Выстрелов действительно было три. Судя по всему, первый выстрел был произведен справа и, по свидетельству рядового Николая Рябцева, в машину не попал. Второй выстрел справа, сделанный почти одновременно с первым, угодил в правый борт машины напротив десантного отделения.
Мамед Керим-Задэ, старшина 1-й роты, старший прапорщик:
«Сначала справа по борту ударили, по правому десанту… в борт… Все, кто сидел справа в десанте, — погибли, потому что когда [я] очнулся, десант как был закрыт, так и остался».[325]
Боевую машину повело влево. Несколько человек, в частности подполковник Клапцов и подполковник Зрядний, не удержались на броне. Третий выстрел из гранатомета пришелся слева в район башни.
Мамед Керим-Задэ, старшина 1-й роты, старший прапорщик:
— И третья граната как раз у меня между рук и ног рванула, и меня выбросило с БМП!
Машина беспомощно завалилась в придорожную канаву, накренилась и заглохла. Подполковник Анатолий Чумак, по свидетельству старшего прапорщика Мамеда Керим-Задэ, стоя в люке, отстреливался из автомата. Покинуть БМП ему не удалось.
Юрий Клапцов, начальник оперативного отдела 131-й бригады, подполковник:
— И вот, что я видел: в люке командира лежит навзничь, лицом вниз на броне труп человека и горит. А был ли это Толик Чумак или был кто другой, я сказать не могу. Просто могу предположить, что вряд ли во время боя кто-то успел занять его место в люке и погибнуть.
Механик-водитель, пытаясь выбраться из канавы, дергал машиной взад-вперед. Наконец БМП зацепилась гусеницами за грунт и выползла на дорогу, однако, по свидетельству очевидцев, проехала всего 20–30 метров, прежде чем окончательно была добита гранатометчиками.
Мамед Керим-Задэ, старшина 1-й роты, старший прапорщик:
— Я когда очнулся, она стояла, тарахтела. Левый десант был открыт, и из гранатомета один боевик выстрелил прямо в десант через открытую дверь, в салон!
Юрий Клапцов, начальник оперативного отдела 131-й бригады, подполковник:
— И внутри горело, и снаружи. Помню, еще кто-то из наших солдат, оставшихся внутри, кричал: «Добейте, гады!!!»
Николай Рябцев, огнеметчик 3-й мотострелковой роты, рядовой:
«Пососкакивали мы, кто в живых остался, и на землю. «Чехи» («чехи» здесь — чеченцы. — Прим. авт.) нас голыми руками, как говорится, взяли. Из всей БМП только я и один подполковник из Краснодара из штаба 58-й армии (В. И. Зрядний. — Прим. авт.) (Царство ему Небесное) остались в живых. Остальных добили. <…> Подполковник, не знаю, как выжил, а я просто убитым притворился, когда они раненых ходили добивали. Меня тоже двое нашли, потому что подо мной бушлат дымился (осколки от РПГ попали в руку, когда по БМП попали). Сначала один подбежал, молодой, весь в черное одет. Я перевернулся, на пятую точку сел. Один спрашивает: «Что, раненый? Где оружие?». Я говорю: «Нет». Он мне: «Не пиз…, найду — расстреляю». Я ему: «Нет, ищи». Обыскал меня, по земле рядом пошарил, тут другой подбегает. Первый ему говорит: «Вот раненный, вообще-то, добить надо». Второй ему: «Да, надо». У меня чуть не вырвалось: «Да ну на х…Г — уже на языке вертелось. Если бы сказал, наверное, точно прибили. <…>.. Тем более, что рядом, метрах в 20 ходили и других пацанов добивали. Не знаю, почему, но после того, как они согласились, что меня надо добить, они сразу куда-то убежали. То ли рядом перестрелка какая то началась, то ли еще что, не знаю. Убежали и не вернулись».[326]
Владимир Зрядний, начальник группы планирования отдела боевой подготовки 67-го армейского корпуса, подполковник:
«[Я] ударился о степу дома. Пополз вдоль стены. по… отмостке… бетонной (бетонная полоса по периметру здания для защиты фундамента. — Прим. авт.). Прополз метров 30, наверное. Полная тьма была. Послышались автоматные выстрелы… пулеметные… крики, стопы. Я затаился и лежал вдоль дома. Буквально через несколько секунд я услышал голос… солдата о том… просящем о помощи. В этот момент кто-то сзади меня пнул сапогом сильно. Приказали встать. Оружия у меня не было при себе, так как в момент удара я слетел… <…> Начали меня «глушить» (бить. — Прим. авт.). Свалили… требовали оружия. <…> Они меня оттащили. Потом вывернули… сняли с меня бушлат, сняли ремни, проверили все — ничего опасного при мне не находилось. <…> Меня привели в подвал жилого дома, который около этого места находился… ну, недалеко. Там, значит, еще раз «подрихтовали» (избили. — Прим. авт.)… <…> Там были раненые. Перевязки делали русские женщины, так как база, если можно назвать ее базой, находилась в подвале жилого дома».[327]
В плен подполковник Зрядний, по его собственным признаниям, попал к чеченцу по имени Акбар. Вместе с подполковником Зрядним у Акбара оказался и рядовой Рябцев, пытавшийся выбраться из города.
