КОТ И ПОВАР
Какой-то Повар, грамотей,С поварни побежал своейВ кабак (он набожных был правилИ в этот день по куме тризну правил),А дома стеречи съестное от мышейКота оставил.Но что же, возвратись, он видит? На полуОбъедки пирога; а Васька-кот в углу,Припав за уксусным бочонком,Мурлыча и ворча, трудится над курчонком.«Ах ты, обжора! Ах, злодей! —Тут Ваську Повар укоряет, —Не стыдно ль стен тебе, не только что людей?(А Васька все-таки курчонка убирает.)Как! Быв честным Котом до этих пор,Бывало, за пример тебя смиренства кажут, —А ты… ахти, какой позор!Теперя все соседи скажут:«Кот Васька плут! Кот Васька вор!И Ваську-де не только что в поварню,Пускать не надо и на двор,Как волка жадного в овчарню:Он порча, он чума, он язва здешних мест!»(А Васька слушает да ест.)Тут ритор мой, дав волю слов теченью,Не находил конца нравоученью.Но что ж? Пока его он пел,Кот Васька все жаркое съел.А я бы повару иному велел на стенке зарубить:Чтоб там речей не тратить по-пустому,Где нужно власть употребить.
КОТЕНОК И СКВОРЕЦ
В каком-то доме был Скворец,Плохой певец;Зато уж философ презнатный,И свел с Котенком дружбу он.Котенок был уж котик преизрядный,Но тих, и вежлив, и смирен.Вот как-то был в столе Котенок обделен.Бедняжку голод мучит:Задумчив бродит он, скучаючи постом;Поводит ласково хвостомИ жалобно мяучит.А философ Котенка учитИ говорит ему: «Мой друг, ты очень прост,Что терпишь добровольно пост;А в клетке над носом твоим висит щегленок:Я вижу, ты прямой Котенок». —«Но совесть…» – «Как ты мало знаешь свет!Поверь, что это сущий бредИ слабых душ одни лишь предрассудки,
А для больших умов – пустые только шутки!На свете кто силен,Тот делать все волен.Вот доказательства тебе и вот примеры». —Тут, выведя их на свои манеры,Он философию всю вычерпал до дна.Котенку натощак понравилась она:Он вытащил и съел щегленка.Разлакомил кусок такой Котенка,Хотя им голода он утолить не мог.Однако же второй урокС большим успехом слушалИ говорит Скворцу: «Спасибо, милый кум!Наставил ты меня на ум».И, клетку разломав, учителя он скушал.
КОШКА И СОЛОВЕЙ
Поймала Кошка Соловья,В бедняжку когти запустилаИ, ласково его сжимая, говорила:«Соловушка, душа моя!Я слышу, что тебя везде за песни славятИ с лучшими певцами рядом ставят.Мне говорит лиса-кума,Что голос у тебя так звонок и чудесен,Что от твоих прелестных песенВсе пастухи, пастушки – без ума.Хотела б очень я самаТебя послушать.Не трепещися так; не будь, мой друг, упрям,Не бойся: не хочу совсем тебя я кушать.Лишь спой мне что-нибудь: тебе я волю дамИ отпущу гулять по рощам и лесам.В любви я к музыке тебе не уступаюИ часто, про себя мурлыча, засыпаю».Меж тем мой бедный СоловейЕдва-едва дышал в когтях у ней.«Ну, что же? – продолжает Кошка. —Пропой, дружок, хотя немножко».Но наш певец не пел, а только что пищал,«Так этим-то леса ты восхищал? —С насмешкою она спросила. —Где же эта чистота и сила,О коих все без умолку твердят?Мне скучен писк такой и от моих котят.Нет, вижу, что в пенье ты вовсе не искусен.Все без начала, без конца.Посмотрим, на зубах каков-то будешь вкусен!»И съела бедного певцаДо крошки.Сказать ли на ушко яснее мысль мою?Худые песни СоловьюВ когтях у Кошки.
