Читать интересную книгу Стремнина - Бубеннов Михаил Семенович

— Вздыхается, — промолвил Морошка.

— К тому времени я вернусь, — пообещал Завьялов.

— Только не опаздывайте.

— И опоздаю — не беда. Один справишься, если потребуется. Пора подниматься на крыло.

VIII

За час до захода солнца из тайги вернулись все, кто не ходил в Погорюй: одни — с удочками и сумками, набитыми хариусами, другие — с рябчиками в ягдташах да кошелками с черникой, а Демид Назарыч и Володя Полетаев, побывавшие в потаенных местах, принесли трех краснобровых глухарей. До ужина все отдыхали да возились с добычей, а потом Арсений Морошка, призадержав на берегу Володю, который редко ходил обычным шагом, а чаще всего бегал рысцой, попросил его созвать друзей-взрывников в прорабскую.

Нетерпеливый Володя тут же хотел кинуться к брандвахте, но Морошка поймал его за рукав штормовки:

— Постой-ка… Что с тобой? Ладно ли?

Володя заволновался так, словно его прихватили на преступном деле, и даже слегка заикнулся:

— Н-ничего, в-все ладно…

— Чудно что-то… — не поверив и не считая нужным скрывать это от Володи, проговорил Морошка. — Носишься с космической скоростью. И все стороной. Вчера не пришел на чай с вареньем…

— Я его не очень-то…

— Сегодня в Погорюй не пошел…

— А что там в Погорюе? Я вон какого глухаря ухлопал! Едва донес. Ну, я бегу…

Взбегая по трапу, Володя подивился про себя, как дивился часто: «Вот глазастый! Уже заметил…» Он всегда думал о Морошке с восхищением и завистью. Даже теперь, когда именно он, Морошка, оказался виновником его терзаний.

Из всех парней на Буйной, кажется, только Володя Полетаев застенчиво сторонился Гели. Никто и не подозревал, что именно он тянулся к ней сильнее любого из ее поклонников, не скрывавших своего интереса.

Ему нравилось мечтать о том, как он, собираясь возвратиться в Новосибирск, уговорит вернуться туда и Гелю. За зиму он поможет ей подготовиться в институт… Но и того, о чем думалось, было вполне достаточно, чтобы Володя мог чувствовать себя на седьмом небе. Он знал, что никогда, вероятно, не решится открыть свои мысли Геле, но с каждым днем сживался с ними все крепче да крепче. Когда же все стало известно, Володя действительно стал сторониться и Морошки и Гели.

Уже зажигались огни, когда взрывники потянулись к прорабской. Лучше всего было собраться на брандвахте, чтобы не тревожить Гелю, но там могли помешать разговору люди, которым не дорого дело.

— Только без шума, — предупреждал Морошка всех, кто переступал порог, и указывал взглядом на перегородку, за которой находилась Геля.

Рабочие, ходившие вместе с Морошкой в Погорюй, молча рассаживались в прихожей, вокруг стола с лампешкой, а Демид Назарыч спросил:

— Что с нею?

— Занедужила, — нехотя ответил Морошка.

— Температура?

— Небольшая… Как в тайге-то?

— Чутко, — ответил Демид Назарыч. — Глухарь уже строгий.

— Очень строгий, — подтвердил Володя тоном бывалого таежного промысловика, на что давал ему право краснобровый красавец, сраженный картечью с первого выстрела.

— Заосеняло…

— Скоро лист потечет.

Их поддержали друзья негромко, но живо:

— Вечерами на воде уже здорово холодно.

— А ночами? Клацаешь зубами под одеяльцем, как голодный волк.

— Круто берет осень, круто…

— У нас так… — заговорил Морошка, приглушая, сколь возможно, свой басище. — В начале августа — теплые, даже жаркие дни. А в конце, бывает, как дунет сиверко, как зарядят дожди — прощай, лето! У нашей осени мертвая хватка.

Вася Подлужный, так и не раздобывший в Погорюе бражки и оттого недовольный всем на свете, нетерпеливо перебил прораба:

— Звал-то зачем?

— А вот сказать, какая у нас бывает осень.

— Нашел о чем! Лирика!

— Это для начала лирика, я так понимаю, — заговорил Кисляев. — А гарнир к ней? Надо успеть закончить до непогоды хотя бы взрывные работы. Так, да? А много еще рвать?