Николай Рябцев, огнеметчик 3-й мотострелковой роты, рядовой:
«…Потом, когда чечены убежали, [я] отполз, встал на ноги (больше всего боялся, что не смогу встать) и пошел. Прошел какой-то завод (подстанция ЗЭС. — Прим. авт.), перелез забор, зашел в пятиэтажку, на втором этаже постучался в дверь. Открыл чечен пожилой, который отвел меня к своим русским соседям по площадке. Там в ванной комнате (я так понял, что все мирные жители, которые под бомбежку или при штурме остались в квартирах, все в ванных комнатах сидели) дали они мне штаны гражданские (мои еще на вокзале медики все порезали) и чем-то попоили. Тут и заходит сосед ихний [их], а вместе с ним два или три боевика. Ну, а потом плен…»
Первое время Акбар содержал пленных у себя в доме в родном селе, затем доставил их в Реском, в штаб Аслана Масхадова. Судьбы двух пленных сложились по-разному: Рябцеву повезло, его освободили 9 февраля 1995 года, Зряднего дудаевцы не пощадили — 27 мая 1995 года он был расстрелян в селении Харсеной, якобы за попытку к бегству.
Вслед за БМП подполковника Чумака, основная группа во главе с командиром бригады в пешем порядке выдвинулась вдоль железной дороги в направлении парка имени Ленина.
Вадим Шибков, начальник узла связи радиотехнической бригады, старший прапорщик:
— Артиллерия «отрабатывала» прямо через наши головы! Еще шли, комбриг говорит: «Блин! Сейчас как накроют нас, же!» Я говорю: «Да нет! Не должны!» Ну, артиллерия хорошо «сработала»!
Метров за 50 до первого железнодорожного переезда (в районе товарной станции) группу комбрига нагнали три БМП-2 (№ 610, 618, номер третьей не установлен) 81-го мотострелкового полка. Савин приказал грузить на них оставшихся раненых и всех, кому хватит места в БМП. Один из участников событий, рядовой Владимир Удовицкий, разместился на второй машине. Всю дорогу ему пришлось провести, высунувшись по пояс из люка башни.
Владимир Удовицкий, механик-водитель БМП-2 № 125, рядовой:
«На первой машине был комбриг, раненые были в десанте, а вся пехота… кто мог ходить, — вся сидела на броне».[328]
На железнодорожном переезде машины повернули направо, вышли на улицу Маяковского и достигли площади Дружбы народов, где встретили несколько боевых машин 137-го парашютно-десантного полка. Это была заблудившаяся часть колонны, выдвинувшейся к железнодорожному вокзалу из парка Ленина.
Вадим Шибков, начальник узла связи радиотехнической бригады, старший прапорщик:
— Я слез с БМП, подошел к десантникам, позвал их старшего к комбригу. О чем они говорили, я не слышал. Ну, в итоге десантура пошла своей дорогой, а мы — своей.
Сложно сказать, что обсуждал Савин с десантниками, однако можно предположить, что речь шла о засаде противника в районе Дома печати. Отойти в парк имени Ленина полковник Савин отказался. Вероятные причины отказа — наличие большого числа тяжелораненых, требовавших серьезной медицинской помощи, которую в парке они получить не могли.
Мы попытались восстановить маршрут отхода БМП Савина, основываясь на логике событий. Учитывая, что полковник Иван Савин отказался направиться в ЦПКиО имени Ленина, главной задачей для себя он видел окончательный выход из города. Все указывает на то, что вывезти раненых Савин предполагал тем же маршрутом, каким входил в Грозный 31 декабря 1994 года — по улице Маяковского, Старопромысловскому шоссе и улице Алтайской. Получив от десантников информацию, что вход на Старопромысловское шоссе в районе Дома печати блокирован противником, комбриг принимает решение обойти опасный участок дороги. Если принять во внимание генеральное направление движения машин — перекресток Старопромысловского шоссе и улицы Алтайской — разумно предположить, что полковник Савин, сохраняя вектор направления движения на указанный перекресток и обходя засаду в районе Дома печати, решил углубиться в промышленную зону, ограниченную улицами Чичерина, Трестовской и Гаражной. По воспоминаниям старшего прапорщика Вадима Шибкова, дорогу искали долго. В конечном итоге машины выскочили на Старопромысловское шоссе и попали в засаду.