Кэтрин смотрела на нее, не сознавая, что в ее глазах отражается охватившее ее смятение.
— Да, я знаю.
Пришел День Благодарения, и Мэт опять поразил Кэтрин своим умением мгновенно брать на себя роль мужа и отца. Когда мать позвонила ей, чтобы пригласить в гости, Кэтрин сомневалась, говорить ли о приглашении Мэту. Она не знала, какие планы на этот день у Бет, но чувствовала, что, если придется выбирать, Мэт выберет общество сестры. Когда он был дома, любой знак внимания, любое слово, даже самое незначительное, с которым он обращался к Диди, вонзались в сердце Кэтрин как острый нож. Если бы не присутствие Джеймса, она бы, наверно, не выдержала.
Ее решение созрело — она не проведет праздник в обществе этой женщины. Она поедет к родителям, с Мэтом или без него. Она приняла приглашение матери и ждала момента, чтобы сказать об этом Мэту наедине. Такой случай представился за четыре дня до праздника. Мэт, как всегда, уехал по делам, но должен был вернуться в тот день. Кэтрин переоделась к обеду и пыталась привести в какой-то порядок волосы, доходившие уже до плеч, избегая при этом смотреть на себя в зеркало. Ей не нравилось то, что она могла там увидеть. Бледное лицо с почти прозрачной кожей, морщинки в углах глаз. Она надела закрытое платье с высоким воротником, чтобы скрыть выступающие ключицы, но это не помогло. Мягкая шерстяная ткань облегала худенькую фигурку, подчеркивая ее хрупкость.
Кэтрин со вздохом провела щеткой по волосам и увидела в зеркале Мэта. Ее рука замерла в воздухе. Встретив в зеркале ее взгляд, он остановился у самой двери и стоял так, ничего не говоря.
Кэтрин опустила щетку на столик. Это ее движение нарушило затянувшуюся тишину. Мэт, сняв на ходу пиджак, прошел в комнату, говоря:
— Здравствуй, Кэтрин. У тебя усталый вид. Что ты делала, пока меня не было?
Опуская глаза под его внимательным взглядом, она тихо сказала:
— Ничего я не делала. Дома все в порядке.
Почему он всегда вызывает в ней это желание — защищаться?
Насмешливо подняв бровь, Мэт спросил:
— Что, скучно тебе?
Скучно? Он что, смеется? Она медленно сходит с ума от невозможности хоть чем-то себя занять, а он спрашивает, скучно ли ей! Раздраженная, она отбросила все сомнения насчет праздника.
— Моя мать звонила, чтобы пригласить нас на обед в День Благодарения. Если у тебя нет других планов, я хотела бы поехать. Она уже давно не видела Джонни.
— Как и мои родители, — сухо ответил он.
Сжав руки, Кэтрин посмотрела ему в глаза.
— Это не моя вина!
Прищурившись, он сказал еще суше:
— Кажется, я и не говорил, что твоя. — Он помолчал минуту и добавил: — Я ни в чем тебя не обвиняю, Кэтрин. Почему же ты все время так странно реагируешь на мои слова?
Кэтрин лишь пожала плечами. О чем это он? Они говорили о совершенно разных вещах. Смущенная, настороженная этим его неожиданным вниманием, она резко сказала:
— Так как, принимать мне приглашение матери или нет? — Она не стала говорить, что для себя она уже все решила.
Мэт отвернулся и стал развязывать галстук, словно внезапно потерял всякий интерес к разговору.
— Ну конечно, прими. И, если не трудно, позвони моим родителям и скажи, что мы заедем и к ним.
Визит состоялся, и обе пары были очарованы внуком. Кэтрин очень не хотелось уезжать из теплого и уютного родительского дома. Мэт играл свою роль великолепно, был естественным и непринужденным с ее родителями, заинтересованным и внимательным с Томом. Они обсуждали приближающееся Рождество, строя различные планы, и Мэт очень удивил Кэтрин, предложив всем приехать в Ланкастер на Рождество, чтобы родители Кэтрин и его могли от души побаловать внука.
Это тепло, которое согревало Кэтрин в родном доме, быстро испарилось в скрыто недоброжелательной атмосфере дома Мэта. Кэтрин еще глубже ушла в себя и была молчалива и грустна. Мэт, хотя и оставался несколько недель дома, даже не делал попытки до нее дотронуться. Кэтрин не сомневалась, что у него есть любовница. Ее воображение рисовало соответствующие картины, и это причиняло ей постоянную боль.
Непроходящая боль рождала гнев и возмущение. Пусть она приговорена всю жизнь жить с Мэтом, но будь она проклята, если проведет все дни своей жизни в этом доме, где она чувствовала себя бесплотной тенью. В таком настроении она как-то направилась в кабинет Мэта. Это было через две недели после Дня Благодарения. Не став стучать, Кэтрин вошла в ту минуту, когда Мэт поднимал телефонную трубку. С удивлением посмотрев на нее, он неторопливо положил трубку на рычаг и спокойно спросил:
— Что-то не так, Кэтрин?
Что-то не так? Да, все было не так, и кому, черт возьми, собирался он звонить? Своей подружке? Кэтрин прикусила губу, чтобы не крикнуть это ему в лицо. Чувство отвращения к самой себе охватило ее. И что с ней происходит? Во что она превратилась?
— Кэйт? — тихо спросил Мэт.
Кэтрин подняла глаза, сообразив, что застыла в дверях, тупо глядя на ковер. Он смотрел на нее, прищурив глаза, как он часто делал в последнее время, и она твердо встретила его взгляд.
— Я хотела бы поехать в город на несколько дней, если ты не возражаешь. Повидать Кэрол, сделать покупки к Рождеству.
— Ты спрашиваешь моего разрешения?
Кэтрин не могла решить, было ли в его голосе недоверие или сарказм. Чувствуя, как сжалось горло, она лишь коротко кивнула.
— Я подумала, что лучше спросить, чтобы ты не сердился, как тогда, в сентябре, помнишь?
— Я никогда не требовал, чтобы ты спрашивала моего разрешения на что-либо. Но не думаешь ли ты, что я, как твой муж, имею право знать о твоих планах?
— Но я тогда пыталась… — начала она.
— Знаю, — перебил Мэт, его голос прозвучал неожиданно устало. — И незачем опять выяснять все сначала. Когда ты собираешься ехать?
— Завтра утром.
— Ну ладно. Я подожду вас, и поедем вместе.
К обеду следующего дня они уже устроились в квартире. Мэт обедал вместе с ними, шутил с Мэри, возился с Джонни и сохранял холодный тон с Кэтрин. Потом он отправился в офис, предупредив Клайда, что вернется к шести.
Следующую неделю Кэтрин целиком посвятила магазинам. Иногда ее сопровождала Мэри, пару раз Кэрол составила ей компанию. Кэтрин доставляло странное удовольствие покупать чрезмерно дорогие подарки за счет Мэта. Кэрол почти всегда обедала с ними, потому что Пол уехал по делам, а у нее, по ее словам, была обычная предпраздничная депрессия.
Закончив покупки за неделю до Рождества, Кэтрин сама начала чувствовать депрессию, когда думала о необходимости возвращаться в загородный дом. Вечером ей позвонила Кэрол.