в хирургическую пижаму, сунула ноги в тапки и направилась в дежурку. У меня есть еще пятнадцать минут до начала смены, выпью чаю с булочкой, а то в желудке в последнее время образовалась яма.
- О, привет, Лер! – махнула мне рукой медсестра Оля, которая сидела на диванчике и листала какой-то журнал. – А ты чего пришла? Тебе не дозвонилась Раиса Михайловна? Операции отменены сегодня.
- Отменены? – я нахмурилась. – Нет, мне никто не звонил.
- Видимо, забыла она, - пожала Оля плечами. – Александр Дмитриевич же заболел. Что-то с сердцем. Экстренно увезли в Москву, вроде, шунтирование будут делать или что-то такое. Алексей Александрович сюда даже не заезжал, позвонил, чтобы всех перенесли и улетел с отцом.
Застыв на пороге, стою, закусив губу. Сердце булькнуло в груди, затем забилось в приступе тревоги. Вот почему такое странное молчание от Алексея.
- Все будет хорошо, - говорю я для Оли, но скорее для себя, затем разворачиваюсь и выхожу.
Аппетит отбился напрочь.
- О, Валерия Игоревна! – Раиса Михайловна вышла из кабинета, устало потирая лоб. – Закрутилась совсем я, забыла тебе позвонить. Операции отменены до конца следующей недели, внеплановый отпуск у тебя. Другие хирурги будут оперировать, конечно, план есть, но тебе можно отдыхать пока. Алексей Александрович распорядился выделить тебе выходные в связи с его отсутствием, да я совсем забыла. Ступай домой. Вернется Шиловский, тогда будем работать в усиленном режиме, чтобы план нагнать.
- Все ж в порядке? – уточняю я, сцепив пальцы.
- Ну, как тебе сказать, - пожала плечами главная сестра, - с инфарктом же нет прогнозов. Надеюсь, что они все успеют. Шиловский же для отца целый борт реанимационный организовал, вылетел с реаниматологом в Москву, больше я ничего не знаю. Деньги решают все, конечно. Будем надеяться, что и в этом случае они помогут.
Развернувшись на пятках, медсестра ушла, а я стояла, словно оглушенная, посреди коридора. Инфаркт миокарда! Боже, хоть бы все было хорошо!
******
Гриша явился вечером. Букет, который он принес, занимал чуть ли не половину комнаты, и пах так, что казалось, будто аромат проникает во все уголки квартиры. Помимо цветов парень купил торт, и сиял, словно начищенный пятак. Помню, в детстве мы так развлекались – терли монетки о валенки, и те становились будто только что выпущенные заводом. Даже соревнования устраивали, у кого больше блестит. Монетки были советские, старые, уже не ходовые, откуда они в нашем детском доме взялись – неизвестно, может, принес кто для игры детям, может, еще откуда, да только назначение им нашлось. Наверное, и до сих пор детдомовцы трут эти пятаки и трешки и загадывают желания.
- Лер, ты пышную свадьбу хочешь? – Гриша уселся в кухне, заняв добрую ее половину и уставился на меня подслеповатым взглядом, так как очки в этот момент шлифовал специальной тряпочкой, выуженной из кармана клетчатой рубашки.
- Нет, - я пожала плечами. – Зачем пышная свадьба? Денег у нас с тобой столько нет, чтоб кого-то удивлять, а занимать у родителей твоих я не хочу. Да и смысл всего этого? Или ты хочешь прям свадьбу-свадьбу? Белое платье, крики «горько» и кражу невесты в белом платье?
- Нет, - ответил мне тихо парень. – Мне вообще не важно, как будет это происходить, даже если ты в мешке будешь из-под картошки. Самое главное, что ты согласна. Я для тебя на все готов!
Он резко качнулся вперед и схватил меня за руку, после чего притянул к себе и обнял, ткнувшись головой в район груди. Я замерла, нерешительно положив ладонь на пухлое плечо, чувствуя, как дрожит тело Гриши. Он даже вспотел от волнения, а я внезапно, чего со мной не бывало ни разу за беременность, ощутила приступ тошноты. К горлу подкатил противный комок, зажав рот рукой, вырвалась и побежала в ванную, где исторгла содержимое желудка, замерев в скрюченной позе над унитазом, пытаясь отдышаться. Чего это меня так разобрало-то?
Плеснув пригоршню воды в лицо, я застыла, опираясь о край раковины руками и глядя на свое отражение в зеркале. Не делаешь ли ты ошибку, Лера-Валера? Но нет. Твердо сказав себе, что сегодняшнее решение – единственно прпвильное, я вытерлась пушистым полотенцем и вышла в кухню, где уже вовсю хозяйничал Гриша, нарезав торт и разлив чай по чашкам.
- Все в порядке? – обернулся он ко мне.
- Да! – я кивнула. – Гриш, ты извини, я… В общем, я неважно себя чувствую. Уставать стала сильно. Хочу спать лечь пораньше сегодня. Может, мы завтра обсудим все нюансы?
- Хорошо, - полностью повернувшись ко мне, парень скрестил руки на груди. – Лер, ты если опасаешься, что я на тебя накинусь или что-то такое, то этого не будет. Я ж понимаю, что нам с тобой еще надо узнать друг друга, ну и потом, ты беременна, а я не намерен рисковать твоим здоровьем и будущего ребенка. Тем более, что я выгляжу как тюфяк с говном… Извини! Буду работать над собой, хочу, чтобы тебе не было стыдно рядом со мной. Кстати, записался на лазерную коррекцию зрения. Хочу полностью поменяться, устал быть таким вот…
- Ты такой молодец! – воскликнула я, удивленно качнув головой. – Я б так не смогла. Мне кажется, я могу только ныть и жаловаться.
- Ты не права, - спокойно отозвался Григорий. – Девушка априори существо слабое, и мужчина должен быть готов защитить ее, выслушать и решить все проблемы. Ты ж не просто так жалуешься от нечего делать. Поэтому успокойся, я не маньяк и не насильник. Ложись спать, завтра все еще раз обсудим, после учебы поедем подадим заявление, ну и уже спланируем это событие.
Золотой парень! Даже стыдно, что я собираюсь его низко использовать в своих целях. Но я очень постараюсь полюбить Гришку, он достоин, чтобы женщина рядом была верной, заботливой и любящей. И я такой стану.
После его ухода быстро приняла душ и рухнула в кровать, взяв телефон в руки. Пальцы сами собой потянулись к нему, открыли мессенджер и зависли в нерешительности над контактом «Алексей» с непрочитанными сообщениями. Нет, я не буду читать. Я уже все решила. Нажав «удалить чат», стираю все и вытираю слезинку, предательски скатившуюся из глаза по виску вниз, затем откладываю гаджет в сторону и обнимаю подушку. Не буду плакать! Нет! Я создам достойную жизнь для моей девочки с надежным человеком,