Читать интересную книгу Бретёр - Андрей Акцынов

Политические предложения последнего вообще, мягко говоря, были полнейшей чепухой.

– Эдуард Вениаминович, а давайте мы выйдем на марш и все наденем маски Путина!

– Я, Борис Ефимович, маску Путина не надену!

Либералы желали демонтировать режим, но были, в сущности, еще детьми. Это не мешало им быть беспринципными проходимцами.

Что касается Удальцова, то он был мастером плагиата. Сперва он содрал под копирку с НБП свой АКМ, позже эволюционировавший в «Левый фронт». Потом он слизал со Стратегии-31 свои «Дни гнева» (проводились по каждым двенадцатым числам месяца). Слизал подчистую, даже заявителем по аналогии с правозащитницей Алексеевой оказался правозащитник Лев Пономарев, тот еще пронырливый, скользкий тип.

Народу было вдвое меньше, зато финансирование, по слухам, было гигантским – помогала оппозиционная Лужкову окололиберальная олигархия. «Дни гнева» на самом деле были направлены лично против Лужкова, муссировались в первую очередь социальные проблемы, повышение оплаты ЖКХ, льготы. Выдвигалось требование расследовать деятельность всего московского правительства.

Удальцов имел смелый, пробивной характер, но был глупой, неотесанной деревенщиной. Он в совершенстве овладел двумя блистательными методами политической борьбы. Он все время куда-то прорывался и объявлял сухие голодовки. Прорывы и голодовки. Он голодал каждый свой административный арест. Бедняга ни в малейшей степени не щадил свой желудочно-кишечный тракт. Это профанировало саму идею голодовки.

Ну а что националисты? Они пока только отправлялись в политическое плавание и были полководцами без полков.

9

Моргана сидела во всем обтянутом и красном, сверкая глазами сексуально-агрессивной Малифесенты. Он сел напротив, упакованный в черный свитер и черный кожаный пиджак. Они присмотрелись друг к другу и поняли, что из них может выйти отличная powerful couple героев какой-нибудь трагической гангстерской саги.

– Привет! Как ты меня нашла?

– На билете стояло твое имя и фамилия. Мне стало любопытно, я всех знаю, а тут вдруг ты нарисовался. – Моргана рассматривала его.

На мгновение Бретёр почувствовал себя мальчиком по вызову, которого заказали и готовились купить. Это было странным, новым ощущением, которое чуточку щекотало нервы.

– А ты почему не участвовала в конкурсе?

– Потому что я организатор.

– Я думал, что этот, который с важным видом с косой ходил. Хвост…

– Хвост у меня в подчинении.

Блин, она была настоящей начальницей! Только теперь он разглядел это в ее манерах, одежде и каблуках.

– Ты всегда первая знакомишься с мужчинами? – Бретёр решил ее немного попровоцировать.

– Это ты ко мне первый подошел. Хотя если я не хочу, то ко мне вообще не подойти. Сейчас, извини…

Она произвела разговор по телефону, и все встало на свое место. Было видно, что да, начальница.

– А чем ты занимаешься?

– Политикой.

– Ну… – Она присмотрелась. – На единоросса ты не похож. На коммуниста тоже. ЛДПР?

– Нет.

– А что тогда? Я теряюсь в догадках.

– Я нацбол.

10

Бретёр жил сразу во многих измерениях. В одном была революция и политическая борьба. В другом – вечеринки, женщины и связанные с ними авантюры. Было еще мистическое измерение, где творилось черт знает что. Равновесие миров было столь хрупким, что могло нарушиться в любой момент.

Он потянулся за телефоном, чтобы прочесть эсэмэску. «Сегодня премия журнала «Гламур». Ты приглашен?» А он, собственно, уже сидел на ней. Никто, конечно, его не приглашал, потому что на кой бес он там нужен. Они с Саней проникли туда очередным обманом.

Саня уже навострился зарабатывать нехилое количество лаве, он планировал обогатиться за счет предстоящих выборов: он работал с политтехнологами «Единой России». В его лексиконе вообще не было слова «зарабатывать», он говорил «с…дить». «Там-то я с…у столько-то», – оповещал этот маленький циничный негодяй о своих планах. Хотя он был вовсе и не маленький, высокий и пополневший – результат сочетания вин с гастрономическими блюдами. В приход к власти «Другой России», партии Бретёра, он пока что не верил.

У Сани в жизни было всего три принципа. Не изменять жене. Не есть лук и чеснок. И никогда не платить за себя. В остальном он руководствовался текущей ситуацией. Еще он начал носить шляпу пятидесятых годов, Бретёр называл его Безумным шляпником.

