Читать интересную книгу Серебряная осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович

То есть…

То есть, мы получаем возможность отслеживать пробои. И та мысль, что периодически приходит в голову — что невозможно знать, где и когда откроется очередной пробой — уже не кажется несомненной истиной…

Или у меня фантазия разыгралась?

Но вопрос очень серьёзный. И именно в него упирается следующий — кому это нужно? Потому что после него идёт очередной — кто по ту сторону тьмы? Кто играет против меня? Колледж? Управа? Гидрострой? Местный «неформальный актив»? Вообще кто–то со стороны? Говоря проще — на кого можно положиться?

Да на себя, Волк, на себя. А ещё на Машу. Ну, на Коляна Ильина. На Соколова — и то нельзя, скорее всего он работает на Бурденко… Может, Власов? Нет, не стоит — он не задумываясь подставил меня у Юркиной двери. Трофимыч? Ну, может быть, но он должностное лицо и ему не до заморочек с подчинёнными. И вообще — я доверял Юрке, а он оказался доппелем.

Короче, человек человеку — волк. Пора бы уже привыкнуть…

Крутилась в голове ещё какая–то мысль, но, видимо, сказывалась усталость — ухватить её я так и не смог. Так ни к чему и не придя, завалился спать, и, несмотря на то, что спал нервно, проснулся почти в 10 и вполне отдохнувшим.

Зато утром, уже жуя яичницу с колбасой, вдруг понял то, что не мог сообразить вчера. Если предположить, что это не совпадение и все покушения были именно на меня, то дома и, например, на Базе можно чувствовать себя более–менее в безопасности: и в гостинице, и в промзоне, и вчера вечером меня хотели грохнуть так, чтобы это никак не связывалось персонально со мной. Ходячий мертвец? Мог влезть в любой номер (опустим тему выбитого замка, хотя и грабитель, предположительно использовавший зомби, мог не знать, кто именно в номере). Обстрел? Изгои. Ночной инцидент? Случайный пробой… Мой противник, кто бы он ни был, после осечки в Волково никоим образом не хочет, чтобы его связали со мной. Вопрос — почему?

Возможно — потому, что это слишком явно выведет на него самого. Или… или слишком явно укажет ещё на что–то.

А вот если предположить, что «чувство пробоев» — не мои домыслы, а реальность… тогда почему бы и нет? Хотели втёмную похитить меня для каких–то экспериментов? Вполне может быть. Не удалось, поднялся шум — хотят ликвидировать, не привлекая чрезмерного внимания. Правда, поздно — уже привлекли.

Но зачем Бурденке такие хитросплетения? Предложи он сотрудничество — я бы скорее всего согласился. Но сотрудничество — это официоз, который надо пропускать через Большакова и, возможно, через Управу. Может Бурденко работать сам на себя? Однозначно да, он и так работает только на себя. Но он лицо известное, постоянно на виду — ему слишком уж легко спалиться.

Или в центре всего этого вообще не Бурденко.

М-да. Чёрт ногу сломит. Надо отвлечься, а то рехнусь. На рынок сходить, что ли, пока погода приличная? По времени — в самый раз.

Старомодный градусник за окном — вероятно, оставшийся ещё с 83‑го года — показывал всего пять градусов. Прохладно для середины сентября… Впрочем, солнечно и сухо, так что прогуляться можно. Тем более, надо бы серебряных пуль прикупить — слишком уж я вчера потратился.

Собираясь, взял с собой, помимо традиционного кольта, и «серебряный» ТТ. Ну его нафиг, бережёного Бог бережёт… даже днём.

Рынок располагался сразу за Колледжем, вытянувшись вдоль Советской напротив стадиона. Скорее всего, он тоже был довоенным, причём специально выстроенным — очень уж характерный кирпичный зал–павильон, так и напрашиваются внутри длинные столы с разложенным колхозным мясом и овощами–фруктами… Сейчас тут именно это и творилось, территория вокруг была заставлена прилавками и машинами — конечно, не настолько, как я привык «у себя», но всё равно немало. Везли на рынок в основном то же самое — мясо, овощи, ну и продукцию частников — куртки, кожаные изделия, обувь… Само собой, дешёвого барахла почти нет — ибо нет китайских товаров. В основном всё сделано на совесть. В Гидрострое рынок вдвое больше из–за выхода на другие территории — через Болото торговцы хоть и ездят, но редко. В основном на рынках что тут, что там собираются те, кому не надо проезжать «аномальные зоны».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Производство патронов в Вокзальном своё, у оружейников есть свой «офис» в помещении рынка — разумеется, солидный, с отдельным входом, обвешанный колдовскими оберегами–антивзломами, и работает всю неделю — но самая бойкая торговля идёт, конечно, по воскресеньям. Иногда люди сдают оружие, так что периодически проскальзывает что–нибудь новенькое. Мне так–то ничего не надо, но посмотреть интересно — иногда появляются интересные экземпляры.

