Читать интересную книгу Зерна отольются в пули - Павел Дмитриев

Однако обычный сценарий дня вдребезги разбила жена, которая, против обыкновения, встретила Збигнева прямо у дверей.

— Тебе только что звонил какой-то большой начальник, — начала она еще до того, как муж миновал выложенную плитняком дорожку с парковки. — Он очень просил тебя срочно, очень срочно, приехать в аэропорт LaGuardia, там ждет самолет в Вашингтон.

— Что за проблема? — насторожился Бжезинский. — Он больше ничего не сказал?

— Нет… Но представляешь, этот господин попросил тебя не задерживаться даже на ужин, сразу ехать! — Эмилия протянула бумажный пакет. — Вот, приготовила тебе сэндвичей…

— Спасибо, Эмми! — Збигнев поцеловал жену, но получилось, против обыкновения, как-то очень неискренне, слишком далеко от семьи ушла мысль опытного политолога. — Съезди пока в аптеку, купи продуктов и побольше воды в бутылках. И, пожалуйста, не выключай радио или телевизор… Даже ночью оставь, пусть тихонько работает.

— Ты меня пугаешь! — отшатнулась в сторону детских комнат жена. — Неужели опять чертовы комми со своими ракетами?! Они могут на нас напасть?

— Понятия не имею, — пожал плечами Бжезинский. — Очень сомневаюсь, психа Хрущева они сами из Кремля давно выгнали, сейчас у власти крепко держится очень практичная группировка. Да я же тебе все рассказывал недавно… Но кто их до конца разберет! И не беспокойся! — вымучил он улыбку при виде испуга Эмили. — Может, мелочь какая Джонсону потребовалась.

— И скупердяй Линдон целый самолет выслал за тобой?

— Но я не могу даже представить, из-за чего могло возникнуть обострение! Последнее время русские очень редко стали вспоминать свой главный жупел про неизбежность мировой революции, уровень боеготовности в Восточной Европе понизили на радость Вилли Брандту.[331]

— Может, это хитрость? Вспомни, как Сталин моего дядю обманул после войны![332]

— Нет, — уже искренне рассмеялся Збигнев. — Такие тайны не спрячешь даже в снегах Сибири. Они реально пытаются «мирно сосуществовать». — Последние слова Бжезинский сказал по-русски, впрочем, жена его прекрасно поняла.

— Ладно, езжай уже, — поторопила мужа Эмили. — Если ты будешь в Вашингтоне, то я верю, ничего ужасного не случится!

…Уже через час в иллюминаторе VC-6A[333] показалась оранжевая от лучей заходящего солнца игла мемориала Вашингтона, на какие-то секунды мелькнули воды Потомака, и шасси самолета мягко притерлось к бетону Национального аэропорта. Неприметный старенький бьюик уже ждал вблизи полосы, и спустя двадцать минут[334] офицер, минуя похожий на растревоженный муравейник центр управления Situation Room,[335] провел Збигнева через в святая святых — маленькую комнатку, оборудованную под президентский кафетерий.

Вице-президент Губерт Хамфри, покровитель Бжезинского, как-то обмолвился, что именно тут, за чашечкой по-американски отвратительного кофе, Линдон Джонсон предпочитал решать наиболее острые задачи. Оказаться в «узком кругу» побывавших в этом месте — сама по себе немалая честь, однако из-за нервного напряжения Бжезинский на это попросту не обратил внимания.

— Добрый вечер, господа, — поздоровался он и только после этого огляделся по сторонам.

Компания подобралась по-настоящему судьбоносная. Кроме 36-го президента США, мистера Хамфри и уже знакомого по прошлой встрече министра обороны Роберта Макнамары с дальнего конца столика профессионально улыбался Роберт Кеннеди, сенатор от штата Нью-Йорк и кандидат в президенты от Демократической партии.

— О, приехал мистер Бжезинский! — на правах хозяина приветствовал гостя Джонсон. — Лучший в мире специалист по Советам!

— Присаживайся, Збигнев! — Хамфри, как старый знакомый, широким жестом показал на свободное кресло немного стушевавшемуся политологу. — Думаю, никого из нас представлять не надо, а тебя я уже и без того расхвалил до небес.

— Кофе тут все наливают сами, — добавил с легкой усмешкой Кеннеди-младший. — Пожалуйста, без формальностей.

