Воительница достала кремень, развела небольшой костерок и протянула ладонь. Я прикрылся папоротником, стащил изуродованные штаны и вручил их Брунхильде. Ее глаза снова сверкнули, когда она увидела, как скрываются под сочной листвой мои обнаженные ляжки, но, надо отдать ей должное, она смогла быстро притушить животный огонек, взяла штаны и, отвернувшись от меня, села их зашивать.
Получилось неплохо. Правда, на темной ткани сильно выделялись стежки ярко-оранжевой нити, но ничего: со временем нить засидится, штаны в этом месте пооботрутся, и все станет равномерного темно-серого оттенка…
В эту ночь я так и не сомкнул глаз, опасаясь, что моя провожатая может в определенный момент утратить контроль над собой. Я следил за ней, а она старалась обращать на меня как можно меньше внимания, чтобы легче справляться с порывами своей женской природы.
Когда наступило утро, мы снова двинулись в путь.
— Знаешь, Жак, — заметила Брунхильда, — наверное, я не пойду с тобой до самого Катара, провожу тебя пару миль, мы обозначим направление, а дальше ты отправишься сам. Хорошо?
— Конечно, — откликнулся я и про себя подумал, что так действительно будет лучше.
Почему-то меня не оставляло чувство, что добром путешествие в компании возбужденной воительницы Брунхильды не закончится.
Мы шли несколько часов и совсем не разговаривали, как вдруг…
— Падай на землю! — бешено закричала Брунхильда и скакнула куда-то в сторону.
— Что?! — я повернулся к ней. — Не понял тебя?
«Неужели опять началось, и она не может совладать со своей бурной натурой?!»
— Я же сказала ПАДАЙ! — Брунхильда ринулась куда-то к кустарнику, размахивая тяжелой палицей.
Я с удивлением крутил головой, не понимая, что происходит. Внезапно в воздухе свистнула тонкая стрела. Она пролетела в нескольких дюймах от моего лица и вонзилась в широкий ствол дерева, слегка подрагивая черно-белым оперением.
Я резко обернулся, и успел увидеть, как Брунхильда с обезумевшим лицом летит на меня. Ее громадная туша буквально смяла меня, я сильно врезался в землю и ощутил, что лицо мое оказалось между двух налитых соком жизни грудей. Его почти расплющило. От ужаса я застонал. «Ну все, все-таки убит женским бюстом!!!» Над нами пронеслись еще две стрелы. Потом великанша откатилась, и я понял, что только теперь могу вздохнуть.
— Быстро, — взревела Брунхильда, — это племя кувачосов, нам надо уходить!!!
Я вскочил на ноги и рассмотрел, как среди густой растительности слева мелькнуло обнаженное смуглое тело дикаря и изгиб мощного древка высоченного лука, зажатого в его цепком кулаке.
— Эй, почему они напали на нас?
— Наверное, не любят чужаков. — Брунхильда резко вцепилась в мое предплечье и потащила меня через лес. — Сколько раз я их видела, но на меня одну они так не реагировали.
Она продиралась сквозь густые заросли, как дикий зверь, ломала ветки крепкими мускулистыми руками, таранила бурелом тяжелыми полушариями грудей, давила ступнями кустарник и более мелкую растительность. При этом я едва поспевал за ней и не видел впереди совсем ничего — только ее широкую спину и перемещавшиеся под кожей буфы накачанных мышц.
Кувачосы двигались быстро, они больше не стреляли. Может, решили взять нас живыми, а может, чувствовали, что нам уже не уйти, и решили не тратить стрелы, а окружить нас и прикончить острыми ножами.
— Они, случайно, не едят людей? — выкрикнул я.
— Нет конечно, — сдавленно, с напряжением в голосе проговорила Брунхильда, — а впрочем, я про них совсем ничего не знаю, может, и едят, но не думаю, скорее всего, они ловят пришельцев и приносят их в жертву своему мерзкому богу.
— Тоже неплохо, — откликнулся я.
— Что?
— Да нет, ничего…
Внезапно я натолкнулся на ее широкую спину: Брунхильда остановилась.
— В чем дело?
Я выглянул из-за ее плеча и увидел, что путь нам преградили несколько худых и мускулистых дикарей, в руках у них были туго натянутые луки с костяными накладками и цветными тесемками по краям. Из одежды на кувачосах были только черно-белые перья в темных длинных волосах, унылые детородные органы, съежившись, висели у них между ног. Позади послышался шелест — я обернулся. Несколько кувачесов выбрались из леса и, рассыпавшись полукругом, отрезали нам путь к отступлению.
— Ну вот, — сказана Брунхильда, — кажется, здесь нам придется принять последний бой. Ты готов дорого отдать свою жизнь, Жак?
— Боюсь, что нет…
— Что?
— Нет, я не готов отдать свою жизнь, даже дорого…
— Смешно. — Воительница поглядела на меня с сочувствием. — Проявляешь силу духа — шутишь в последние мгновения жизни?
Я ничего не ответил. Она обернулась к дикарям, угрожающе подняла вверх свою громадную палицу и грозно сдвинула брови.
— А ну, уродливые создания! — прорычала она. — Кто из вас хочет сочного женского тела?
— О-о-о, я оченя хотель бы, — неожиданно ответил один из дикарей и опустил лук.
Скромно потупясь, он вышел вперед и застыл перед Брунхильдой, с восхищением рассматривая ее своими маленькими черными глазками.
— Что? — От удивления Брунхильда открыла рот.
— Я хотель бы оченя, — повторил кувачос, — ну ты нама всем оченя нрависся.
Другие дикари согласно закивали, улыбнулись, опустили луки и подошли к нам немного ближе. Некоторые из них с опасением стали протягивать руки, чтобы потрогать гигантскую грудь, но воительница яростно зарычала, и кувачосы отпрыгнули.
— Похоже, в отличие от меня они верят в любовь с первого взгляда, — заметил я.
— Не, — решительно возразил тот, что первым выразил желание воссоединиться с Брунхильдой, — мы давно за тобой наблюдаема, оченя нам нрависся… А ты, — он ткнул в меня указательным пальцем, — не мозно у нас ее забирали. Она наоса…
Откровение дикаря просто поразило меня. Я обернулся к воительнице и удивленно застыл. В глазах Брунхильды стояли слезы.
— Боже мой, — приложив руку к груди, пробормотала она, — а я-то считала их противными недоумками, а какие чувствительные у них сердца…
— Ну и что теперь? — поинтересовался я. — Как мы будем выбираться из этой ситуации?
— Мозно поговорите с тобой? — произнес дикарь, упал на колено и в вытянутой руке его неизвестно откуда возник желтый цветок лилии.
Брунхильда кивнула и приблизилась к кувачосам. Они мгновенно обступили ее крупную фигуру, скрыв от меня, и принялись что-то быстро щебетать тонкими голосами, сбиваясь на прерывистый шепот. Должно быть, не хотели, чтобы я слышал, о чем они говорят. Воительница несколько раз переспрашивала что-то у них. Я разобрал только ее удивленные возгласы и резкий вопрос: «Меня?» Потом дикари радостно заверещали и запрыгали вокруг Брунхильды. Она покинула их окружение и вышла ко мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});