6
В сборнике документов об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР «Преступные цели — преступные сродства» (Москва, 1963) на стр. 41–47 напечатан отрывок из речи Альфреда Розенберга, произнесенной 20 июня 1941 года, то есть за два дня до нападения на Советский Союз. В ней сказано:
«Одна точка зрения считает, что Германия вступила в последний бой с большевизмом и этот последний бой в области военной и политической нужно довести до конца; после этого наступит эпоха строительства заново всего русского хозяйства и союз с возрождающейся национальной Россией… Я уже на протяжении 20 лет не скрываю, что являюсь противником этой идеи…
Целью германской восточной политики по отношению к русским является то, чтобы эту первобытную Московию вернуть к старым традициям и повернуть лицом снова на Восток…»
В одном из архивов мной обнаружен любопытный документ — свидетельство того, что в фашистских «верхах», да и в «низах», еще до войны, а особенно в первые ее месяцы всерьез обсуждались две «концепции» будущего управления побежденной Россией. Обе «концепции» предусматривали полное порабощение советского народа, убийство миллионов людей, ликвидацию Советского Союза и расчленение его территории и т. д., однако между авторами различных проектов существовали некоторые тактические разногласия. Наиболее оголтелые и нетерпеливые предлагали сразу же расстрелять или отправить в душегубки большую часть населения. Другие же считали, что нужно на первых порах действовать осторожнее.
Вот несколько выдержек:
«Имеет смысл достичь сотрудничества с гражданским населением путем обещаний хозяйственного и экономического рода. Но, как бы это ни было важно, прежде всего мы должны привлечь на свою сторону русского солдата… Очевидно, что мы в дальнейшем не откажемся от реального сотрудничества с определенной группой верных нам и удостоенных нами доверия русских. В конце концов, Восточный поход является лишь частью нашей общей победы. В этом смысле война не кончится и после того, как мы завоюем всю Россию. Для… антикоммунистически, антисемитски настроенных русских наше пренебрежительное отношение к их содействию являемся основанием для того, чтобы бороться против нас… Союз русских добровольцев воспринимался бы по ту сторону всерьез, о нем стали бы говорить, и он нашел бы целый ряд приверженцев…
Бесспорно, что «освобождение от коммунизма» не явится достаточно веским аргументом до тех пор, пока русские будут воспринимать это как возвращение эмигрантов. Поэтому стоит подумать, не выдвинуть ли другой мотив: обещание передать управление на отвоеванных нами территориях России тем людям, которые хотя и жили при коммунистическом господстве, но за 25 лет существующей власти не приобрели никаких особых богатств и привилегий. Иными словами, в первую очередь должны исчезать только те люди, которые рассматривали коммунизм как идеал и как религию, а не просто как обычную государственную власть… Такие или близкие к этому воззрения мы должны, безусловно, поддерживать, чтобы не возникла большая опасность, при которой под ударами германской армии возникнет единый русский народ… Поэтому мы будем добиваться создания русских добровольческих союзов, проводя вместе с тем политику сохранения немецкой крови, путем окончательного решения — в нашем толковании этих терминов…»
Сегодня общеизвестно «толкование» этих терминов: «окончательное решение», «сохранение немецкой крови» — шифрованные обозначения массовой ликвидации.
7
Выставка, о которой идет речь, была открыта 19 июня 1937 г. в Мюнхене. Сожжение картин произошло 20 марта 1939 г. во дворе пожарной команды в Берлине.
8
Несмотря на «немецкое подданство», попасть в Германию Вейху так и не удалось: путь на запад ему перерезала Красная Армия, и он, скинув немецкую форму вместе с железным крестом, затесался в толпу угнанных, возвращавшихся на родину, и добрался до глухих кемеровских мест.
9
Фамилии некоторых свидетелей автором изменены.
10
Немецкий человек.
11
Образ разведчика Миронова — собирательный.
12
А, Георг! Выстрел в затылок!