— У нас тут проблема. Мао Цзэдун решил вычистить из Шанхая мятежников атомным оружием, — не стал затягивать с делом министр обороны. — Несколько часов назад они тремя тактическими боеголовками расчистили укрепления на одном из участков границы, а четвертой ракетой вообще угодили прямо в буддийский храм Цзинъаньсы, что посередке города. Сообщают, что по ошибке, техника подвела, но это только слова. Факт в том, что Нанкин уже по сути окружен, войска Чэнь Писяня сопротивляются отчаянно, но после таких ударов…

— Это не все, — добавил Джонсон. — Чан Кайши, никого не спрашивая, срочно признал Шанхай частью Республики Китай, чем поставил нас в изрядно глупое положение.

— И вы хотите узнать, как на это отреагирует Москва, — не дал повиснуть паузе Бжезинский.

— В точку! — подыграл Хамфри. — Сам понимаешь, от этого многое зависит.

Быстро изложенные и совершенно неожиданные новости ударили по политологу как таран. Только память о поколениях благородных предков позволила Бжезинскому сохранить самообладание, не выказать удивление ситуацией, а следом — и полную профнепригодность, ведь аналитик чего-то стоит, лишь когда способен опережать события. Окончательно ситуацию «вытащил» кофе, исключительно удобная штука, особенно когда его нужно налить в чашку, добавить сливок и сахара… Все это время можно думать!

— Господа! — закончив манипуляции с напитком, начал Збигнев. — Насчет Мао в Кремле иллюзий явно не питают, не зря укрепили границу. Однако, несмотря ни на что, он коммунист, а мы — враги. И для их идеологов это важнее любых доводов разума. Так что наиболее естественным вариантом для Советов будет поддержка Председателя КПК до самой последней возможности. Начиная с вето в ООН и заканчивая прямыми ультиматумами. Если пытаться решить ситуацию «в лоб», то выйдет что-то типа зеркального Карибского кризиса… Только на этот раз у СССР достаточно ракет, чтобы реально уничтожить сотни городов, и нам, скорее всего, придется уступить.

— Неутешительно, — протянул Джонсон. — Без применения серьезного оружия Шанхай будет потерян в течение нескольких дней.

— Мы стараемся помочь Чан Кайши авиацией, но это капля в море, — добавил Макнамара. — Комми прут толпами, даже напалм их не может остановить. Полагаю, что спасти положение может только корабельная артиллерия и пара сотен Б-52 в небе над Пекином. Ребята с Андерсона[336] давно готовы, но для этого нужно политическое решение.

— Сколько у Мао осталось ядерных бомб? — как бы между делом поинтересовался Бжезинский.

— Еще десятка полтора, насколько можно верить разведке, — не стал скрывать цифр министр обороны. — Есть вероятность, что несколько зарядов заложены в торговые суда и могут быть активированы в любой момент в порту Сан-Франциско или Лос-Анджелеса.

На этих словах Линдон Джонсон скривился, как будто проглотил кусок лимона. Было от чего — полные безудержной агрессии речи Председателя КПК по праву считались едва ли не самым популярным пугалом для американских обывателей.

— Мы не успели совсем немного, — постарался сгладить ситуацию Бжезинский. — Даже жалко, что два года назад в Шанхае победили мятежники. Единолично утвердившись на материке, Мао Цзэдун обязательно бы дошел до конфликта с Советами. Две собаки об одной кости редко договариваются, слишком Китай большой, независимый и сильный. Не по вопросу Вьетнама разодрались бы, так за влияние на Бирму или Лаос. Раскол бы окончательно остановил расползание красной заразы по континенту, ограничил ресурсы и транспортную связность Хартленда[337] в границах лесов Сибири и так удачно перемерзающего Амура…

— И что, нам теперь уступать, неужели никаких шансов? — Роберт Кеннеди резко отодвинул чашку с кофе, даже не пытаясь скрыть досаду. — Такого просто не может быть!

— Разве что… — Как опытный лектор, оседлавший любимого конька, Збигнев чуть помедлил, выдерживая паузу. — Советский Генеральный секретарь, господин Микоян, армянин и всегда понимал толк в торговле. Надо попробовать найти компромисс, пообещать золотые горы, но вырвать как минимум обещание ни в коем случае не вмешиваться в конфликт на стороне Пекина.

— Но это же ни черта не изменит! — скептически парировал Кеннеди. — Кто только что говорил, что Председатель мог подготовить корабли-бомбы?

— Это не факт, только догадки, — уточнил Макнамара. — И потом, одно дело, когда полдюжины ядерных взрывов могут столкнуть с места маховик третьей мировой, в которой на долю Поднебесной достанется малая часть ударов. Совсем другое — попасть под нашу военную машину, причем без малейшей возможности достойно ответить.

— А если не выйдет с Микояном? — Линдон Джонсон явно не питал особых надежд на успех переговоров.