Среди читателей журнала «Гламур», или как он там назывался, оказалось достаточное количество голубых и даже травести – весь этот серпентарий никак бы не одобрил Леонид Ильич. Он был геем сам, потому терпеть не мог других геев. «Зачем мне эти пидовки?! Я хочу дикую собаку динго!» Он предпочитал атлетичных курсантов. Бретёр предложил ему присоединиться к их компании, но тот «работал с фруктами» в подпольном казино. Не следует забывать, что Ильич находился на круглосуточной службе у Люцифера.

– Вон она пошла, смотри! – Бретёр с гордостью улыбнулся.

Королева вампиров вторглась в центр зала, рассекая пространство крепкими, могучими сиськами, они еще больше увеличились в размерах. Это был настоящий стояк грудей. Саня был просто ошеломлен.

Бретёр отправился в центр зала к героине своего будущего фильма, чтобы заявить свои права на нее и увести в укромное место с тенями и приглушенным светом. Сделать это было из рук вон нелегко.

– Как ты тут оказался?

– Это мой настольный журнал. Я его читаю вместе с биографией Гитлера.

Бретёр смекнул, что социальное неравенство, тотальное несовпадение их окружений и внутренних миров, радикальная поляризация – все это усиливало нарастающие волны сексуально-магнитного напряжения между ними. И стал этим пользоваться.

– Пойдем, познакомлю тебя с моими друзьями. – Моргана взяла его под руку, таким образом отсортировав от Сани. Она хотела продемонстрировать Бретёра своим подружкам.

Подруг и друзей он тут же мысленно разделил на два аквариума: возможных союзников и будущих врагов. Если девушка приводит тебя в свое общество, это не есть хорошо. В такой ситуации ты должен, как паяц, нравиться и развлекать не только ее, но всех вместе. Из союзников была чуть располневшая татарочка Нелька, экс-модель. Кандидатом во враги стал жуликоватый богатей-денди, он говорил тонюсеньким голоском и ежеминутно использовал расческу. Для них для всех Бретёр был пришельцем с Марса.

– А где же племянник миллиардера? – спросил он и заметил, как попрятал свои глаза богатей-денди, он предпочел бы сунуть себя в футляр на какое-то время.

– О, это целая история! – Моргана оживилась.

Племянник миллиардера, как выяснилось, оказался несовершеннолетним бежавшим из детдома авантюристом. Рыжий прохиндей гастролировал по городам матушки России, подделывая письма, и жил в самых роскошных гостиницах. Тактика была стара как цивилизованный мир. Его выдала переписка ВКонтакте.

– Мне звонили охранники из «Серебряной страны». Они стали его прессовать и угрожали вызвать ментов. А он им отвечает: «Мне всего пятнадцать. Вызывайте, и я им расскажу, что вы мне продавали алкоголь!» Пришлось отпустить.

– Да, молодец парень! – одобрила баскетбольного роста модель.

– Молодец, молодец! – согласились все.

А что богатей-денди? Во время «Мисс России» он не отходил от него, был внимателен, как курица-наседка к своему яйцу, рассчитывая, наверное, на продвижение своего бизнеса в нефтяную сферу.

За всякими разговорами он совсем позабыл друга Саню. Тот стоял у припасов с алкоголем и съестным и был крепко пьян. Видно, что ему требовались недюжинные усилия, чтобы удержаться на ногах. Казалось, что один тычок пальцем – и он с грохотом рухнет, как бы мог рухнуть несгораемый шкаф.

Вскоре они Саню вообще оставили и переместились в какой-то неизвестный бар.

– Это называется модное место!

– Здорово! Мы в деревне вообще устраивали дискотеку в гараже. Там стояла такая телега…

Модное место на языке гламура – это там, где тусуется самая высочайшего класса публика, но при этом помещение может напоминать сквот, сарай или подвал с наркоманами.

– Вы такие красивые, поцелуйтесь! – скомандовал им какой-то опущенный алкоголик с барной стойки.

– Это сын такого-то. – Моргана назвала фамилию директора известного городского музея.

Он хотел ее поцеловать, но не хотел выполнять команды алкаша.

Модное место было набито людьми, которые, уже прилично накидавшиеся, слетелись с других party. Громкая музыка, мешавшая коммуницировать между собой, сращивала всех вместе, переплавляла в единый организм. Все вынужденно интимно соприкасались.

Когда он поцеловал Моргану – в танце он с жадностью набросился на вампиршу, то вместе с удовольствием и тщеславием испытал кое-что еще, какие-то новые вибрации.