ему говорить и делать? Почему все так боятся его отца? Что он за человек?
— А не может она находится дома под присмотром медсестры?
— Нет. Надо провести некоторые анализы, сделать тесты, — Винсенте старался уговорить его оставить здесь Августу. Ее нельзя отпускать, она ведь может ненароком проговориться. Он уже уволил медсестру, что не досмотрела за ней. Теперь надо найти новую сиделку. — Хочу подобрать лекарство и посмотреть, как она на него реагирует. Но боюсь сказать, что болезнь прогрессирует.
Карлос пытался понять, что он чувствует. Сожалеет? Нет. Августа никогда не была ему матерью. Он не помнил ни одного ласкового слова с ее стороны, ни участия в своей жизни. Его окружали чужие люди. Отец нанимал педагогов, сам же приходил и требовал результатов. Но как бы ни было, Августа была его матерью. Может из-за болезни она себя так вела.
— Оставь маму здесь, отец, — Карлос решился сказать это. — Так будет лучше для всех. Пусть подберут лекарство, и тогда мы заберем ее домой. Я каждый день буду навещать ее.
— Конечно. Ты ищешь любой предлог, только бы заниматься своей мазней. Это не мужская работа.
— Алехандро, вы, конечно, можете забрать свою супругу домой, но тогда я снимаю с себя всю ответственность. — Винсенте решил напугать его.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Она может стать буйной, она может говорить все, что придет на ум, порой вспоминая прошлое. — Винсенте сделал паузу, давая Алехандро понять, что Августа может их раскрыть.
— Хорошо, но всего на несколько дней, — Алехандро вышел из палаты. Он ненавидел это место, ненавидел Карлоса за то, что пока он им занимался, сбежала Кристина со вторым ребенком. Здоровым. Сильным. Способным. И сколько бы он вкладывал в Карлоса, отдачи не было никакой. Он не мог работать с ним вместе. Но до вчерашнего дня. Теперь он обрел второго сына. Теперь все изменится. И разве болезнь Августы может ему помешать? Нет. Алехандро сел в машину и поехал домой. Надо собраться с мыслями. Даниэль загружен работой до позднего вечера. Пусть Кристина помучится, ожидая сына домой.
Виктория нервно ходила по гостиной. Уже вечерело, а отца все не было дома. Он сказал ей, что на работе — он ее начальник, а дома — отец, значит дома она с ним и поговорит. А вот и он подъехал. Роберто бросил свой портфель на диван и налил себе виски. Его голова болела. Он потер висок.
— Папа, давай поговорим.
— Виктория, только не начинай все снова.
— За что ты уволил Даниэля?
— На то были свои причины, — Роберто посмотрел на нее серьезно. — Я не собираюсь их тебе объяснять. И уясни, он тебе не пара! Сколько раз тебе повторять — выкини романтически бредни из головы, — он сделал глоток виски. — Твое увлечение скоро пройдет.
— Мы просто друзья, — фыркнула девушка.
— Все начинается с дружеского общения, — Роберто сел на диван. — Мужчинам нужно только одно — тело женщины, обладание им, подчинение.
— Папа, мне очень жаль тебя, что ты до сих пор так и не познал любовь. Жаль, что мама не смогла тебе этого дать. Жаль вас обоих за то, что вы, понимая это, продолжаете мучить друг друга.
— Виктория, ты и представления не имеешь, о чем говоришь, — он допил виски. — Налей мне еще, пожалуйста, — Роберто протянул ей бокал. Виктория взяла его, выполняя просьбу отца. — Спасибо. Я могу сказать одно по поводу твоего вопроса — все может измениться, если фигуры сложатся так, как они должны встать.
— Какие фигуры? О чем ты говоришь?
— Виктория, не забегай вперед. — Роберто откинулся на спинку дивана, закрыл глаза. — Как же у меня болит голова.
Виктория смотрела на отца. У него был усталый вид. Круги под глазами от недосыпания. Ее отец обычный человек, только не всегда это можно увидеть за его холодным равнодушием. Она подошла и хотела помассировать ему шею.
— Не надо, дочка, я сейчас пойду лягу и все пройдет. Мне просто нужно выспаться, — Роберто встал и пошел к лестнице. Он сегодня даже не будет работать в кабинете. Хотя, кабинета то в принципе больше нет. — И еще одно, — Роберто остановился на середине лестницы, — я познал любовь, — он не оборачивался, — во всех ее проявлениях, — обернулся. — Лучше бы мне этого не знать. И тебе не советую.
Виктория размышляла над словами отца, уже сидя в машине. Она ехала к Даниэлю. Что он хотел этим сказать? Что ее мама разрушила все? Или это была не мама, а другая женщина? Если другая, то кто?
Кристина встретила Сабрину и Карлоса. Она слушала о первом рабочем дне дочери. О том, что маму Карлоса положили в больницу.
— И еще представляешь, когда меня представили заведующей, она вспомнила какого-то Фернандеза, — Виктория сделала глоток сока. — Я уже хотела спросить, как его звали, как она продолжила, что он уволился после смерти его жены Луз, представляешь, а я чуть было не ляпнула, что мой папа тоже врач, что может быть это он. Вот бы в простак попала.
Кристина побледнела. Прошлое уже наваливается на нее, а не просто настигает.
— И что потом?
— Мы пошли к пациентке, которую звали Луз. Кстати, поэтому, Сильвия и вспомнила, как звали жену того Фернандеза.
Кристина подошла к плите, если бы Сабрина знала, о ком сейчас говорит.
— Но ты знаешь, что, мам, мне бы хотелось узнать историю этой женщины. Почему она умерла, и что заставила такого хорошего доктора уволиться. Ведь все есть причины.
Кристина села рядом с дочерью.
— Дорогая, ну за чем тебе это? Зачем ворошить прошлое? Надо жить настоящим. Радоваться каждому дню. Общаться с друзьями, — она улыбнулась Карлосу.
— Я понимаю, но мне почему-то любопытно.
— Доченька моя, — Кристина не знала, что ей сказать. Неужели зов крови побуждает ее. — Поверь, не зачем ворошить чужие раны? К чему копаться в чужой боли?
— Сабрина, мне кажется сеньора Кристина права.
— Карлос, давай договоримся — ты будешь меня называть просто Кристина.
— Кристина? — удивился Карлос.
— Да просто Кристина. Твоя — «сеньора» делает меня старой и напоминает о возрасте, а мне еще так хочется побыть немного молодой, — Кристина старалась сменить опасную тему разговора.
— Вы очень молодо выглядите, и знаете, Сабрина, только не ревнуй, — Карлос подмигнул ей. — Если бы я был чуть постарше, я бы за вами приударил.
— Угу, я бы посмотрела на это, а потом на то, как папа надирает тебе уши за то, что ты волочишься за его женой, — засмеялась Сабрина, ей очень понравилась фраза Карлоса — ты только не ревнуй, значит