— Это все, что ты о нем знаешь?
Джаспер откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и задумчиво посмотрел на свои блестящие ботинки, стараясь вспомнить что-нибудь еще.
— Есть еще кое-что, — наконец произнес он, посмотрев Хью в глаза. — Несколько лет назад, насколько я помню, поговаривали о том, что Этьен задолжал деньги Хассону. Карточный долг.
По лицу Хью было видно, что эта информация его заинтересовала.
— Хассон! — произнес он, потирая руки. — Не странно ли, что это имя обязательно фигурирует в наших разговорах на щекотливые темы?
— Я бы не торопился с выводами, mon ami, — попытался охладить друга Джаспер. — Новый Орлеан не такой уж большой город, а Хассоны принадлежат к верхушке его креольской общины. То, что Ален игрок, отнюдь не тайна. Так что, если и молодой Грае одержим той же страстью, нет ничего удивительного в том, что он время от времени проигрывал Хассону. Тех, кто когда-то был должен Хассону, слишком много. Подозревать каждого из них — все равно что гоняться за собственной тенью. — Он улыбнулся. — Даже старый Кристоф Галланд когда-то числился в его должниках. Именно благодаря этому мы имеем счастье видеть Алена в числе наших партнеров. Надеюсь, ты не забыл об этом? — Заметив, как поморщился при этих словах Хью, Джаспер рассмеялся. — Кстати, я тоже выиграл акции компании у Кристофа. Это дает тебе повод и меня подозревать?
— Если ты соберешься поживиться за счет компании, — усмехнулся Хью, — то уж точно не оставишь никаких следов.
— Спасибо и на том, — озорно сверкнул глазами Джаспер. — Думаю, что ты прав.
— Меня интересуют отношения Граса и Хассона. Не мог бы ты попытаться разузнать о них побольше?
— Если тебе это доставит удовольствие. Но не ожидай многого.
Посчитав, что деловая часть беседы на этом закончилась, Джаспер принялся уговаривать друга отправиться с ним в кофейню. Собственно, для этого, как понял Хью, он и пришел в контору. Судя по всему, Джаспер твердо решил постепенно отучить своего американского приятеля от привычки постоянно думать о делах и превратить его в настоящего креола, с прохладцей относящегося ко всему, кроме развлечений. Улыбнувшись этой мысли, Хью решил позволить Джасперу думать, что сегодня ему это удалось.
* * *
Следующая неделя была посвящена подготовке к переезду молодой четы в собственное жилище. Дом Фоллета уже начали называть домом Ланкастеров, но перемены названия, естественно, было еще недостаточно. Здание заново выкрасили снаружи и внутри. Окна его украшали теперь новые красивые жалюзи, к оставшейся от прежнего хозяина мебели добавилось множество великолепных предметов красного дерева, кипарисовый паркет тщательно отполировали. Все это требовало времени, но ко второй половине июня переезд практически состоялся. Хью и Микаэла не сомневались, что оставшиеся мелочи можно будет доделать и в их присутствии. Однако наслаждаться в своем семейном гнездышке было уже некогда. Наступал жаркий сезон, который все порядочные жители Нового Орлеана проводили за городом. Об этом и сказал однажды вечером Хью. Они как раз закончили ужинать. Допив кофе, он повернулся к Микаэле и сообщил, что хотел бы увезти ее из города до октября или даже до ноября, когда жара спадет и не будет опасности заболеть лихорадкой.
— А где мы будем жить? У мамочки? — спросила Микаэла, удивленно раскрыв свои прекрасные глаза.
— Нет, — покачал головой Хью и улыбнулся. — Неделю-другую можно, конечно, провести и в Ривербенде, но не более.
— Так где же тогда?
— Рене Д'Арами не так давно обратил мое внимание на одно прекрасное поместье. Оно расположено к северу от Нового Орлеана. В минувшую среду мы ездили туда. Оно мне понравилось. Хозяйке мои условия подошли, и сегодня мы должны окончательно оформить сделку.
— Понятно… — произнесла Микаэла медленно. — А тебе не пришло в голову рассказать мне об этом поместье прежде, чем покупать его?
Хью нахмурился. Он привык принимать самостоятельные решения, да, собственно, до сих пор особенно и некого было посвящать в свои планы. Хотя в данном случае он как раз собирался обсудить предстоящее приобретение с Микаэлой. Более того, он даже хотел взять жену с собой, когда ездил смотреть усадьбу. Остановило его то, что хозяйка имения — молодая симпатичная вдова Жюстина во время предварительных переговоров больше кокетничала с Рене, чем говорила о деле. Хью подумал тогда, что сделка может и не состояться. Зачем же лишний раз огорчать Микаэлу? Он не сомневался, что сама идея купить загородный дом, тем более такой хороший, жене понравится, и решил сделать ей сюрприз. Только сейчас он понял, что поступил не совсем правильно, и печально отметил про себя, что семейная жизнь не такая уж простая вещь, как казалось ранее.
— Прости меня, — тихо сказал он, — я еще не привык к тому, что обязан принимать в расчет и твои чувства.
Микаэла почувствовала, что краснеет. Ей было стыдно. Несносный язык опять подвел ее! Неужели она никогда не научится сдерживаться! Ведет себя как сварливая старуха! Как вообще она осмелилась задавать ему подобные вопросы? Ни одна порядочная креольская жена не позволила бы себе такого!
— Не надо извиняться, — сказала она, опустив глаза. — Я не сомневаюсь, что это место мне тоже очень понравится.
Хью было ясно, что Микаэле не по себе, но причины ее смущения он не понимал. Встав из-за стола, он подошел к жене, ласково приподнял пальцами ее подбородок и с нежностью посмотрел в ее милое, растерянное лицо.
— Если тебе не понравится имение Жюстины, — сказал он тихим голосом, — мы его продадим и купим другое. — Микаэла посмотрела на него с благодарностью. — Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной, — прошептал Хью. — Пусть начало нашей совместной жизни было и не таким радужным, но я искренне хочу быть хорошим мужем. Поверь мне, дорогая.
Микаэла смогла только кивнуть в ответ. Простые слова Хью вызвали целую бурю чувств. Она еле сдержала слезы. В искренности мужа она не сомневалась. Конечно, он хороший муж. Хью красив, его ласки в постели могут заставить забыть обо всем, он богат и при этом щедр и добр к ней. Очень многие креольские женщины могут позавидовать ей. Разве так важно, что брак их заключен не по любви? Среди креолов браки по любви вообще большая редкость. При создании большинства семей учитываются прежде всего состоятельность и общественное положение жениха и невесты. А по этим критериям ее замужество более чем удачно. Почему же так больно вспоминать слова Алисы Саммерфилд, утверждавшей, что он любит не Микаэлу, а ее? Почему не выходит из головы то, что пожениться их, по сути дела, просто заставили? А самое главное, почему так стонет и рвется к нему ее сердце, если нет между ними никакой любви?