Но все же обещание есть обещание, а Том Фэррел показался ей славным и добрым молодым человеком. Не может же она ранить его чувства, нарушив свое слово. Она все-таки должна встретиться с ним. Он скорее всего поведет ее куда-нибудь поужинать. Интересно, куда они пойдут? Ладно, это не имеет значения; лучше прекратить размышлять о своих проблемах и сосредоточиться на том, чтобы закончить работу.
К тому времени когда ее рабочий день в отеле закончился и предстояла встреча с лейтенантом Фэррелом, Мария внешне выглядела сдержанной и собранной. Ради такого случая она надела одно из своих выходных платьев – бледно-розовое, муслиновое, которое особенно любила, хотя оно сильно мялось. Облегающий лиф делал талию Марии невероятно тонкой, а широкая свободная юбка и пышные у плеч рукава были сшиты по последней моде, хотя Мария не очень-то гналась за ней. Что бы ни творилось у нее в душе, для молодого лейтенанта она, во всяком случае, хотела выглядеть хорошо. Оказавшись на лестнице, которая вела из кухонного отделения на улицу, Мария поправила соломенную шляпку и еще не успела поставить ногу на первую ступеньку, как увидела внизу Тома Фэррела. Тот смотрел на нее и улыбался, держа шляпу в руке.
Выражение неподдельного удовольствия, появившееся на его лице, сразу подняло Марии настроение. Молодой человек был явно рад ее видеть.
–. Я боялся, что вы не придете, – тихо сказал он, пока она спускалась по ступенькам. Потом взял ее за руку.
Мария бросила на лейтенанта взгляд из-под полей шляпы.
– Я обещала, что мы встретимся. Или вы привыкли считать, что женщины никогда не держат слово?
Он слегка покраснел и робко взглянул на нее.
– Это просто потому, что мне не терпелось вас увидеть, а иногда бывает – если чего-то очень хочется... одним словом, кажется, что это никогда не произойдет.
Мария промолчала, польщенная и смущенная глубиной его чувств. Очевидно, этот человек сильно ею интересовался; пожалуй, гораздо сильнее, чем она интересовалась им. В конце концов, Мария почти не знала его, и потом, есть еще Карлос. Однако сейчас не время думать о Карлосе... Сейчас она с лейтенантом Фэррелом, а он заслуживает ее внимания не меньше, чем все остальные.
– Я подумал, – говорил он, – в общем, если вы не возражаете, мы можем поужинать пораньше, а потом пойти смотреть диапозитивы. Мистер Ричарде, тот, который устраивает показ, только что вернулся из продолжительной поездки по Европе, и мне говорили, что картины интересные, весьма натуральные.
Мария ничего не слыхала о демонстрации диапозитивов, но предложение Тома показалось ей интригующим.
– Это звучит очень мило. Я никогда не бывала на таком показе. А где это?
– Прямо здесь, в отеле. Я знаю, что вы проводите тут целый день, и если вам мое предложение не нравится, можно пойти куда-нибудь еще. Но удобней поужинать здесь. Вы не возражаете?
Не возражает ли она? Мысли Марии завертелись вихрем. Она знает отель с самого начала его существования; будучи ребенком, она обследовала каждый уголок и закуток этого великолепного сооружения и, конечно, поступила сюда же на работу. Однако она ни разу не бывала в отеле в качестве гостьи, ей даже в голову не приходила такая возможность. Предложение Тома вызвало улыбку на ее лице. Как забавно – отправиться ужинать в отель, побыть на месте клиента. Любопытно, кто будет обслуживать ее?
Заметив выражение лица Марии, Том Фэррел успокоился.
– Значит, все в порядке?
– Все в порядке, лейтенант.
Взяв девушку под руку, лейтенант Фэррел медленно провел ее по аллее вокруг отеля, а там, под взглядами компании, сидевшей на креслах-качалках, Мария поднялась по лестнице – изящно ступая, высоко подняв голову, рука об руку с красивым молодым лейтенантом.
Вечер прошел очень приятно, несмотря на ту резкость, которую позволила себе Мария в самом его начале, и на неприятный случай с Бриллом Крогером.
Побывать в отеле в качестве гостя означало для Марии увидеть его совсем другими глазами. Ей очень понравилось обслуживание – официантки прекрасно делали вид, будто не узнают ее, хотя Мария заметила, что некоторые девушки перешептывались, когда полагали, что она и ее спутник их не видят. И еще ей доставили удовольствие завистливые взгляды офицеров и штатских, сидевших в ресторане; она была уверена, что это – заслуга ее розового платья.
После прекрасного ужина они отправились на демонстрацию диапозитивов в один из небольших общих холлов. Зрелище действительно оказалось очень интересным.
После просмотра они сидели на широкой веранде, пили кофе и покачивались в креслах, как это делали богатые постояльцы, – Мария часто за ними наблюдала. Они болтали без умолку, как обычно это делают только что познакомившиеся пары.
Мария нашла, что общество Тома – он попросил доставить ему удовольствие и называть его по имени – очень приятно. Он был жизнерадостен, с характером, располагающим к себе, и обладал прекрасным чувством юмора. Мария обнаружила, что рассказывает ему такие вещи о себе и своей семье, которые не стала бы обсуждать ни с кем другим.
До той минуты, когда они вышли из отеля, Мария не замечала, что за все время, проведенное с Томом, она ни разу не вспомнила ни об отвратительной сцене с Бриллом Крогером, ни о трагическом пожаре. У нее мелькнула мысль рассказать Тому о Крогере, но она тут же отмела ее: Том, оскорбившись за Марию, не оставит эту историю без последствий.
И еще она поняла, испытав при этом легкий укол совести, что ни разу не вспомнила о Карлосе и его предложении.
Рамон Мендес в нерешительности стоял перед большим двухэтажным особняком. Молодой человек был одет в свой лучший костюм и держал в руках букет летних цветов. Теперь, когда он подошел к этому дому, ему стало не по себе. Зачем он пришел? Молодая гринга, конечно, успешно поправляется; а если и нет, разве поможет ей его посещение?
Когда мысль о том, чтобы навестить Джессику Мэннинг, пришла ему в голову в первый раз, Рамон сказал себе, что это будет всего лишь визит вежливости; в конце концов, он и его семья принимали ее в своем доме, ухаживали за ней, сообщили ее отцу о состоянии дочери. И все же в глубине души он знал, что этим дело не исчерпывается. Он хотел еще раз ее увидеть; она как-то подействовала на его воображение, – эти золотые разлетающиеся кудри, прекрасные ясные глаза, тонкие черты лица.
Молодой человек смущенно провел пальцами под воротником рубашки. Наверное, ему лучше идти домой и просто забыть обо всем этом; голова его и так занята смертью Сергио и делами, связанными с пожаром. Но раз уж он здесь, раз он пришел к Джессике, да еще с цветами, он может и повидаться с ней. Он зайдет всего лишь на минутку. Это долг вежливости.