А вот теперь я действительно смеюсь сквозь слезы. Звук и жижа овеществились. Реветь в таких обстоятельствах стыдно, зато смеяться – почти героизм, так что в сумме, надо понимать, выходит по нулям.
Ну, хоть так.
– Сначала, – говорю наконец, – закончу перевод. Не хочу Наташку подводить. И уж совсем будет плохо, если такая хорошая книжка по моей вине не выйдет в срок – а вдруг потом издатели и вовсе передумают? Ну, или срок по правам закончится, не знаю, на сколько лет они договаривались… В общем, давай так: сперва я закончу работу, а потом можно повторить эксперимент. Я, кажется, совсем не боюсь. Хотя надо бы, наверное.
– Не обязательно, – утешает меня рыжий. – Я, честно говоря, тоже не боюсь почему-то. Но перевод – да, доделай, пожалуй. И дай мне почитать, что же там Михаэль понаписал такого замечательного. А потом – гори оно все огнем. Подумаешь – судьба… Обхитрим как-нибудь. Или измором возьмем. Не люблю я, когда меня дрессируют. Ох, не люблю…
– А сам – меня…
– Я тебя не дрессирую. Я тебя обучаю. Это разные вещи, Варенька, – на сей раз голос его звучит строго, как у классного наставника. – Учить и дрессировать – это очень разные вещи. В первом случае человеку показывают разные новые фокусы, дают понять, в чем их прелесть, и помогают овладеть техникой. А во втором – просто по ушам бьют за всякую оплошность или сахар в пасть суют за примерное поведение, ничего толком не объясняя. Честно говоря, моя судьба не первый год со мною знакома. Могла бы уже уяснить, каким языком следует разговаривать.
– А может быть, – спрашиваю, – это не твоя, а моя судьба шалит?
– Все может быть. Лишь бы не вышло так, что они сговорились. Вот тогда нам с тобой действительно крышка. Сколько ни пили решетки, отрубленная голова дракона всякий раз будет вырастать заново… Мы, кстати, уже почти приехали. Но если тебе кажется, что это случилось слишком быстро, можем просто покататься по Бабушкину. Благо здесь пробок не бывает никогда.
– Да нет, – вздыхаю. – Не слишком быстро. В самый раз. У меня, знаешь, действительно много работы. Подумать страшно, не то что сделать…
– Могу только посочувствовать. У меня, в общем, тоже накопилась гора всякой ерунды. Значит, приехали.
– Приехали, – повторяю эхом. – Допрыгались, докатились, доигрались. Приехали, да.
А на доме у нас, между прочим, написано: «Улица Изумрудная». Стало быть, оказалась я в лапах у Гудвина, великого и ужасного. Что ж, запомним. Интересный факт.
Стоянка XII
Знак: Лев – Дева
Градусы: 21°25′44'' Льва – 4°17′08'' Девы
Названия европейские: Дискорса, Асторсиама, Альзарфах, Азарфа
Названия арабские: ас-Сарфа – «Мена»
Восходящие звезды: бета Льва
Магические действия: заговоры для облегчения бегства пленных и рабов
– Приехали, – говорю.
– Допрыгались, докатились, доигрались, – подхватывает Варя. Оглядывается по сторонам и восклицает: – Ой, а улица-то не какая-нибудь, а Изумрудная!.. Ну да, где еще жить великому и ужасному волшебнику?!
– Я, если честно, не очень великий. Средних размеров и средней же ужасности.
– Ничего, размеры – дело наживное. Зато я теперь знаю, как тебя называть. Гудвин – это правильное имя. Гораздо лучше, чем какой-то там Максим.
– Как скажешь, – киваю. – Лишь бы тебе нравилось.
Помогаю ей вытащить из багажника чудом спасенное имущество. Ребенок тут же, во дворе, принялся демонстрировать мне свою любимую куртку. Хорошо хоть колготки остались лежать в пакете. Мне, в общем, не слишком интересно, а вот дворовые старухи полегли бы небось с микроинфарктами. А так только пошипели неодобрительно, созерцая наши экстатические пляски вокруг автомобиля.
Зато дома Варя тут же преисполнилась серьезности. Без лишних расспросов переоделась в выданную ей накануне «пижаму», вцепилась в свои бумажки, включила ноутбук и устроилась с этим добром в комнате на подушках. Тут же забормотала что-то под нос да по клавишам застучала, пыхтя сигаретой.
Гляжу и радуюсь. Надо же, больше не стесняется меня, не обращает внимания на мои перемещения по квартире. Словно бы не первый месяц делим на двоих это жилище. Очень хорошо. Неожиданный, но благоприятный результат давешнего дорожного происшествия. Я-то, признаться, ругал себя последними словами за такое мальчишество, предчувствуя карнавальное шествие новых, доселе невиданных проблем. Плюньте мне в глаза, если еще хоть раз вякну, будто разбираюсь в людях. Ничего я в человекоустройстве не понимаю. Ничегошеньки. И опыт многочисленных путешествий по чужим шкурам и судьбам тут не помогает, только путаюсь еще больше.
Я решил воспользоваться случаем, написать всякой ерунды впрок. Недельный или, чем черт не шутит, двухнедельный запас. Поэтому от компьютера оторвался только в полночь, когда на кухне появилась Варя и, улыбаясь до ушей, спросила, есть ли в доме что-нибудь съедобное.
– Да уж, – хватаюсь за голову. – Гостеприимнее меня нет на земле хозяина. Но ты и сама хороша. Давно уж могла бы взять меня за глотку.
– Заработалась. Знаешь, как это бывает? Только сейчас осознала, что мне чего-то не хватает. Тщательно проанализировав ситуацию, поняла: всего лишь еды. Ты только не хлопочи из-за меня. Меня вполне устроит деликатес под названием «бублик обыкновенный, черствый, с дыркой». Или что-то в таком духе.
– Все, что найдешь, твое. Если мой совет не прозвучит чересчур самонадеянно, предлагаю начать с холодильника. А я, что ли, чайник поставлю. Или кофе сварить?
Варя в растерянности.
– Чашка кофе мне точно не помешает. Суточная норма еще толком не выполнена, а мне бы, в идеале, полторы одолеть, чтобы спалось спокойнее. Но и чаю твоего тоже хочется. Как быть?
– Нет проблем. Все сделаем. Ты давай, лезь в холодильник. Там обретешь великое множество удивительных вещей. Некоторые, возможно, окажутся съедобными.
Минуту спустя стол завален остатками вчерашней роскоши, чайник мой урчит и фыркает, джезва стоит на плите, а я инспектирую пряности. Можно на сей раз игнорировать мускатный орех, корицу и имбирь. Сварю-ка я нам кофе с кардамоном, дабы подкрепить свою репутацию Волшебника Изумрудной улицы.
Пока я чешу репу, Варя успевает изничтожить шмат подсохшего сыра, шмыгнуть в комнату и вернуться с ноутбуком в руках.
– Надоело быть именем существительным, – вдруг объявляет она.
Я, признаться, озадачен.
– Ну, – говорю осторожно, – дело вкуса, конечно…
– Да нет же, – смеется. – Это не мое частное мнение. Это я тебе Штрауха читаю. Такой странный отрывок… Меня как-то очень уж проняло. Хочешь?
– Спрашиваешь. Читай, конечно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});