КРЕСТЬЯНИН И ЗМЕЯ
Змея к Крестьянину пришла проситься в дом,Не по-пустому жить без дела,Нет, нянчить у него детей она хотела:Хлеб слаще нажитый трудом!«Я знаю, – говорит она, – худую славу,Которая у вас, людей,Идет про Змей,Что все они презлого нраву;Из древности гласит молва,Что благодарности они не знают,Что нет у них ни дружбы, ни родства.Что даже собственных детей они съедают.Все это может быть: но я не такова.Я сроду никого не только не кусала,Но так гнушаюсь зла,Что жало у себя я вырвать бы дала,Когда б я знала,Что жить могу без жала;И, словом, я добрейВсех Змей.Суди ж, как буду я любить твоих детей!» —«Коль это, – говорит Крестьянин, —и не ложно,Все мне принять тебя не можно;Когда пример такойУ нас полюбят,Тогда вползут сюда за доброю Змеей,Одной,Сто злых и всех детей здесь перегубят.Да, кажется, голубушка моя,И потому с тобой мне не ужиться,Что лучшая Змея,По мне ни к черту не годится».Отцы, понятно ль вам, на что здесь мечу я?
КРЕСТЬЯНИН И СОБАКА
У мужика, большого эконома,Хозяина зажиточного дома,Собака нанялась и двор стеречь,И хлебы печь,И сверх того полоть и поливать рассаду.Какой же выдумал он вздор, —Читатель говорит, – тут нет ни складу,Ни ладу.Пускай бы стеречи уж двор;Да видано ль, чтоб где собаки хлеб пекалиИли рассаду поливали?Читатель! Я бы был не прав кругом,Когда сказал бы: «да» —да дело здесь не в том,А в том, что наш Барбос за все за это взялся,И вымолвил себе он плату за троих;Барбосу хорошо: что нужды до других.Хозяин между тем на ярмарку собрался,Поехал, погулял – приехал и назад,Посмотрит – жизни стал не рад,И рвет, и мечет он с досады:Ни хлеба дома, ни рассады.А сверх того к нему на дворЗалез и клеть его обкрал начисто вор.Вот на Барбоса тут посыпалось руганье;Но у него на все готово оправданье:Он за рассадою печь хлеб никак не мог;Рассадник оттого лишь только не удался,Что, сторожа вокруг двора, он стал без ног;А вора он затем не устерег,Что хлебы печь тогда сбирался.
КУКУШКА И ОРЕЛ
Орел пожаловал Кукушку в Соловьи.Кукушка, в новом чине,Усевшись важно на осине,Таланты в музыке своиВыказывать пустилась;Глядит – все прочь летят,Одни смеются ей, а те ее бранят.Моя Кукушка огорчилась,И с жалобой на птиц к Орлу спешит она.«Помилуй! – говорит, – по твоему веленьюЯ Соловьем в лесу здесь названа;А моему смеяться смеют пенью!» —«Мой друг! – Орел в ответ, – я царь,но я не Бог.Нельзя мне от беды твоей тебя избавить.Кукушку Соловьем честить я мог заставить;Но сделать Соловьем Кукушки я не мог».
КУКУШКА И ПЕТУХ
«Как, милый Петушок, поешь, ты громко,важно!» —«А ты, Кукушечка, мой свет,Как тянешь плавно и протяжно:Во всем лесу у нас такой певицы нет!» —«Тебя, мой куманек, век слушать я готова». —«А ты, красавица, божусь,Лишь только замолчишь, то жду я не дождусь,Чтоб начала ты снова…Отколь такой берется голосок?И чист, и нежен, и высок!..Да вы уж родом так: собою невелички,А песни, что твой соловей!» —«Спасибо, кум; зато, по совести моей,Поешь ты лучше райской птички,На всех ссылаюсь в этом я».Тут Воробей, случась, примолвил им: «Друзья!Хоть вы охрипните, хваля друг дружку, —Все ваша музыка плоха!..»За что же, не боясь греха,Кукушка хвалит Петуха?За то, что хвалит он Кукушку.
ЛЕБЕДЬ, ЩУКА И PAIC