и глазницы велики! Тут отбросил голову куда подальше. Жуть. Вот и первая встреченная мною жертва пустыни, которая оставила на мне глубокое впечатление. Адреналин накатил меня с ног до головы, я быстро встал и так же скоро побежал уже дальше.
Потом я пожалел о своем марафоне. Жажда. Мне хотелось пить уже несколько часов, но с собой не было ни миллилитра. Мозг отключился от недостатка влаги. Ая не слушал, не слышал, не мог слышать. Уши оглохли. Все тело отказало, и лишь ноги шли по инерции, не ощущая судорог. Руги не чувствовали ожогов, я не понимал, что весь красный. Из-за всех чудес этой пустыни, которые восхитили и ужаснули меня, я не понимал, что стал таким же неживым странником без ног и глаз, обмотанным не в тряпку, а в футболку, разодранные спортивные штаны и кожаную куртку. Я упал, не заметив боль от пылающего песка, и потерял сознание. Конец…
Глава 17
Конец чего? Жизни? Тогда почему я думаю об этом? Пустыни? Тогда почему я ничего не ощущаю? Времени? Время не умирает, у него нет конца. Тогда конец чего? Почему я задал себе этот вопрос? Почему подумал про конец? Почему прихожу в ярость от своих же вопросов?
Ай. Ай, где ты? Если я могу думать, значит, и с тобой разговаривать могу.
Тут я…
Я жив?
Да.
Где я?
Не знаю.
Ты хоть что-нибудь знаешь?
Я не всевидящее око. Я существо в твоей голове.
От тебя хоть какая-нибудь польза будет?
Польза?! Ты хотя бы понимаешь, что говоришь с неизвестным тебе существом, которое не помнит, кто оно на самом деле? Ты осознаешь это?! Тебя ничего не смутило? Мне больно, что по сути я- никто. Лишь еще одна личность в твоей тупой голове!
Еще одна?
Да
Кто-то еще есть в моей голове?
…
Ай? Ай!
Я могу услышать свое эхо. У себя в голове…
Глаза вновь не открывались, да и не могли. Усталость, словно боец единоборств накинулся на меня сверху и не позволяет сделать ни малейших движений. Я не чувствовал ни рук, ни ног, ни тела- ничего. Лишь собственное сердцебиение и мысли посылали хоть какие-то сигналы жизнь.
Ай.
Что?
Прости…
Прощаю.
Так сразу?
Если я с тобой поссорюсь, то потеряю связь с вешним миром.
Так я значит твой информатор?
Хочешь- считай так.
Чувствую себя использованным.
Привыкай.
Видимо, ты паразит.
Очень даже возможно.
Это тебя не задевает?
Ничуть.
Ясно…
Еще немного я остался в тишине.
Слушай… А чем ты занимаешься у меня в голове, помимо игры с ,,птичками”.
Я же тебе говорил, что изучаю твою голову.
И как исследования?
Есть одно продвижение. Я нашел дверь.
Дверь?
Да. Дверь в духовный мир.
Духовный мир?
Тот, про который тебе рассказывал тот странный шаман из монастыря, в который тебя водила Лилия и где ты отказался попадать как раз в духовный мир.
Точно…
Поверь мне, духовный мир невероятен и разнообразен. В нем есть все ответы на все, что тебя волнует и не волнует. Да и этот мир- сплошной ответ.
Я вспомнил Голу и ее рассказ о пребывании в том самом душевном мире.
А ты видел двадцать одного пилота в своем духовном мире?
Они приходят только к тем, кто имеет секрет.
Секрет?
Да, секрет.
Что это?
Не знаю, ведь на то он и секрет.
Ясно…
Вдруг голова стала поддергиваться. Все в черепе затряслось, и я, до этого летая или просто нависая над ничем, падал. Из пустоты в глубины все того черного ничего, которое существовало в моем сознании. Ая не звал, ведь понимал, что под звуки беззвучного землетрясения и краха мои жалкие мольбы о помощи в моей же голове будут бессмысленными. Я падал, ощущая только одно- страх. Пытался вновь взять свои мысли под контроль, но ничего не получалось. Пустота в моей же голове поглощала сознание и думу своего же хозяина. Так вот, каково это умирать, имея лишь одну жизнь…
Однако вместо обреченного конца очередной полоски временного существования человека, затерявшегося в пустыни, я стал вдруг ощущать части собственного тела: плеч, пальцы ног и рук. Это не сознание рушилось, это кто-то меня сильно потряхивал, заставляя проснуться. Я спал… Глаза, да и, впрочем, все лицо, пока не подавали признака полного подчинения моему сознания. Меня кто-то сильно тряс, или я просто начинаю биться в предсмертных конвульсиях, хотя не верю во второй вариант, ведь с судорогами танцевало бы ,,убийственный танец” все тело, и оно явно бы намекнуло мне об этом, демонстрируя адскую боль. Наконец, туловище вместе с ногами и руками полностью функционировало и подавало сигналы своего присутствия. Осталась голова, а точнее- лицо. Первым отозвались ноздри, и я ощутил, как прохладный, необычайно свежий воздух переполняет все мое тело изнутри, насыщая его энергией. Язык зашевелился, сглатывая слюну, но челюсть не хотела двигаться. И уже сообщили о своем участии в работе организма долгожданные глаза. Я медленно открыл их, ведь ресницы и веки слиплись. Мне пришлось приложить немалых усилий, чтобы увидеть перед собой пухлую физиономию человеческой девочки с узкими глазами, большим носом и розовыми щеками.
Она трясла меня молча, не издавая ни звука, хотя буйный ветер на улице и шуршание подушки подтверждали, что слух вернулся. Увидев ее, я проснулся, девушка убрала руки и улыбнулась мне. У нее были черные волосы, на кончиках которых слегка светился слабыми огоньками ярко-розовый свет. За ее головой можно было увидеть деревянный потолок, состоящий из массивных бревен темно-зеленого дерева.
–Я уж думала, мне стоит рыть новую могилу для очередного бедолаги-изгнанника,– ее пухлые губы задвигались, а голос был объемным, очевидно, детским и слегка грустным.
–Где я?– прохрипел я, мучаясь жаждой.
–Сейчас, я принесу тебе воды,– она выпрямилась, и волосы до плеч развеялись. Девочка развернулась и исчезла из поля моего зрения. Я услышал звук, похожий на скрип колес. С трудом поднял шею и заметил, что нижнюю половину пухлого тела незнакомки заменяет протез, где вместо привычной стопы- парные колесики, а вместо ног- металлические балки, скрепленные гайками и шурупами. Граница между механизированной и живой частями тела идеально ровная, хоть у полуроботизированного существа, являющегося представителем ,,тяжелой расы”, такая же грань железа и плоти сливается и растекается по всему телу, как вирус, раздражающий вены и заставляющий их распухать, меняя цвет крови. Видны были швы в области бедер, где выделяется неровный разрез, что говорит об операции неопытного хирурга, или зашивали во время трудных условий.
Девушка