— Вот карта, глядите…

Сидящего за столом Морошку обступили со всех сторон. Он рассказал, что для соединения двух трасс, верхней и нижней, решено из-за недостатка времени пробить пока вдвое зауженную прорезь, которая будущим летом будет расширена в обе стороны до проектных границ. Рассказал и о своих расчетах: теперь, имея заряд Волкова, взрывные работы можно закончить за две недели — наверняка до осенней непогоды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну и навалились, — проговорил он затем, начиная работать локтями. — И сопят кругом, как быки.

— Тут засопишь, — отходя от стола, со вздохом сказал Вася Подлужный.

— Сопи не сопи, а вопрос ясен, — сказал Кисляев, отрываясь от карты шиверы. — Рвать при ветре и дожде нельзя. Всем известно. Значит, надо успеть до непогоды. Хорошо, если она нагрянет только через две недели, а если раньше? Надо гнать и гнать!

— Да тише ты! — зашипел на него Володя Полетаев.

Ему было приятно думать, что Геля слышит, как он заботится о ее покое. И еще ему хотелось, чтобы она узнала сейчас, какой он сообразительный парень — не хуже Морошки. И он заговорил быстрым шепотком, но так, чтобы Геля, конечно, могла расслышать все его слова.

— Я уверен, что все мы давно думаем о том, как побыстрее доделать прорезь, — начал он. — Уверен. Иначе и быть не могло. Так у нас устроены мозги.

— Не у всех, — подал голос Подлужный, присев на корточки у глухой стены. — Вот мне совсем и не думалось.

— О тебе нет и речи.

— Что-о?

— Да тише ты!

— Он не в настроении, вот и болтает что попало, — пояснил Уваров. — Врет, и у него крутились шарики, хотя, конечно, и похуже, чем у других. А о прорези… Развязаться надо с нею да поскорее сматываться отсюда! Вот мое слово!

— Все, что надумано, — в общий котел, — предложил Володя. — Для начала вот мой пай. У нас все лето стоит без дела большая спаровка. Можем мы снять с нее площадку?

Он заговорил как раз о той спаровке, какую Морошка собрался переделать в катамаран. Площадку с нее так и так надо было снимать, прежде чем отвести ее в Погорюй.

— Есть! — воскликнул Володя, услышав ответ прораба. — Мы ее снимем и поставим на землю, у самой воды. На ней и будем набивать порохом мешки, а потом — на спаровку… Ну, а уйдем с зарядом в реку — готовь на ней новые мешки. Будет непрерывный поток.

— Хороша сказочка, — заметил Уваров, всегда любивший чем-нибудь да охлаждать горячие головы. — А кто же их, эти мешки, набивать будет, когда уйдем в реку?

— Другая бригада.

— Да откуда она возьмется?

— Надо создать.

— Из кого? Из небожителей?

— На земле найдем… — Володя обернулся к Демиду Назарычу, который примостился у самого порога и, слегка приоткрывая дверь, пускал наружу струйки дыма. — Слушай, батя, как было на войне, когда не хватало людей?

— А очень просто, — ответил Демид Назарыч. — Обшарят все тылы — и вот тебе пополнение, опять можно в бой.

— Вот и мы должны обшарить все наши тылы. — Володя вытянул над столом левую руку, собираясь вести подсчет на пальцах. — Одного матроса с опаски можно позвать? Можно. Считаю. Одного охранника можно снять? Можно. Днем можно обойтись и без охраны, раз все в зоне. А матросы с земснаряда, свободные от вахты, могут поработать? А изыскатели? И потом, эти, наши-то…

— Нашел кого считать! — догадавшись, о ком речь, сказал Уваров. — Отогни обратно три пальца.

Его поддержали:

— Их не оторвешь от карт.

— Сейчас они в самом азарте.

— Наголо раздевают друг друга!

— Придут! Спорю! — забываясь, чуть не выкрикнул Володя. — Да если хотите знать, они ждут, когда начнем рвать. Знают, что оплата с заряда, а заряды теперь будем класть один за другим.

— А ведь и мы, выходит, заодно с ними будем хапать, — проговорил Кисляев, почесав в раздумье лоб. — Даже стыдно.

— Ничего! — успокоил его Морошка. — Изменят нормы — другое дело.

— Может, поднять вопрос?

— Поглядим, что выйдет…

— Вот это верно: ты заработай сначала, а потом уж и показывай свою сознательность! — вскипел Уваров, который всегда не прочь был обзавестись лишней копейкой. — Что она у тебя, как прыщ, выскакивает?