Ум, вступивший в беседу с помыслом, встретится с его непрерывным развитием, и, увлеченный этою беседою, отрывается от памяти Божией, что и составляет цель демонов, которые оторванный от Бога ум так или иначе запутают, и из беседы с помыслом ум не выйдет чистым...
Пустынник Стефан, кормивший из рук леопарда (Леств. 7:50), пред кончиною, по привычке «противоречить» помыслам, вступил с ними в спор и потому находился в состоянии борьбы с бесами.
Преподобный Марк Фраческий за то, что пред исходом утешал свою душу исчислением своих трудов, был задержан в воздухе на один час, а это «на один час» значит, что существовала опасность так и пребыть...
Другие отцы были более умудренными в духовной брани" (Старец Силуан. С.65-66).
Поэтому небезопасно, тем более в начале духовной жизни, позволять помыслам входить в сердце, «но должно, как только они будут осознаны, тотчас, в самый момент нахождения их и приражения, отсекать их» (Преп. Исихий. пресвитер иерусалимский. Добр Т.2. С.168). Пренебрежение помыслами можно посоветовать новоначальным в качестве особенно подходящего для них способа борьбы.
Не вступая в пререкание с помыслом, следует отвергнуть то, что он предлагает. Благодаря этому лишается силы самая страсть: «таким образом, мало-помалу, подвизаясь и получая помощь от Бога, он одолеет и самую страсть» (Авва Дорофей С.187). Это называется сопротивлением помыслу.
Некто сказал авве Пимену: «Авва, у меня много помыслов, и я подвергаюсь из-за них опасности». Старец вывел его наружу и сказал: «Распахни одежду твою и поймай ветер». Когда же брат ответил, что это невозможно, авва Пимен заметил ему: «Если ты этого не можешь сделать, то тем более помыслам не можешь запретить войти; однако от тебя зависит противиться им» (Γεροντικόν. Σ88, χη'). Итак, насколько трудно поймать ветер, настолько же трудно и помешать помыслу войти в нашу душу.
Сопротивление помыслам необходимо, и состоит оно, с одной стороны, в совершенном пренебрежении ими, а с другой – в том, чтобы не выполнять их требований. «Если мы не будем выполнять их телесно, со временем они исчезают или слабеют» (там же, Σ87, κ'). Как змея или скорпион, помещенные в закрытый сосуд, через некоторое время умирают, «так и лукавые помыслы, посеянные бесами, истребляются терпением» там же, Σ87, κα'). Авва Агафон, когда у него возникал помысел осуждения, говорил: «Агафон, не делай этого», и таким образом помысел успокаивался (там же, Σ13, ιη'). Точно так же авва Феодор и авва Лукий пятьдесят лет насмехались и издевались над помыслами. Помыслу, который звал удалиться из места подвижничества, они отвечали: «Когда пройдет зима, перейдем отсюда». С приходом же лета они говорили: «Когда пройдет лето, перейдем отсюда». Так они поступали все время, насмехаясь над бесами (там же, Σ41, β'). Откладывая удовлетворение помысла на более позднее время, мы помогаем себе избавиться от него.
Другой метод лечения состоит в том, чтобы, подвизаясь, не позволять задерживаться помыслам. Смысл этой борьбы в том, чтобы не позволить простому помыслу возбудить страсти и не давать страстному помыслу соизволения на грех. «Оба же эти вида борьбы не дают замедлять в нас помыслам» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.211. Гл.1). Ведь замедливший в нас помысел произведет другие помыслы, создаст множество затруднений в нашем внутреннем мире и пленит ум так, что мы даже не заметим этого.
Следует не только не позволять простому помыслу сделаться сложным или страстным, но и стараться сложный помысел превратить в простой. Сложный помысел состоит из страсти и помышления (νόημα). Следует посредством духовной любви и воздержания отделить страсть от помышления, и тогда останется чистый помысел (Добр. Т.3. С.203).
Поскольку помысел стремится раздразнить чувство наслаждения, которое в дальнейшем сможет пленить ум, необходимо оторвать ум от предложенного наслаждения (Старец Силуан. С.125). Преподобный Максим учит, что следует умерщвлять не только телесные страсти, но и страстные помыслы души (Φιλοκαλία T.В'. Σ89, ρζ').
Помимо отсечения помыслов и пренебрежения ими их необходимо отгонять. Это достигается главным образом молитвою. Преподобный Григорий Синаит учит, что новоначальный не может отогнать помысел, если ему не поможет Бог. Сильные могут сражаться с помыслами и прогонять их, но и они делают это с помощью Божией. «Ты же, когда приходят помыслы, призывай Господа Иисуса часто и терпеливо, и они отбегут: ибо, не терпя сердечной теплоты, молитвою подаемой, они, как огнем палимые, отбегают» (Добр. Т.5. С.218). В молитве произносится имя Иисусово, которое является бичом для диавола, а присутствие божественной благодати создает сердечную теплоту. Это имя и эта теплота попаляют помыслы и отгоняют их от ума. Не имеющий же действия молитвы пусть подражает Моисею: пусть простирает руки и очи к небу, и тогда Сам Бог прогонит помыслы (там же). Как дым рассеивается в воздухе, так и помыслы рассеиваются при призывании имени Христова (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.178).