В этот раз «хитом сезона» оказались два пистолета–пулемёта — на стене за спиной продавца, Лёхи Марышева, гордо висели МП‑40 и ППС. Стоили оба как чугунный мост — хотя, если разобраться, штука универсальная, под пистолетный патрон, значит — можно заряжать и серебром. Если, конечно, денег навалом — на деле лично я ни разу не слышал, чтобы кто–то покупал патроны с серебряными пулями под автоматику. Особенно под такую, в которой нет режима одиночного огня. А вот под длинноствол серебряных патронов не делают в принципе — только те казённые под СКС, номерные, что мы получаем на Базе. Даже тыренными никто не приторговывает — по вполне понятной причине.

— Привет, Лёш. Дай серебряных 7.62×25 на пару магазинов.

— Магазинов под ППС? — ехидно уточнил Лёха, мотнув головой назад, в сторону вывешенных на стенке стволов.

— Я что, мажор? На ТТшные, конечно.

Марышев открыл сейф, достал коробку и, отсчитывая патроны, уточнил:

— С сегодняшнего дня подорожали на 10 процентов.

На десять процентов? Сильно.

— С фига ли?

— Ходит слух, что нечисть в городе появилась.

Вот и нате. Интересно, утечка из Управы, про доппелей, или от городского патруля, про мотыльков? Да без разницы, важно то, что цены на серебро сейчас рванут вверх.

Я мысленно прикинул наличие денег при себе, время до выплаты зарплаты… Прослезился.

— Тогда давай ещё столько же.

— Выбор профессионала, — деловито кивнул Лёха, продолжая выставлять на стол блестящие «бутылочки». — Предполагаю, что к следующим выходным могут взлететь на все 50 от вчерашнего.

Издевается, зараза… Хотя на деле — просто предупреждает, конечно. Я к нему часто захаживаю, с нашими–то выездами. База обеспечивает патронами только казённые стволы, за использование своих просто даёт кое–какую компенсацию, так что патроны каждый покупает сам, кроме разве что пулемётчиков.

— Серебряная осень, — пробормотал я сквозь зубы, убирая патроны в прихваченную из дома коробку.

— Ага, — легко согласился Марышев. — Ты, кстати, сегодня не первый за серебром. Человек пять уже было с утра, выгребают и под ТТ, и парабеллум.

Я решил попытаться:

— А откуда слухи?

— Ну сегодняшний ажиотажный спрос лучше любых слухов, — разочаровал меня Лёха. — Из Охотников заходил человек, из милиции, с вашей базы был…

Ну да, неясно, откуда… Хуже то, что подобный слух разносится со скоростью лесного пожара, а так и до паники недалеко.

Что–то ещё… А, вот!

— А под наган серебряные так и не освоили?

— Нет, — помотал головой Лёха. — Ребята сказали, сборка нестабильная получается почему–то. Тебе–то зачем, у тебя ТТ есть.

— Знакомый интересовался… Ну ладно, бывай.

Я вышел под нежаркое осеннее солнышко. Похолодало, правда что — так и до заморозков недалеко. Пахло дымком, шашлыком и вообще едой — от многочисленных лотков, а может, от «Зеркал», рыночной кафешки, обычно плотно оккупированной Колледжем. Эх, сегодня бы самому выбраться на шашлычок… но к такому надо заранее готовиться, а у меня не вышло со всем этим дурдомом. И Машу опять подставил, второй раз уже — надо было зайти за ней да побродить, поискать обувь. Но теперь поздно — потратил почти всё, по крайней мере из того, что было с собой. Хотя, на перекусить–то хватит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я шёл вдоль рядов и почему–то почти не удивился, увидев Машу. Удивился скорее оттого, что она была с Андрюхой Семёновым и… с Соколовым. Маша была уже в новых ботинках, и парни, судя по всему, отчаянно пытались торговаться за утеплённую осеннюю куртку с капюшоном, которая уже была на Маше — штуку откровенно армейского пошива, но, по моему (и не только моему) опыту, весьма практичную. Я не приближался, наблюдая, и увидел, как продавец, полноватый и лысоватый дядька, сдался и, кивнув, взял у Соколова деньги.