а грузчики берут с неё и укладывают.
«Могу себе представить этих грузчиков… Мощь невероятная, столько перекидать… — думает Валера, попробовав поднять один мешок, — Килограмм 50 точно будет».
Валера приподнимает мешковину с одной из корзин и присвистывает. Так и есть! Серебряные флорины «пополино» (Было время, юный Валера интересовался нумизматикой). На аверсе — лилия, на реверсе — фигура Иоанна Крестителя. Примерно по 1000 штук в корзине.
Следующая корзина — золотые флорины. Они поменьше серебряных, стало быть в корзине их больше тысячи.
Кроме ивовых корзин, простеленных и укрытых мешковиной, Валера выделяет в рядах несколько видов тары и упаковки:
Ящики — в них как артиллерийские снаряды на соломе лежат золотые кубки, украшенные драгоценными камнями — рубины, сапфиры, изумруды, александриты, жемчуг. Кинжалы. Подсвечники. Тоже золотые. Великолепная работа древних мастеров-ювелиров.
Мешки — в них кружки, стаканы, ложки и другая мелкая посуда. В основном серебро, но есть и золото. Мелкие украшения в мешочках — кольца, цепочки, браслеты. Отобранные по цвету и размеру драгоценные камни.
Сундуки — в них находятся тяжёлые мужские персти с камнями, мелкие золотые самородки и рассыпное намытое золото. И сами сундуки произведение искусства. Ковка, чеканка.
«Всё это, самое позднее — середина XIV века. Время бриллиантов как супер-ценностей ещё не пришло, — думает Валера, — Алмазы ещё попросту не научились гранить и они не в ходу у знати. Хотя у королей в это время они уже есть».
Книги в «кирпичных» укладках, двух видов:
Фолианты — напечатанные на пергаментах и толстой грубой бумаге, богато украшенные, большие и тяжёлые. Рукописные манускрипты. Валера листает некоторые. Библии, молитвословы, трактаты. В основном на латыни. Очень древние. Для инкабул, книг небольшого формата, время ещё не пришло. Технологии печати ещё совсем старые, самые-самые первые.
Грубо сшитая в двух досках финансовая отчётность — погашенные чеки, контракты, акты, балансы, депозитарные расписки и др. Крайняя дата на документах 1307 год. Валера помнит, это год разгрома Ордена Тамплиеров королём Филиппом IV «Красивым» по сговору с папой Климентом V. Столько людей тогда сжигают почём зря…
Огромное количество круглых кожаных тубусов. В них свитки — какие-то совсем древние папирусы и пергаменты. Для тубусов сколочены грубые деревянные стеллажи, просто так на полу они не валяются.
Валера медленно идёт вперед. Везде он видит одно и тоже — тубусы, мешки, сундуки, корзины, ящики. Он уже всё понимает. Это пропавшие сокровища Тамплиеров или их часть. Возникшее было в начале желание их посчитать хотя бы в количестве единиц хранения быстро гаснет. Это нереально для одного человека. Так, фоткает немного на смартфон со вспышкой и всё.
Он проходит уже примерно километр, а конца края этим рядам не видно. Ни в одну сторону. И ничего больше он здесь похоже нового не увидит… Серебро, золото, камни, книги… Всё!
Даже думать не хочется, сколько это всё сегодня стоит… Без учёта исторической ценности. Валера знает из газет, золотой запас России сегодня составляет около 2000 тонн в слитках. Здесь на вскидку, поболе будет. Причём намного.
Валера садится на сундук с золотом и размышляет.
Искать в этом всём ветхозаветные артефакты — Ковчег Завета и Скинию, бесполезно, да и незачем. Тем более, что их могли спрятать и в другом месте.
А про Святой Грааль он уже все итак знает, догадывается — это Мать Мира, та самая телеведущая, которую с перепуга уничтожает Хромов и которую хоронят на Смоленском кладбище в виде дряхлой старухи. И как-то её и её сожжённого в мобильном крематории братца даже можно оживить с помощью трости, попав в нужную дату, когда они ещё живы. А как? Если трость не ездит в прошлое⁈ Но Хромов пишет в письме, что оживить можно, если захочу. В общем, надо продолжать читать инструкции.
У Валеры начинает кружится голова. От мыслей, от темноты, от мелькающего перед глазами бесконечного золота… от голода. Он так сегодня и не завтракает, забывает, пока возится со всеми этими иррациональными чудесами. А уже время обеда. И Валера начинает выбираться назад, к себе.
На всякий случай он идет по первой попавшей «улице» влево и через некоторое время сворачивает еще влево. Нет, ничего не меняется, ряды, ряды, ряды.
И вдруг…
Яства
Валера отчётливо слышит новый запах… Ни с чем не сравнимый запах хорошо прожаренной свинины. О, Боже! Кто-то здесь жарит шашлык⁈ И Валера прибавляет шаг. Запах усиливается. И если сейчас из-за угла выйдет средневековый рыцарь, Валера ничуть не удивиться. Чему удивляться-то, иррациональное же… Ну, рыцарь, ну, средневековый.
Никакой рыцарь из-за угла к нему не выходит, но… перед самой стеной на свободном месте Валера видит старинный раскладной походный стол со стульчиком, а на столе большой серебряный поднос, уставленный плошками с совершенно реальной и умопомрачительно пахнущей снедью — еще не остывшая буженина, вареные омары, маринованные грибочки, салаты, салатики, порезанный лимон, серебряный кувшин вина и апофеоз — молочный поросёнок, только что снятый с вертела! Там же на столе стоит подсвечник с сальной свечой. Садись и ешь, товарищ майор Шишкин!
Любой человек обалдеет от такого, а уж голодный Валера…
Но никого рядом нет. И Валера решается на кражу. Он берет поднос двумя руками и из последних сил держа себя в руках чтобы немедленно не отгрызть у иррационального поросёнка ногу…., идёт прямо в светящуюся рябь, то бишь, в свою комнату, до которой ему дойти всего-то пару десятков шагов.
И уже входя к себе в комнату, он видит…
Чистосердечное признание
В его комнате стоят и смотрят на него в упор дед Илья и жена Элла. Спокойно стоят… но глаза у них почему-то широко раскрытые и испуганные. А у Эллы ещё к тому же заплаканные.
— Ну здравствуйте, мои дорогие, — говорит им Валера, — Здесь пообедаем?
Он ставит поднос на стол, смотрит на них и улыбается. Как же он рад их видеть.
— Тебя… пытали? — со слезами на глазах спрашивает его Элла и гладит пальцами по лицу с полосками йода на царапинах…
«Н-да! — думает Валера, — наверное это очень странное зрелище… Из ниоткуда появляюсь я со звездой во лбу, с серебряным подносом ещё горячих яств и с поцарапанной мордой»
— Нет, это я сам… сейчас всё расскажу. Деда, неси вилки и стаканы.
Но сначала рассказывают они. Как Элла не смогла до