Мы не можем освободиться и избавиться от бесовских помыслов при помощи помыслов человеческих. Даже разумным людям надлежит оставить всякие помыслы и всецело возложить упование на Бога, говоря: «Господи! как Ты хочешь и как Ты знаешь, устрой это дело» (Авва Дорофей. С.206). Этот пункт имеет большое значение, поскольку в час искушения многие пытаются противостоять ему силами человеческого разума. Однако, какою бы силой ни обладал разум, ему не сравниться с силою диавольского помысла. Ведь, сражаясь с помыслом, мы в действительности ведем брань не только с ним, но и с диаволом.
Молитва, совершаемая с трезвением, очищает мысль от всякого мечтания лукавых помыслов и дает ей, познав слова супостатов, ощутить пользу молитвы и трезвения (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.191). Молясь, подвижник духовной жизни может с полной ясностью понять помысел, без мечтания подвергнуть его некоему рассечению и таким образом, не совершив греха, узнать последствия этого помысла. Вот почему подвижники, опытные в этом духовном подвиге и не позволяющие помыслу войти в душу, обычно прекрасно знают течение греха и жизнь грешника, хотя и не имеют личного опыта в этой области.
Если сравнить семя врага с огнем, то упование на Бога, выражающееся в молитве – это вода, которая гасит огонь (Авва Пимен. Βασιλείου. Σ313, ρλστ'). Авва Иоанн Колов говорит: «Я сижу в своей келлии и вижу лукавые помыслы над собою; когда же я не в силах противостоять им, то прибегаю к Богу посредством молитвы и спасаюсь от врага» (Γεροντικόν. Σ45, ια').
Действенным способом избавления от помыслов является их откровение опытному духовному отцу. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин говорит, что, «как змея, извлеченная из темной норы на свет, старается убежать и скрыться, так и злые помыслы, будучи обнаружены откровенным признанием и исповедью, стараются бежать от человека» (Добр Т 2. С.144). «Ничто столько не вредит монахам и ничто столько не радует бесов, как утаивание своих помыслов от духовных отцов своих» (там же). Из-за этого вся духовная жизнь рушится, и человек становится в руках диавола игрушкой, с которой тот может делать все, что захочет. Поэтому Иоанн Кассиан учит, что единственно возможный путь спасения заключается в том, чтобы объявлять свои помыслы рассудительнейшим из отцов и принимать от них наставление в добродетели, а не следовать собственному помыслу и собственному суждению (Φιλοκαλία T.Α'. Σ.92. Στ.12-16). Не сообщающий своих помыслов духовному отцу не получает исцеления: «ибо тот, кто молчит и не высказывает помыслы свои, пребывает неизлечимым»66. Поэтому нам надлежит открывать задержавшийся помысел, сообщать его духовному отцу, на котором лежит ответственность за наше спасение. «Задержавшийся же и борющий тебя помысел скажи своему авве, и он с помощью Божией излечит тебя» (там же, Σ.97, ρμγ'). Говоря «задержавшийся» (χρονίζοντα), мы имеем в виду такой помысел, который, несмотря на сопротивление, пренебрежение и молитву, не уходит, но продолжает бороться с нами. Это относится и к страстному помыслу, успевшему соединиться со страстью.
Преподобный Иоанн Синайский упоминает о том, как в некоем общежительном монастыре он встретил монаха, который носил на своем поясе небольшую книжку, где каждый день записывал помыслы, чтобы потом исповедать их старцу (Леств. 4:39).
Рассудительный старец может быть необразованным по мирским понятиям, не знать мирской премудрости, но ведать премудрость Божию. Авва Арсений имел обыкновение спрашивать о своих помыслах одного рассудительного старца, который, однако, был простолюдином, неграмотным и необразованным. Другой брат спросил его: «Как это ты, авва Арсений, зная римскую и греческую науку, спрашиваешь о помыслах сего простолюдина?» И Арсений ответил: «Римскую и греческую науку я знаю, а вот азбуки сего простолюдина еще не выучил» (Γεροντικόν. Σ5, στ'). Если человек научился открывать Богу через посредство духовного отца и обнажать все раны, причиненные ему помыслами, равно как и сами помыслы, и в то же время слушается совета своего духовника, то он освобождается от всякого беспокойства, приобретает внутренний мир и на опыте познает, что такое мир Христов.