меня, как родной отец, и моя жизнь прежде всего принадлежит вам.
— В этом, пожалуй, вы правы, юноша. Но служба у меня полна опасностей.
— Для Педро в этой жизни нет ничего интересней, чем опасности и приключения.
— Но ведь ты даже не знаешь, ради чего уже готов жертвовать своей жизнью, едва к тебе вернувшейся.
— И знать не хочу! — решительно отрезал Педро, едва не вскочив с постели.
— То есть?! — дон Гаспаро едва удержал его.
— Не хочу и все. Для меня достаточно знать, что это нужно вам, а остальное меня совершенно не интересует. Поверьте мне, дон Гаспаро. Не выгоняйте меня.
— Что ж, я вам верю. С этого момента можете считать, что состоите у меня на службе.
Педро в порыве благодарности схватил белую руку своего нового покровителя и поцеловал ее. Это был первый человек в его жизни, который обращался к нему на «вы»…
* * *
Через несколько дней он уже начал вставать, и тогда дон Гаспаро познакомил его еще с одним человеком из своего окружения. Это был невысокий стройный мужчина, с мягкой походкой, желтым круглым лицом и блестящими раскосыми глазами. Педро до сих пор никогда не видел таких людей — незнакомец был явно откуда-то не из Испании и даже не из Европы, поскольку еще во времена своего детства в Барселоне Педро насмотрелся и на французов, и на англичан, и даже на русских. Этот был совершенно не из их числа.
Но с этих пор Су Цзы, как представил его Гаспаро, или учитель Су, как вскоре стал называть его Педро, повсюду сопровождал пока еще слабого юношу, как бы заново уча его ходить. И юноша постепенно перенимал его походку, манеру двигаться и чуть ли не манеру говорить. Силы возвращались к Педро мощным вешним потоком, и очень скоро он стал чувствовать себя вполне здоровым.
За все время пребывания в замке дона Гаспаро, стоявшем далеко от больших дорог, Педро не знал никаких забот и огорчений. Расстроился он только однажды. В тот день Педро впервые гулял в саду один, без провожатых, как вдруг увидел перед собой того самого коренастого парня, с которым около двух месяцев назад сцепился в смертельном поединке. Педро, хотя и чувствовал себя еще не вполне восставшим из пепла, внутренне собрался и приготовился подороже продать свою жизнь, но ни в коем случае не отступить перед этой наглой улыбающейся физиономией.
— С возвращением на землю, дружище, — неожиданно сказал коренастый, и улыбка его стала еще шире и еще наглее.
— Ты, может, думаешь, ублюдок, что я теперь ни на что не годен? Да я и без навахи растерзаю тебя зубами и когтями.
— Ну-ну, полегче, мучачо[59]. Я вижу, ты просто не в курсе, — спокойно сказал коренастый, но улыбка все же сошла с его лица.
Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча, если бы в следующий момент рядом не появился сам дон Гаспаро.
— Это Хуан, а это Педро, — спокойно сказал он, будто и не заметив напряженной позы обоих. — Я знаю, при первой встрече вы так и не успели друг другу представиться. Но это было в прошлой жизни, в нынешней вам пора наконец-то познакомиться. — Дон Гаспаро говорил совершенно спокойно, оба молодых человека продолжали молча стоять, напряженно рассматривая друг друга. — Хуану я уже успел кое-что сказать о вас, Педро. Теперь послушайте и вы. Когда я нашел вас, вы оба были практически мертвы. Таким образом, вы уже сполна расквитались с прошлыми обидами, а новых заводить я вам не советую. Я знаю, вы оба готовы идти до конца — именно поэтому вы оба у меня на службе, и в моих прямых интересах сделать вас лучшими друзьями, а не врагами. Вы поняли меня, Педро?
— Да, дон Гаспаро. Я все понял. Я никогда и ни в чем не нарушу ваших интересов. Отныне я готов считать Хуана своим другом, — сразу же ответил Педро холодным и четким голосом.
— А вы, Хуан?
— Пусть он сначала извинится.
— Извинится за что?
— За ублюдка.
— Ах, Педро! Вы уже успели оскорбить моего слугу! Как вы могли позволить себе такое!
— Извините, дон Гаспаро. Я не знал, что он ваш слуга. Я думал, он снова пробрался сюда, чтобы разделаться со мной. — После этих слов Педро немного помолчал, опустив глаза, а потом решительно поднял их на бывшего противника: — Извини, Хуан. Я ошибся.
— Ладно, — снова слегка улыбнулся и пообмяк Хуан. — Я прекрасно понимаю тебя. Но и ты должен меня понять. Стоит только раз спустить кому-нибудь оскорбление…
— Да, Хуан, я понимаю, — все еще холодно ответил Педро. — Отныне мы с тобой вместе будем служить дону Гаспаро. А это значит, что ты для меня отныне будешь как брат.
— А теперь, в знак заключенного вами союза, пожмите друг другу руки.
Юноши повиновались, и дон Гаспаро увел Хуана, оставив Педро на попечение как раз в этот момент подошедшего учителя Су.
— Пиро, — спокойно обратился к юноше Су Цзы, не очень чисто говоривший по-испански, — с завтрашнего утра вы вместе с Хуаном приступите к изучению боевых искусств. Отдых закончился, пора готовиться к великим подвигам…
* * *
Более двух лет Педро с Хуаном ежедневно занимались то с учителем Су, раскрывавшим перед ними все тайные возможности тела, кулаков, ног, простых посохов и любого вида оружия; то с гувернерами, специально нанятыми для них доном Гаспаро, обучавших юношей светским манерам и французскому языку; то, наконец, с самим доном Гаспаро, который погружал их в тайники человеческой души и рассказывал о ведущих идеях, испокон веку владеющих человечеством и отдельными людьми.
И вот теперь Педро уже возвращался со своего первого самостоятельного задания. Поспешно доложив дону Гаспаро о благополучном выполнении поручения, юноша тут же, едва не задыхаясь, стал рассказывать хозяину о внезапной находке.
— Вы же помните, я говорил вам о ней, дон Гаспаро. И теперь наконец-то ее можно спасти.
Однако пыл юноши, который, тайно преследуя кортеж салесок, выяснил, где находится их обитель, и даже сумел нарисовать весьма профессиональный и подробный план монастыря и окружающей местности, был охлажден весьма быстро.
— Святой Франциск? — улыбнулся, как всегда, лишь уголками губ дон Гаспаро. — Это не так-то легко, мой мальчик. Монастырь патронируют такие люди, как герцогиня Альба и кардинал Вальябрига, родной племянник короля. Местоположение, насколько я вижу из вашего описания, тоже крайне невыгодное для подобных предприятий: стены практически переходят в скалу над рекой, а единственный подход ведет по совершенно открытой дороге. Не будете же вы брать монастырь штурмом,