Кое-как привела себя в порядок. Надела длиннющий банный халат, Глеб мне его с вечера выдал. Меня, конечно, насторожил шум за дверью ванной. Вдруг соседи какие-то заглянули, не стала беспокоиться и вышла тихонько.
Упс.
Меня тут же засекли.
В коридоре неподалеку стоит Глеб в одних шортах, светит обнаженным торсом, рядом с ним невысокая ухоженная женщина и девочка старшего школьного возраста. Они все втроем изумленно уставились на меня, а я… я захотела до вечера в ванной просидеть и там спрятаться. Зачем я только вышла?!
— Здрасти, — пропищала я, с трудом узнавая свой голос.
— Вот это да! Мам, у Глеба появилась девушка, — завопила девочка, разглядывая меня с интересом.
— Здравствуй, милая. Давай будем знакомиться, — неожиданно приветливо обратилась женщина, и решительно двинулась ко мне.
Глазами у соседа прошу помощи. Кто они? Чего пристают? Он кивает мне, мол, сейчас разберусь.
— Мама, подожди. Пусть Полина придет в себя, переоденется. Мы же не ожидали, что вы к нам так рано заглянете.
Мама Глеба здесь?
А-а-а! Лучше б я в подвале ночевала.
Позор на мою голову. Что обо мне можно подумать? Приличного мало, или то, что девушка Глеба Романовича. Но…
— Сейчас моя девушка выйдет, и будем дальше знакомиться, — Глеб отправляет мать с сестрой на кухню.
У меня новый шок.
С каких пор я его девушка?! Поспали на диване в обнимку и на тебе.
— Тихо, Полина. Не ори, — сосед предупредительно шепчет, вталкивая меня в спальню.
— Ты же опять меня называешь своей девушкой, — шиплю я, привычная, что мной всех дурит этот врун.
— Да-да, я знаю, что не должен был. Но как я мог еще объяснить? — разводит руками.
— Что я твоя соседка, которая потеряла ключи, — подсказываю я, запахиваясь поглубже в халат. Мы в одной спальне с Глебом Романовичем, тем более в его спальне… пожароопасно становится.
— Сама бы в такое поверила?
— Ну… — задумываюсь и еще гуще краснею.
— Полина, я совсем забыл, что с утра мама с сестрой собирались заехать. Они ненадолго, не переживай. Ну, подыграй мне, хотя бы для того, чтобы мама отстала с Марго. Бывшая и через мою маму пытается меня возвращать, плачет ей и жалуется.
Эх-х. Пожимаю плечами.
Сосед меня выручил, замок заказал. Можно и помочь, раз такое дело.
И-и-и… кстати, поторговаться еще.
— Хорошо. Но вы отменяете для меня должность главной курса и кучу заданий на семинар. Согласна на увольнение.
— Договорились, Полина.
— Глеб Романович, выйдите, пожалуйста. Мне же переодеться надо, — выталкиваю, а то стоит и пялится, вроде я при нем тут оголяться буду. Еще чего!
— Не называй меня при маме на вы и по отчеству. Ты же моя девушка, — дарит мне довольную улыбочку сосед, с утра вдруг ставший парнем. Выходит. И я тороплюсь, одеваюсь.
Наверное, я не понравилась. Еще так встретились глупо. Ну вот, я переживаю и стесняюсь, как самая настоящая девушка Глеба. Знаю, не должна. Все равно руки трясутся, и выхожу из спальни, как на казнь.
— Ну вот, теперь и познакомимся лучше, — Глеб перевел внимание на меня, когда я нерешительно заглянула в его кухню-студию.
— Я… Полина, — пробормотала зажато.
— А мы уже знаем, как тебя зовут, — обрадовала младшая сестра Глеба, выскакивая из-за стола. — Меня зови Алина. И мы даже не знали про тебя, а вот какая ты!
На этом ее «вот», девочка распахнула широко руки и округлила смеющиеся глаза. Стало мне не по себе. Что Алина имела в виду? Вот какая я огромная дура, или какая радость, что здесь именно я?
— Алина, не смущай девушку брата, — мать семейства одернула дочку, поворачиваясь ко мне. — Меня зовут Любовь Михайловна, но можно и просто по имени. Полина, присаживайся к нам. Глеб нам подсовывал тосты, а я захватила с собой домашнее печенье и запеканку.
Со стола ароматно пахнет выпечкой. Принюхиваясь, ближе подхожу с приклеенной улыбкой. Как вести себя правильно не знаю, на подготовку времени не дали. Зато Глеб не теряется, только присела рядом с ним, тут же по-хозяйски закинул руку на спинку моего стула. Сижу, волнуюсь, и даже дышится с трудом.
— Если бы только это, ты же еще целый пакет принесла, — сынок, в смысле Глеб Романович, поддерживает дальше разговор.
— Ну а что? Ты же привык питаться доставками, пиццами, — возмущенно реагирует женщина.
И Любовь Михайловна показала на упаковку из-под пиццы, которая с вечера осталась валяться на столешнице. Вот и поймала на горячем внимательная мама.
Кхе-кхе.
Вообще-то некоторые стараются, по вечерам пыхтят на кухне. Пинаю под столом соседа. Нашел время хрустеть печеньем, когда пора меня хвалить.
— Все не так, мама. Полина же у меня теперь есть. Мы готовим и отлично питаемся.
Пропускаю мимо ушей это «мы». Подмазаться хочет, ты погляди. Наверное, на тосты намекает.
— Доставка к Глебу теперь редко приезжает, — правду говорю, и притворяться не надо. — Мне совсем нетрудно готовить, лишь бы Глебу понравилось. На ужин вот, голубцы собираюсь подать. Ты же любишь мои голубцы?
— Я все-все твои блюда люблю, — промурчал сосед, как котяра довольный, и чмокнул меня в щеку, а потом еще и приобнял слегка.
Третий шок за утро. Мои свидетели сидят напротив — неслучайно приставал. Пытаюсь скрывать смущение, а как его скроешь? Сосед опять доводит до того, что лицо полыхает, и оттолкнуть же нельзя, раз я девушка. Сижу и мурашки на коже терплю.
Мама заулыбалась, кажется, ей полегчало. Сын не голодает с пиццами.
Встаю приготовить для всех чай. На кухне Глеба Романовича, чувствую себя как дома. Знаю, где что стоит, веду себя как истинная девушка. Надеюсь, получается.
Любовь Михайловна принялась расспрашивать, как