себя в голове — то, фотография нового императора мне абсолютно не понравилась… Надменный у него какой-то вид.
А вот, на фото великой княжны — Марьи Афанасьевой, я тормознул.
Не, ну ты чего такая симпатичная-то? Следующая же фотография показала почему — мама у неё тоже огонь!
* * *
Вечером отец пригласил меня в интересное место — в подвал, а именно, в тюремное отделение этого подвала.
Вот прямо, реально тюрьма — узкий коридор и зарешечённые тюремные камеры вокруг. Правда, все пустые, кроме одной. Внутри там уже был мой отец, Семён и я… в наручниках и с антимагическим ошейником. Вернее, не я, а глава рода Абашёвых в моём запасном теле.
Отец кивнул мне и продолжил говорить Абашёву:
— … уже приехал. У тебя времени до утра, чтобы убедить своего престарелого отца, что ты — это ты. Убедишь — всё будет, как мы договорились, не убедишь — твои проблемы. Я, всё равно, отправлю тебя вместе с ним, а если он откажется, тогда просто будешь гнить здесь, в тюрьме рода Лесковых.
Абашёв сидел на койке со свесившейся вниз головой, когда я вошёл, он мазнул по мне взглядом, но ничего не сказал, а когда отец закончил, спросил:
— Я буду в… этом теле?
Отец покачал головой:
— Нет, как и договаривались, ты будешь в своём… — Отец прервался и указал на тележку, которую ввезли в коридор. — А вот, и оно! Твоё тело уже готово, сейчас окажешься в нём. Семён… — Отец перевёл взгляд на лекаря. — Усыпляй пациента.
Абашёв не сопротивлялся. Дал себя усыпить, и Семён, по уже отработанной технологии остановил у спящего сердце.
Отец усмехнулся:
— Сынок, выгоняй его уже из своей запаски и всели в его новое тело.
Хехе! Запаска…
Впрочем, второе тело запаской и было — оно же запасное… если «проколоть» основное, можно будет легко заменить.
Решётка открылась, и прямо внутрь камеры завезли каталку со свеженьким телом Абашёва.
Я не стал терять время и, поймав пытавшуюся улететь душу главы вражеского рода, выдрал из своей «„запаски“» и вселил в свежее тело.
Тело дёрнулось и резко вздохнуло. Потянулось рукой к голове, но наручники не дали это сделать.
Абашёв осмотрел так своё тело, без ощупываний и покачал головой:
— Не соврал…
На что отец фыркнул:
— Ещё бы я соврал. У тебя время до утра. — И кивнул гвардейцам, что ввезли каталку. — Отведите его к Эдуарду.
Загородное поместье рода Лесковых. Главная переговорная комната.
С нашей стороны за столом сидели мы с отцом. А напротив нас — сидел Абашёв в антимагическом ошейнике, повесивший голову в пол, и старик. Кожа у старика была сморщенная, голова лысая. Это был отец главы рода Абашёвых, прошлый глава рода — Абашёв Эдуард Фёдорович.
Любопытно, что раньше он был магом с четырьмя пробуждёнными колодцами магии, а теперь, у него всего три колодца. В старости, оказывается, можно деградировать… Посмотрел его душу — она, по плотности, соответствовала магу с тремя колодцами магии.
Хм… То есть, это душа деградировала, а уже за ней, закрылся и четвёртый колодец. Интересно, а если я обратно уплотню его душу, четвёртый колодец откроется вновь? А, старость? Если колодец вновь откроется, то тело вслед за душой помолодеет?
Ладно, об этом всём потом подумаю…
Мой же отец буквально прожигал этого старика взглядом, пока тот пролистывал документ соглашения.
Когда же Фёдорович дочитал последнюю строчку и отложил бумаги в сторону, он тяжело вздохнул и поднял взгляд на моего отца:
— Честно говоря, не имею ни малейшего понятия, как тебе это удалось, но это… — Он кивнул на нынешнего главу рода Абашёвых. — И правда, мой сын. Спасибо, ты спас моего сына.
На что, отец раздражённо фыркнул:
— Я спас свою совесть, что мне твой сын? Я обещал ему жизнь в обмен на информацию. Только по этой причине он жив, ведь моего сына ваш род не пожалел.
Старик покряхтел, но взгляд опустил. Ответить на это ему было нечем.
Отец кивнул на бумаги:
— Давайте уже, подписывайте документ о десятилетнем перемирии и дарственную. Одна из ваших компаний, а именно — «Стрекоза», перейдёт в собственность нашего рода. После этого, можешь забирать своего сына обратно. Вряд ли хоть когда-нибудь наши рода станут дружескими, слишком много взаимной крови на нас за последние сто лет… Но хотя бы, стать нейтральными друг другу попытаться стоит, и это мой жест на примирение.
Ого! Да мой батя настоящий политик — по лицу видно, что такое решение ему даётся тяжело, ну ещё бы… ведь только вчера он похоронил своего младшего сына. Но свои эмоции он засунул себе куда поглубже и принимает решение, которое, в итоге, должно быть выгодно всему роду.
Как бы я поступил на его месте?
Трудно сказать до тех пор, пока я не окажусь на его месте. Очевидно только, что сейчас, под эйфорией, я бы совершил какую-нибудь дичь. Я и сейчас сижу, и медитирую, чтобы не скалиться своей дебильной улыбкой…
Абашёвы кочевряжиться не стали — старик и глава рода подписали документы, затем, документы подписал мой отец, и стороны забрали себе свои копии.
Отец нажал кнопку на столе и сказал в микрофон:
— Введите нотариуса для заверения.
Все формальности заняли десять минут. Нотариус заверил документы, и отец сухо попрощался с гостями.
А когда мы с ним остались вдвоём, задумчиво побарабанил по столу с минуту, но потом, улыбнулся:
— Ещё позавчера я был почти уверен, что наш род не переживёт эту необъявленную войну с императором. Сейчас же, всё настолько перевернулось с ног на голову, что это император не пережил нашего противостояния. Ну, вернее, он жив, но кто знает, что лучше — принудительное лечение в психиатрической больнице или смерть. Ещё наш род прирос одной из основных компаний Абашёвых.