– Ого! – только и смог сказать Торвальд. – Высоко метишь! И с чего ты хочешь начать? В одиночку пойдешь войной против кого-то из Владетелей? Разумнее направиться в Бабиль и нанять там войско.
– Нет, – Харальда передернуло, от одной мысли о том, чтобы оказаться среди множества людей, стало тошно. – Армия мне не нужна. Да и денег на нее у меня нет.
– Что же тогда? – Торвальд вспомнил про куриную ногу у себя в руке и с остервенением впился в нее крепкими зубами. Кость затрещала, по пальцам потек жир. – В одиночестве пойдешь к замку Владетеля Олава и скажешь: «Сдавайтесь!». Ха!
– Вот именно – ха, – изрек Харальд нравоучительно и рассмеялся. Смех получился скрипучим и тягучим, словно у древнего старца. – Я не настолько сошел с ума. Вчера хозяин этого милого заведения проболтался, что примерно в двух десятках верст на восток, на берегу реки, что служит истоком Серебряной, стоит полуразрушенный замок. Построил его в древние времена, чуть ли не тыщу лет назад, какой-то безумный маг С помощью демонов. Потом демоны взбунтовались, мага убили, строение немножко попортили. С тех пор стоит.
– И на кой тебе эта развалина? – Торвальд почесал заросший подбородок, укололся о щетину и с проклятием отдернул руку. – Тоже демонов позовешь строить?
– Демонов не демонов, а найду способ. – Глаза Харальда нехорошо заблестели.
– А с голоду не помрешь? – с неожиданной для себя робостью спросил Торвальд. Давний друг поворачивался иной, доселе невиданной стороной, непонятной и пугающей. Торвальд и ранее замечал в нем странное равнодушие, причудливо смешанное с раздражительностью, но относил их на счет дорожных тягот.
– Что-нибудь придумаю, – отозвался Харальд резко. – Охотиться я не разучился. Да и покупать припасы в деревне мне никто не может запретить.
Откуда возьмутся деньги, Торвальд спросить не отважился.
Они распрощались утром следующего дня. Торвальд уходил на юг, в более населенные места, Харальд же оставался, надеясь вечером покинуть гостеприимную, но все равно тягостную обилием людей деревню и двинуться на восток.
– Ну что, прощай, – сказал Торвальд, решил было хлопнуть бывшего спутника дружески по плечу, но передумал. Со вздохом убрал руку.
– Прощай, – отозвался Харальд. На его худом лице играла странная улыбка, словно он испытывал не тоску, обычную при расставании, а облегчение. Голубые глаза глядели сквозь Торвальда, вдаль, и в них не отражалось ничего. Только легкая синева, пустая и холодная.
Торвальд нерешительно потоптался на месте и, махнув рукой, двинулся на юг. Пройдя шагов двадцать, обернулся, но Харальда уже не было видно.
Глава 10
Магия сочетает в единую науку то, что наиболее существенно в философии и то, что вечно и неизменно в религии
Элифас Леей
Вслед за осенью, что усыпала город ворохами бурых листьев, пришла зима, обильно украшенная метелями, морозами и снегопадами. Харальд так и жил в «Спившемся демоне» и потихоньку сходил с ума от скуки, ибо делать было совершенно нечего.
Но ничто не вечно под солнцем, и время снегов закончилось, сменившись бурным половодьем. Вместе с весной в Бабиль пришли странные слухи: что восстали против Владетелей родовитые, отказались подчиняться и подняли на сеньоров своих оружие. Случилось это на северо-востоке, во Владении Хельги, и на западе, в землях Владетеля Свенельда.
По рассказам выходило, что началась настоящая война, кровавая и жестокая. Наемники слухам не верили, но вслед за сплетнями в город явились вербовщики.
Оплату Владетель Свенельд обещал немалую, и Харальд, чьи деньги неотвратимо подходили к концу, с радостью записался. Таких, как он, в городе обнаружилось еще триста человек. О том, что кто-то из друзей может наняться на службу к противоположной стороне, Харальд предпочитал не думать.
Наемники выехали из Бабиля в самом начале апреля, в разгар половодья Но медлить было нельзя, Владетель желал как можно скорее получить в распоряжение опытных воинов
Вел отряд Сигмунд фон Закри, один из родовитых, что остался верен сеньору. Худой и тощий, как жердь, он так и лучился сознанием собственной значимости. Оруженосец все время таскал за Сигмундом щит с гербом: алый медведь грозно рычал на золотом фоне, занося бердыш.
Наемники за глаза прозвали фон Закри Шатуном, намекая на выдающуюся худобу и дурной нрав, которыми славится поднявшийся из берлоги косолапый.
Две недели по расплывающимся от грязи дорогам, и наемники прибыли к памятной Харальду резиденции Владетеля. Монотонность пути скрасила только переправа через Лесную, буйную по весне. В клокочущей воде утонули несколько обозных лошадей, и даже Сигмунд потерял обычный надменный вид и снизошел до обыденных ругательств.
Сам Свенельд прибывших не встретил, как Харальд и ожидал. Их просто заселили в военный лагерь, распределив сотниками и десятниками (а кое-кого – и тысячниками) среди простых ратников. Не зря вербовщики лично беседовали с каждым из нанятых, выясняя опыт и умения. Харальду досталась сотня пеших ратников, что еще недавно были простыми крестьянами.
Два дня отвели на муштру. Сорвав голос и исчерпав запас проклятий, новоиспеченный сотник успел научить бывших селян правильно держать копья и щиты – большего не сделал бы и самый великий полководец. На третий день войско, размер которого Харальд определил тысяч в десять, бодрым маршем двинулось на запад, туда, где собирали отряды мятежные родовитые. По каким-то причинам взбунтовалась именно западная часть Владения. С холодком в животе подумал Харальд о том, что среди восставших могут быть и его родственнички.
Руководил армией фон Закри, и медведь с алебардой гордо реял впереди полков, подставляя ветру лобастую башку.
На второй день марша, когда прошли всего-то верст двадцать, пришел приказ остановиться. По рядам зашептались, что впереди обнаружен неприятель.
Слухи подтвердились приказами, которые начали поступать от военачальника. Войско продвинулось еще немного вперед и начало разворачиваться поперек дороги, на черном и грязном, словно старый половик, поле.
– Что, драться будем? – улучив момент, спросил Харальд у своего тысячника, вечно хмурого наемника по прозвищу Сломанный Ствол.
– Драться, – повторил Ствол, скривившись, словно отхлебнул уксуса. – С этим сбродом вряд ли что получится! – Последовал раздраженный кивок в сторону копейщиков, спешно занимающих позицию. – Лучников нет, конницы – всего две тысячи! И, что самое неприятное, магической поддержки никакой!
Зло сплюнув, тысячник поехал дальше, а Харальд в глубоком раздумье вернулся к своим. Посредством пинков и зуботычин удалось выстроить некое подобие стены щитов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});