Совершенно секретная директива от 17 апреля 1938 года предписывала политработникам — от полка до округа — два раза в год — к 1 июня и 1 декабря — писать непосредственно Мехлису детальные политические характеристики на командиров, начиная от полка и выше! Причем тайно, от руки, не оставляя копий... (См.: Ю. Рубцов. Alter ego Сталина. М., 1999.)
С 1938 по 1940 год в армии почти втрое выросло число самоубийств. «Страшной армейской болезнью» сам Мехлис называл то, что временно исполняющих должность (вридов) стало больше, чем утвержденных командиров. В штабах просто боялись утверждать возможного «врага народа», уклонялись от самостоятельных решений...
Г. А. Речкалов пишет о том, что и в 55-м полку были «стукачи», при приближении которых разговоры умолкали.
Опираясь на подобранные кадры малограмотных политработников (6,2% имели высшее образование, 71,5% — ниже среднего), Мехлис добился того, что в ноябре 1939 года в военных училищах был упразднен курс истории СССР. Достаточно было истории ВКП(б) и спецкурса «о методах борьбы со шпионско-вредительской, диверсионной и террористической деятельностью разведок капиталистических стран и их троцкистско-бухаринской агентуры».
Перед войной Мехлис даже сам хотел стать наркомом обороны, считая себя на голову выше всех советских генералов и маршалов. Так, в 1940 году начальник тыла Красной армии генерал Хрулев предлагал разместить мобилизационные запасы в Поволжье, но Мехлис настаивал на их накапливании в приграничных районах. «В любом возражении против этого, — вспоминал Хрулев, — Л. З. Мехлис видел вредительство... И. В. Сталин поддался уговорам Мехлиса и принял его точку зрения. Впоследствии нам пришлось за это жестоко расплачиваться». На оставленной советскими войсками к 10 июля 1941 года территории было более 200 складов центрального и окружного подчинения, то есть более 50% складов приграничных округов.
Военная авиация активно «очищалась» от вражеских сил. Трудно судить о работе в тех условиях генерал-лейтенантов Я. В. Смушкевича и П. В. Рычагова, возглавлявших ВВС перед войной...
Я. В. Смушкевич — дважды Герой Советского Союза за Испанию и Халхин-Гол. В Испании Смушкевича, старшего военного советника при командующем ВВС республиканских войск, знали как генерала Дугласа. Наши летчики получили за бои на Пиренеях Звезды и ордена. Специальные группы из «испанцев» ездили по частям, передавая боевой опыт. Но немецкий ас, позднее генерал А. Галланд, командовавший эскадрильей легиона «Кондор» и сделавший в Испании около 300 боевых вылетов, позднее писал: «Советские ВВС, единственные, применявшиеся красными в Испании, продемонстрировали фундаментальные недостатки в командовании, организации, подготовке и технической оснащенности. Они не смогли излечить эти болезни, несмотря на свою агрессивность, летные навыки, смекалку и безжалостные методы управления».
О том, что опыт воздушных боев в Испании не был изучен и доведен до частей ВВС, что сравнительная оценка нашего и немецкого оперативного искусства не была сделана, много лет спустя говорили и А. И. Покрышкин, и А. А. Новиков, который с августа 1940 года командовал ВВС Ленинградского военного округа.
П. В. Рычагов, Герой Советского Союза за сбитые в Испании шесть самолетов, затем командовал советскими летчиками в Китае, группировкой из 150 самолетов на Хасане, участвовал в советско-финской войне. С августа 1940 года — начальник Главного управления ВВС. В апреле 1941-го направлен на учебу в Академию Генерального штаба. Арестован 23 июня...
Отличный пилот Рычагов не справился с высокой должностью, в отличие от также назначенных после Испании на высшие должности, минуя ряд служебных ступеней, начальника артиллерии Н. Н. Воронова и наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова.
Так, летчик Гражданского воздушного флота А. Е. Голованов в январе 1941 года направил Сталину (по инициативе Я. В. Смушкевича) письмо о необходимости формирования «умеющих летать в любых условиях» соединений дальних бомбардировщиков. После приема у Сталина, вспоминал Голованов:
«...генерал Рычагов повернулся ко мне и с сердцем выпалил:
- Много вас тут ходит со всякими предложениями! То Коккинаки, то Голованов, обязательно еще кто-нибудь появится. Откажитесь, пока не поздно, от вашей затеи. Все равно у вас ничего не выйдет.
...К сожалению, как мне пришлось убедиться в дальнейшем, Рычагов был не единственным человеком, который, имея свое мнение, может быть, и правильное, молчал и согласно кивал головой или даже говорил «правильно». А сам был в корне не согласен...»
А. И. Покрышкин в неопубликованной рукописи так определил одну из тяжелых предвоенных ошибок: «Самолет «чайку» внедрял в авиачасти главком ВВС, любитель боя на виражах...»
Историки, выявляя причины поражений советской авиации в начале войны, не всегда касаются вопроса о структуре наших ВВС, которая оказалась ошибочной. На основе опыта Халхин-Гола и советско-финской войны, руководствуясь благими намерениями улучшить взаимодействие с наземными войсками, авиацию разделили на армейскую, поступившую в непосредственное распоряжение общевойсковых армий, и фронтовую, подчиненную командованию фронта. Потом уже А. А. Новиков оценивал: «Для армейской авиации были созданы смешанные авиадивизии, состоявшие из истребительных, штурмовых и бомбардировочных частей. Они были очень громоздкими и трудноуправляемыми, так как состояли из четырех-пяти полков. Такими же громоздкими и трудноуправляемыми стали их тылы... В армейской авиации оказалось сосредоточено очень много боевой техники. В начале войны с Германией на долю ее приходилось 55–60% всех сил ВВС фронтов. Только фронтовая авиация или «фронтовая группа» находилась в прямом подчинении командующего ВВС округа. Такая двойственность в управлении авиацией чрезвычайно мешала концентрации ее усилий и массированному применению, а следовательно, значительно снижала ее ударную мощь и мобильность...»
Таким образом, военная авиация была раздроблена и распылена. Командовали ее боевыми действиями сухопутные генералы. Главное управление ВВС руководило лишь непосредственно подчиненной ему дальнебомбардировочной авиацией. Командующие ВВС приграничных военных округов подчинялись начальнику Главного управления ВВС только по специальным вопросам боевой подготовки, переучивания, укомплектования и т. д.
Знало ли наше командование о качестве подготовки летчиков в люфтваффе? Ведь число часов налета, полученное Покрышкиным и другими курсантами в Качинском училище, безусловно, мизерно.
Герой Советского Союза Г. А. Баевский вспоминает, как, закончив за полгода в октябре 1940 года Серпуховскую военную истребительную авиационную школу летчиков, имел к началу войны налет около 25 часов на устаревшем И-15 бис без боевого применения и сложного пилотажа. Немногие из этого выпуска Серпуховской школы дошли до Победы...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});