Недавно у нее завелся поклонник, что оставляет ей под дверью цветы и конфеты для детей. Подруга теряется в догадках, но я-то точно знаю, что это ее милый, стеснительный сосед по лестничной площадке.
Откуда знаю? Так я ж сама ему рассказала, какие цветы любит подруга.
Вторым грандиозным событием стало то, что Шурик начал строительство своего самого крутого проекта — красочного жилищного комплекса под названием «Зеленый город». Он его выстрадал, вымолил, буквально вырвал зубами у наглых конкурентов, которых на него натравливал бывший недотесть.
Весь февраль Громов буквально жил в офисе, ни на минуту не расставаясь с телефоном и ноутбуком. Я уже почти привыкла, что эта железная парочка с ним на прицепе постоянно, где бы он ни был. Даже в туалете.
Его самого я видела только по вечерам. Когда отвозила ему ужин в термосе и засыпала, прямо там на офисном диване, пока он под светом настольной лампы чертил свой обожаемый проект.
Мы до сих пор живем на два дома. Но в последнее время мне стало казаться, что у нас с дедом как-то прибавились вещи. Шурик незаметно перетащил к нам свои тапочки, бритву, несколько костюмов.
— Может, ты к нам переедешь? — предложила я ему, как-то вечером, когда он по обыкновению трескал свои любимые рыбные котлеты.
— Зачем? Я думал ты ко мне.
— Как же ты будешь без дедовых шахмат жить каждый вечер? Проще уж тебе к нам, чем деду к тебе. Он твои хоромы не оценит.
Я забыла сказать, что Шурик и дед, теперь лучшие друзья. Спелись, голубчики. Я даже ревновать стала. Как засядут за шахматы свои, то все — оба пропали для этого общества, пока не сыграли хотя бы пару партий.
Как-то вечером, когда Громов пораньше приехал с работы и мы, обложившись чипсами с попкорном, смотрели на его ноуте фильм, в комнату вошел с осень серьезной миной дед.
— Дети у меня к вам серьезный разговор.
А где у нас све серьезные разговоры проходят — естественно, на кухне и желательно под коньячок. Последний я у деда отняла и всучила ему кружку с чаем, приведя в пример, мирно попивающего свой кофе Шурика.
— В обшем, я тут подумал и решил, что негоже мат тут все ютиться.
— Ваши предложения? — кивнул Громов.
— Участок у меня есть в пригороде и денежка кое-какая. Мы с бабкой тебе Ритуська на свадьбу копили. Ты у нас, Саня, строитель? Вот и построй дом, для всей семьи. Что б и нам старика было, где разместить свои кости, и вам с правнуками раздолье было.
— Нам? — удивилась я.
— Куда ж мы без бабки Раи. Кто вам малых нянькать будет?
Шурик нахмурился. Деда он, конечно, любил, но жить с ним как-то не планировал.
Я закусила губу и облегченно выдохнула, когда Шурик неопределенно пожал плечами:
— Посмотрим участок, а там видно будет. Я на этой неделе занят, а после выберем время.
Не отказал — уже хорошо.
А с деда не убудет всю плешь Шурику выесть, чтобы строительство завертелось.
Так и вышло. Только дом решили строить не один, а два на одном участке. Больно Шурику хотелось сохранить хоть какую-то иллюзию отдельного жилья. Он в целом проникся идеей и даже решил продать свою квартиру, потому что дедовых денег только на фундаменты хватит и то не полностью.
— Ты у меня богатая невеста оказалась, — смеется Громов, а я хмыкаю в ответ, потому что сверкающее кольцо на моей руке по стоимости, как пол дедова участка.
Мы едем с Шуриком на его машине домой, и тут я замечаю, что Громов рулит в обратную сторону.
— Эй, ты куда?
Он бросает на меня лукавый взгляд:
— Сюрприз.
— Какой такой нафиг сюрприз, Шурик?! — рычу я, когда он паркуется на стоянке у аэропорта.
— Тебе точно понраиться.
— Куда?! У меня даже вещей с собой нет!
— Они тебе не понадобятся, — бросает на меня о-о-очень многообещающий и жаркий взгляд.
Мы за последний месяц много чего успели попробовать, так и не дойдя до самого главного в постели, и я уже знаю, что этот взгляд означает.
— А паспорт?!
— У меня, — хлопает себя по карману этот хитрый обманщик, — Все под контролем.
— Дед выдал?
— Конечно.
Черное море встретило нас отличной погодой. Когда дома все еще ходишь в зимней куртке, а здесь на теплом побережье царит практически летняя погода — это кажется просто сказкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я никогда не была на море, и желание его увидеть было так велико, что я прямо с трапа самолет была готова бежать туда пешком, но у Шурика оказались несколько иные планы.
— Куда ты меня привез? — недоуменно уставилась на красиво штукатуренное здание.
— В ЗАГС, — невозмутимо ответил он.
— Шурик, — часто моргаю я, заметив наконец табличку, — Ты сдурел?
— Ага, — покорно соглашается он, — В тот день, когда с тобой познакомился. Пошли скорее или ты хочешь остаться без самого лучшего в мире платья?
Без платья я остаться не хотела, но и терпеть такое самоуправство тоже.
— Стоять! А как же дед, Маринка, баб Рая, Катюха с Андреем. Мы планировали свадьбу летом.
— Рыжуль. Я до лета не доживу, четно, — прижимает к себе так, что между нами не остается свободного пространства, целует крепко, сладко, пьяняще, — Летом обвенчаемся. Идет?
Вот как с ним можно спорить, когда он такой милый?
Это можно назвать идеально свадьбой. Я, счастливая и нарядная, словно принцесса и он, довольный, нетерпеливый и такой красивый, рядом со мной. Плечо к плечу, рука к руке.
Мы крепко переплетаем наши пальца, произнося клятвы верности, глядя друг другу в глаза, скрепляя наш брак поцелуем.
— Мне кажется — я пьяна, — шепчу, когда мы медленно идем по пустынной набережной.
Весна на юге все еще очень свежая и ночи холодные. Громов накидывает мне на плечи свои пиджак, обнимает и нежно прикасается губами к шее.
— Ты просто счастлива.
Позже, уставшие, слегка хмельные от бутылки шампанского, мы смеясь заваливается в номер и сразу без, каких либо лишних слов идем к широкой кровати.
— Мне кажется, я ждал тебя целую вечность, — шепчет он, медленно снимая с меня платье, — Я сотни раз представлял, как делаю это с тобой.
Мне в ответ так и хочет ляпнуть, какую-то ехидную гадость, но я сдерживаюсь и вместо этого сама целую своего теперь уже мужа, так как мне хочется.
Страстно, жарко и напором. Так, как он сам меня научил.
Тяну его рубашку с плеч, и в комнате сразу становится душно. Я задыхаюсь от нахлынувших чувств и понимания, что Саша испытывает все то же самое. Его глаза, лихорадочно рассматривают мое обнаженное тело, губы жадно целуют все, до чего могут дотянуться, а руки крепко прижимают к сильно телу, без слов прося о большем.
В наш первый раз мне и больно, и сладко одновременно. Я соткана из самых противоречивых чувств, от которых хочется плакать. Мой мужчина понимает меня, как никто другой, когда я цепляюсь за широкие плечи и прощу не останавливаться. Лишь ускоряет свои движения, углубляет своей поцелуй, в полной мере дав почувствовать, что я его полностью и без остатка.
Сейчас и навсегда.
Так должно быть. И так и будет.
КОНЕЦ