За это женщины барака люто ненавидели Райку, называя её презрительно прошмандовкой, да сплёвывали на пол от омерзения. Мужики же то ли с насмешкой, то ли с восхищением называли её ласково Бляндинкой. Это прозвище прилипло к Райке после того, как она стала травить свои волосы перекисью водорода и из шатенки превратилась, как она всем говорила, в «натуральную блондинку».
Официально Райка числилась в ЖЭКе библиотекаршей на полставки. Два раза в неделю она приходила в пыльную комнатёнку, садилась за стол и до обеда грызла семечки. Ровно в час дня она с чувством выполненного перед отечеством долга запирала дверь библиотеки на ключ и возвращалась в барак. Такую «блатную» должность устроил ей Владимир Кузьмич, один из её любовников, за что Райка была ему очень благодарна.
Так получилось, что из всех женщин барака именно с Райкой Вера сошлась ближе всего. Не одобряя её промысла, Вера ценила в Райке доброту, отзывчивость к чужим проблемам да щедрость, с которой та раздавала добытые «таким тяжёлым трудом» деньги. А ещё с Райкой было легко. Она сама относилась к жизненным проблемам с юмором и невольно заражала других своим оптимизмом.
Веру, к её удивлению, поначалу прозвали в бараке за скромность и тихий нрав Интеллигенткой.
«Ну вот, дожила! Знала бы свекровь! Хоть здесь в интеллигентках похожу».
Но по мере того как она становилась в бараке своей, все стали звать её просто Веркой.
Дочку Верка назвала Ритой. Это имя посоветовала Райка.
– А чё? Красиво и с шиком, – убеждала подруга. – Не то что Машка, Дашка, Наташка, Парашка. Тьфу! С такими именами только маляршами да уборщицами работать. То ли дело Рита-Маргарита! Звучит! Таким именем только аристократок да артисток называют. Вот увидишь, если назовёшь её Ритой, то она аристократкой, конечно, не будет, тут порода в крови нужна, но уж артисткой она обязательно станет. И жить потом будет, уж поверь мне, не в бараке, а в трёхкомнатных хоромах с ванной, холодильником и горячей водой в кране!
Верка только усмехнулась.
«Порода-то у неё как раз в крови есть. Но аристократкой ей всё равно не быть. А артисткой, что ж, пусть будет, если захочет. Рита так Рита. А по мне, так хоть её Жозефиной назови, всё равно она на гадкого лягушонка похожа. И из барака она вряд ли скоро выберется. По крайней мере пока замуж не выйдет. А может, показать её Вадиму? Он увидит её зелёные глаза и поймёт, что это его дочь. Точно. Надо так и сделать. Вот только подожду пару месяцев, пока она чуть-чуть подрастёт. Может, хоть не такая страшненькая будет».
Через месяц Верке пришло заказное письмо. Зная, от кого оно может быть, Верка дрожащими руками разорвала конверт. Там лежала повестка в суд и коротенькая записка.
Красивым почерком Анны Брониславовны было написано:
«Вера, надеемся, что ты всё-таки разумная женщина и понимаешь, что чем быстрее вы разведётесь, тем лучше для вас обоих. Пожалей Вадима. Отпусти его. Он и так настрадался. В суд тебе являться не обязательно. Надеюсь, у тебя хватит такта не позорить нашу фамилию. Незачем выкладывать всю эту грязь на людях. Достаточно твоего заявления о согласии на развод, подписанного у нотариуса. Напиши нам свои условия.
P.S. Не пытайся встретиться с Вадимом и разжалобить его. Он не хочет тебя видеть и выслушивать твои жалкие оправдания».
Верке стало обидно до слёз. От Вадима не было ни строчки! И ни слова об её, об их ребёнке! Неужели у него в мыслях не зародилась хоть крупица сомнения, что они всё-таки ошибались?!!
«Сволочи! Быстрее хотят от меня отделаться! «Пожалей Вадима!» А меня кто пожалеет? А дочь кто пожалеет?!»
Верка, всхлипывая, достала из шкафа недопитую вчера бутылку и выпила всё прямо из горлышка. Водка без закуски обожгла горло. Верка доплелась до кровати и завалилась на покрывало. Сквозь пьяный дурман она злорадно засмеялась.
«Что ж, раз им их дочь не нужна, то они её и не получат! Пусть наследница их драгоценнейшей фамилии, их голубая кровь живёт в этом убогом бараке среди алкашей и проституток. А потом, когда-нибудь, я предъявлю её им. «Вот, – скажу, – полюбуйтесь на своё легушовское отродье. Поглядите на её змеиные глаза. Узнаёте? Так чья она дочь? Вы от неё отказались. Так что теперь полюбуйтесь на свою задрипанную аристократку. Извините, я простая дворничиха и не могла её кормить колбасами да фрикасями. И одета она, увы, не в импортные шмотки, а в те тряпки, что я смогла на свою нищенскую зарплату купить. И говорить красиво да есть культурно она не приучена. А зачем?! Увы, интеллигентки из неё не получилось. А что получилось, то и получилось. И во всём этом только вы виноваты! Это вы, Анна Брониславовна, загубили жизнь своей внучке! Это ты, Вадим, бросил свою дочь. И нет вам за это прощения!»
Анна Брониславовна с тревогой оглядела зал судебных заседаний. Веры не было. Ну и хорошо. Анна Брониславовна на днях получила письмо от бывшей невестки. Там было заявление о согласии на развод да листок бумаги, на котором большими неровными буквами было написано: «Нам с дочерью ничего от вас не надо! И фамилию свою драгоценную забирайте. Я буду опять Ивановой. И из квартиры вашей поганой я выпишусь!»
Анна Брониславовна записку тут же порвала, хотя Вадим и не смог бы её увидеть. Он уже вернулся во Францию.
Развод лёг полностью на плечи Анны Брониславовны. Так как у неё на руках было два заявления – от Веры и от Вадима – о том, что они оба согласны на развод, сам суд был лишь простой формальностью. Тем более что Виктор Сергеевич обо всём уже с судьёй договорился.
Всё судебное заседание длилось лишь пять минут. Когда судья произнёс заветные слова, что отныне Вадим и Вера Легушовы не являются больше мужем и женой, Анна Брониславовна не смогла сдержать улыбки.
Она встала и направилась к выходу. Под локоть её поддерживал Виктор Сергеевич.
– Наконец-то всё позади! – сквозь слёзы вздохнула Анна Брониславовна. – Вадим свободен!!! Теперь он и его карьера в безопасности. Надеюсь, впредь Вадюша будет более осмотрителен в выборе спутницы жизни.
– Да уж, и мы с Катюшей на это надеемся, – усмехнулся в усы Виктор Сергеевич.
Анна Брониславовна удивлённо подняла брови.
«Неужели Катя всё ещё любит Вадима? Поразительно!»
Они шли по длинному коридору, увешанному стендами с образцами различных исковых заявлений.
– Ах, Виктор Сергеевич, дорогой вы наш, я так вам благодарна за помощь! Если бы не вы, даже не знаю, как бы я всё, что свалилось на нас с Вадимом, выдержала! Спасибо!
– Голубушка, а для чего же нужны тогда друзья?!! Я же обещал вам на свадьбе Вадима, что помогу. Вот и помог. Я же генерал! Я с армиями противника в войну справлялся, а тут какая-то глупая детдомовская девчонка! Всё произошло на удивление легко и без отклонений от плана! – Виктор Сергеевич довольно крутанул усы. – Я же говорил, что самое главное – это правильно провести рекогносцировку, а потом внедрить своего агента. А дальше уже дело техники. И вот, результат налицо.