Ваня уже не воспринимал) сидела вполоборота, закрыв лицо ладонями и о чём-то размышляя. Дистанция в сто метров была для Маляренко великовата, но он решил рискнуть. Затаив дыхание и ощущая себя натуральным индейцем, бывший менеджер по продажам продуктов питания пополз вперёд. Ненависти не было. Да и злости и желания отомстить он не чувствовал. Просто очень хотелось попасть. Прицелиться, нажать курок и попасть. Совершенно некстати вспомнились строчки из Твардовского. «Ты лежишь ничком парнишка… … вот сейчас тебе и крышка, Вот тебя уже и …» Иван прицелился. «Сейчас я тебя…»

И тут, скорым шагом, из рощицы, руки-в-брюки, вышел «красивый», то есть очень обмотанный тряпками, Юра. Несмотря на огромный кровавый тюрбан на голове, не узнать его было невозможно

Ваня отложил арбалет и протёр глаза. «Покойный» обошёл по синусоиде «ихтиандров» и «педиков» и направился к «стрелку». Минуты две они о чём-то тихо говорили, причём Юра, положив руку на плечо своему «убийце», явно его утешал. Маляренко снова понял, что он чего-то не понял. Плюнув на маскировку, он подхватил оружие и, наведя его на неизвестного мужичка, поднялся во весь рост.

– Доброе утро, Юрий Владимирович!

Толстяк немедленно обернулся и помахал рукой. Сидящий на земле мужик медленно повернул голову и с интересом уставился на наведённый на него арбалет.

Всё, чего сейчас хотел Георгий Александрович – это отмотать плёнку назад. На сутки. Когда Алёшка был живой и весёлый и не было этой дурацкой истории с местными. И очень хотелось домой. В новый дом. И собраться всем вместе. И выпить. И обо всём забыть. Местный мужичок, чудом оставшийся в живых, что-то говорил и утешающее хлопал по плечу, но дяде Гере было всё равно. Тут сбоку мелькнула тень и из травы вылез ещё один человек, держа его под прицелом. Лужину было всё равно. Это было не с ним. Это было кино. Местный что-то радостно закричал – Гера не понял, что.

– Папа! – Отчаянный крик дочери разом вернул Лужина в действительность. Мгновенно вспотев, он метнул взгляд на арбалетчика – тот на долю секунды, на долю миллиметра, на одну долю мысли дёрнул своё оружие в её сторону. Лужин почувствовал, что у него сейчас остановится сердце. «Только не Аня, только не ёё!»

Но арбалетчик не подвёл. Болт всё также твёрдо продолжал смотреть в лицо Георгию Александровичу. «Спасибо тебе, родной…» В уши пробился крик местного.

– Ваня, не стреляй!

Неизвестно откуда взявшийся «Ваня» посмотрел на него, Лужина, на испуганную дочь и опустил свой арбалет. Позади слышался слоновий топот подбегавших ребят.

– Юрбан, какого хера? – Иван, забив болт на кучу вооружённого народа, обступившего его со всех сторон, с интересом рассматривал воскресшего приятеля.

– Мне тут сообщают, что тебя грохнули, Настю… – тут Ваня смешался. – Ээээ. Тоже. «Убили-иии» – Он очень похоже спародировал Светку. – И тех уродцев тоже. Что за дела? Как Настя? Юра успокаивающе помахал рукой.

– Нормально всё. Настя – в порядке. Это тебя Светка настропалила? Дура психованная…

– Мы можем поговорить.

Слова, произнесённые поднявшимся на ноги мужчиной, не были вопросом. Они были спокойной и уверенной констатацией того факта, что они МОГУТ поговорить. Ребята, стоявшие вокруг Маляренко, разом расслабились и сбились в кучу.

– Можем. Иван аккуратно разрядил оружие.

– Но сначала я поговорю с Юрием Владимировичем. – В башке у Вани крутилось только одно. «Ну, блин, я крут!»

Вернувшийся в реальный мир и сбросивший маску пофигизма, Иван сейчас очень боялся обделаться.

Юрбан, а в миру Юрий Владимирович Кузнецов, поведал Ивану совершенно дикую историю. Свихнувшийся на почве собственной неуязвимости и выживаемости Аркаша окончательно заборзел и устроил, встретив этих ребят (Юрка кивнул на «кожаных»), разборку из-за драного сайгака. Смертельно ранил сына Георгия Александровича и подставил под ответный удар Макса.

