тропическом белом костюме, с букетом бледных лилий в руке — чем не ангел, несущий Благую весть, но в колониальной версии, подумалось Киршу. Какую весть он принес? Это был, наверное, уже десятый визит Росса в больницу, и если в первые пять посещений все сводилось к вопросам о здоровье Кирша, выражению сочувствия и подбадриванию, то последующие беседы, окольно, не напрямую, касались вопроса, который Росс не мог задать в лоб: кто, как думает Кирш, в него стрелял и почему? Кирш заметил, что Росс стал мастером по части недомолвок: разговор о недавних бунтах, казалось, чудесным образом переключался на последние новости о крикете из Англии; свежие подробности того, как полицейский участок справляется без Кирша, будто случайно, но довольно ловко, перемежались «юмористическими» историями о том, как Росс недавно репетировал хор из Вагнера с группой престарелых русских монахинь из монастыря Вознесения. Кирш чувствовал, что Россу не надо мешать, пусть себе болтает. Быть может, Киршу следовало ему сказать, что его излишняя деликатность — напрасная трата времени (он так и слышал, как Росс говорит жене: «Парню надо дать время, пусть придет в себя сначала»), потому что на самом деле его не интересует, кто и за что его чуть не убил. Дело в том, что за время болезни все мысли его были устремлены в другом направлении — он думал о Джойс. Но пока он ничего не говорил об этом Россу, предоставив губернатору самому задавать направление их сумбурных бесед.
И вот Росс опять здесь, протягивает цветы Майян, как будто ей их принес, а не Киршу, и вновь Кирш почувствовал в манерах губернатора нервозность, как будто тот что-то утаивает.
— Ну, выглядите уже значительно лучше, уже не такой бледный, и ходите с палочкой, а не на костылях. Думаю, вас здесь долго не продержат.
— Бассан сказал, до конца недели.
— Значит, в шабат уже будете дома.
Кирш улыбнулся. Он не помнил, чтобы Росс так открыто давал ему понять, что он еврей.
— Было бы замечательно, — сказал он.
Росс и Кирш прошли по белому коридору и устроились в вестибюле на потертых кожаных креслах, рядом с детским отделением. На стене напротив, черным силуэтом, выходил из нарисованного города Гамельнский Крысолов, позади него вереница детей мал-мала меньше. Под потолком медленно и без толку крутился вентилятор. У Росса над верхней губой выступили капли пота.
— У меня к вам разговор. — Росс кашлянул, затем продолжил: — В тот день, когда в вас стреляли, помните, я вам звонил. Хотел поделиться тем, что меня беспокоило, да и сейчас беспокоит. Ситуация пренеприятнейшая: страну наводнило оружие, проникает через порты, исчезает с армейских складов. Мы поймали троих, отдали под трибунал. Одним из них оказался капитан Джереми Биллингс из Ашдода. Оружие поступает и тем и другим — любому, кто готов заплатить, и снайпер, стрелявший в вас, мог быть как арабом, так и евреем, хотя, сдается мне, это евреи на вас зуб точат. В любом случае, когда я вам звонил, у нас на руках почти ничего не было. Я хотел попросить вас заняться этим делом, кое за кем проследить, кое-кого допросить, попытаться выяснить, кто обделывает эти дела в Иерусалиме, кто берет взятки, провозит и распространяет это, чтоб оно было проклято, оружие. И вдруг это досадное происшествие.
Росс на миг умолк — Майян покатила по коридору столик на колесиках, уставленный лекарствами. Кирш невольно сменил позу, словно хотел убрать подальше от ее глаз свою усохшую ногу.
— Неделю назад примерно в два часа ночи ваш коллега Фрэнсис Аттил — он из Яффы, но, возможно, вы знакомы?
— Нет.
— Так вот, он остановил автомобиль в рамлеском переулке, рядом с кладбищем, машина ехала с выключенными фарами, а за рулем, — к огромному его удивлению, да и моему тоже — была миссис Блумберг.
Киршу вдруг стало нечем дышать, но он пересилил себя и даже изобразил усмешку:
— И что?
— Да, собственно, ничего, — продолжал Росс немного смущенно. — Она сказала, что была на вечеринке или что-то в этом роде. Не так уж часто сейчас устраивают вечеринки. Но, может, ей одиноко, поскольку вы в разлуке, так сказать.
Вопреки обыкновению, последнюю фразу Росс произнес без малейшей иронии.
— Ив машине было оружие? — Кирш ухмыльнулся.
— Понятия не имею. Аттил решил не досматривать.
Повисла неловкая пауза. Кирш поднял брови, словно спрашивая: «И это все»?
Росс пригладил редкие седые волосы вокруг залысин.
— Скажу откровенно. В этой ситуации Аттил действовал четко по инструкции, а она предписывала: не обыскивать. Мы знаем, есть курьеры, но нам важнее выяснить, где хранится оружие и кому в руки попадает. Я понимаю, это звучит абсурдно, и я первый был бы счастлив, если бы оказалось, что миссис Блумберг не имеет ни малейшего отношения к подпольной деятельности.
— Да это же просто смешно!
— Может быть, но вас чуть не убили, и тут уже не до смеха. В вас стреляли из винтовки М 17. Это оружие не местного производства и не нашего. Оно американское. Винтовка Энфилда, сделана в Илионе, штат Нью-Йорк. В конце войны наши припозднившиеся союзники скопили миллионы таких на своих заокеанских складах. Неудивительно, что часть их утекла налево.
— И Джойс сделала небольшой крюк и прихватила несколько винтовок по дороге из Саутгемптона?
— Мне понятно ваше возмущение. Но послушайте, как я уже сказал, у нас нет веских доказательств того, что она замешана в этом деле. И все же мы обязаны были взять ее под наблюдение. Видите ли, она сионистка — Марк это дал ясно понять. И куда более рьяная, чем он.
— И что же дала ваша слежка? — пренебрежительно бросил Кирш. Он никогда раньше не разговаривал с начальством таким тоном, но что ему терять?
— Ровным счетом ничего. Вы вольны думать что угодно, и я этому несказанно рад. Видите ли, они оба мои друзья. Быть может, в Иерусалиме я самый большой поклонник ее супруга. Кстати, она сюда заходила?
— Я не готов говорить на эту тему. Спросите лучше у медсестер.
— По их словам, у вас была только одна посетительница. Ваша двоюродная сестра Сара. Но это тот редкий случай, когда они могут и ошибаться.
Кирш бросил на Росса негодующий взгляд.
— Простите, старина, я должен был выяснить это. Картрайт мертв. Вас чуть не убили. Я забочусь о своих ребятах как могу, но это дело вышло из-под контроля и нужно с ним поскорее заканчивать. Премьер-министр очень расстроен из-за этих кровавых стычек: американцы наседают на него из-за евреев, а Министерство иностранных дел стоит за десятый