На этом месте Юра разразился пятиминутным матом, из которого следовало, что жизнь – гавно, потому что, почему-то, хорошие ребята гибнут, а всякое… и так далее и тому подобное.

Потом Юра поведал о том, что вконец озверевший от тупости этого урода, Серый измордовал Аркашу до полной потери товарного вида и что он тоже добавил от себя лично. И что утром получилась совсем дурацкая история, потому что ребята дяди Геры влезли в посёлок не через калитку, а в совсем другом месте и он, Юра, стоявший «на часах» возле входа, их благополучно проморгал. Зато на них наткнулась его Настенька и эта дура Светка, которые шли готовить завтрак. На этом месте Юра замолчал, а его рассказ подхватил «кожаный» паренёк.

– Дядь Гера. Я не виноват! Я случайно её толкнул. Из-за ихней кухни выскочил и прям налетел. Я наконечник успел убрать! – Парень насупился. – Я уж извинился десять раз. Случайно ей нос копьём разбил и уронил. А эта… вторая… как заорёт!

Выяснилось, что на крик Светланы «Настю убили!» Юра вынесся, словно метеор, размахивая гигантским самодельным топором и попёр на «кожаного» и Аню, пытавшихся как раз в это время поднять Настю на ноги. Нервы у дяди Геры окончательно сдали и он, недолго думая, шмальнул в сумасшедшего топорщика. К счастью, основной заряд прошёл мимо, но немного подрало ухо и сильно раскровянило скальп ближе к затылку. Вот. Юра помялся и добавил.

– Вы, Иван Андреевич, не думайте. И за это, – он показал на повязку. – И за Настин нос я не в претензии. Повезло, можно сказать. А то, что Аркашку он повесил… так это ему ещё повезло. Серый его так… как он ещё жив был – непонятно. Юрка вздохнул.

– Максима жалко – хороший мужик был. Они сказали – он сразу умер. Маляренко повернулся к «лысому».

– Пойдём, за столом поговорим. Нечего нам посреди степи болтаться. Приглашаю. Лужин, слушавший рассказ Юры с каменным лицом, зло усмехнулся.

– Это твоё что ли, что ты приглашаешь. Иван выдвинул челюсть и обвёл степь рукой.

– Это ВСЁ моё. Получилось очень внушительно. Рядом согласно кивнул Юрка.

На немыслимо удобных, по меркам этого мира, креслах от «Газели», в столовой, сейчас сидели только Маляренко и Лужин. Юра, Серый и ребята Лужина ушли копать могилу и наводить какой-никакой порядок после утренних разборок. Вид у дяди Геры был, прямо скажем, не ахти. Иван, привычно устроившись во главе стола, налил два стакана бражки.

– Как его звали? Алексей? Светлая ему память. Мужчины выпили.

– О делах сейчас говорить не будем. Не знаю, зачем ты сюда пришёл и привёл своих людей… но дальше не ходи. Дальше нет ничего. И никого. Я проверил.

Лужин глазами показал на стакан. Иван снова налил и мужчины снова выпили.

– Ты…?

– Иван.

– Георгий. Мужчины пожали друг другу руки.

– Так вот. Иди домой. Когда оплачешь сына – приходи сюда. Я буду ждать. Обязательно приходи. Нам есть о чём поговорить. Иван поднялся из-за стола.

– До встречи. И ушёл, не дожидаясь ответа убитого горем отца.

Первым делом, вернувшийся домой Иван, отыскал и вернул в лагерь баб. Начинало смеркаться и оставаться вне лагеря было небезопасно. От души обматерив растерянную Светку, и пообещав завтра с утра выдрать её прутьями, Маляренко, по-настоящему, нежно, обнял жену и увёл её в палатку.

Проснулся Иван Андреевич слишком рано. Рассвет ещё и не думал начинаться. Было тихо, темно и прохладно. В роще пела ночная птица и под порывами ветра шелестела степная трава. Маляренко осторожно освободился из объятий сонной жены, натянул трусы и потихоньку выполз из палатки. Немного поползав, он нашёл тот самый колышек, и, слегка помучившись, выдернул его из земли.

– Ни хрена здесь не будет. И Иван, не глядя, зашвырнул деревяшку далеко в темноту.

Глава 4. В которой Иван в который уже раз берёт власть в свои руки и остро жалеет, что не умеет хорошо плавать.