Адель отвернулась, чтобы выйти в салон, разогнать эту парочку по местам, но столкнулась в дверях с капитаном. Она аж подпрыгнула от неожиданности и вскрикнула так, что подскочила Саманья.
— Что ты здесь делаешь? — Это единственное, что было на языке у нее в данную минуту.
Марко впервые вышел в салон во время полета. Она никогда не замечала за ним таких походов.
— Решил посмотреть, как у вас дела. В связи с последними событиями, лишним не будет. Где Тора?
— Она утешает Кевина, — тут же вставила Саманья, — остальные наверно в хвостовой части и в центре. Позвать?
— Я дойду сам.
— Не стоит! — Тут же перегородила ему путь Адель, ее реакция Марко очень насторожила. Она тут же замялась, переглянулась с Саманьей, а та ей лишь кивнула:
— Говори, что уж. Даже капитану докладывать не придется.
Вот тут вздрогнул Марко, перевел взгляд суровых глаз с одной стюардессы на другую, в ожидании продолжения.
— Там, у меня в салоне парочка занимается сексом, — протараторила Адель, смотря прямо в глаза капитана. Сначала увидела в них непонимание, потом удивление, а потом Марко расхохотался и прикрыл глаза рукой. Боже, лучше бы он не выходил в салон, лучше бы не знал всех подробностей. Салон этого самолета стал напоминать цирк.
— Что ты смеешься? У тебя когда-нибудь была такая ситуация?
— Какая сильная любовь, — произнес он, — у меня никогда не было такой ситуации или мне не докладывали о ней. Но находиться в одной пассажирской кабине противоречит правилам авиакомпании, к тому же интимные моменты даже на земле чреваты административному наказанию, а здесь тем более. Где эта парочка?
— Шестое место. Ты же разнимешь их?
— И лишить парня удовольствия?
— Марко! — Вскрикнула Адель, а потом посмотрела на Майю, которая могла услышать. Но она спала, и только посадка утром заставит ее открыть глаза. Адель подошла на шаг ближе к капитану, уже говоря тише, — помоги мне. Иначе Аврора поднимет ор.
— Ор уже скоро подниму я, — с улыбкой на губах произнес он, — пойдем. Как их имена?
— Пьер и Амелия Дюссо. Это их свадебное путешествие.
Марко все понимал, они только поженились, чувства полыхают, но есть нормы поведения. И как бы ему не хотелось нарушить идиллию этой пары, долг был превыше всего.
Адель шла первой, касаясь руками стенок кабин, Марко шел следом и хотелось бы отстать от нее, чтобы любоваться фигурой этой девушки. Она всегда была прекрасна, но сейчас стала безупречной — тонкая талия, округлые бедра. Захотелось простонать и оказаться на месте Пьера Дюссо, но чтобы на месте Амелии была лишь Адель.
Проходя мимо неспящего старика Хоффмана, Марко кивнул ему, на что получил улыбку. Спящая Майя его не интересовала, он даже не взглянул в ее сторону. Зато встретился взглядами с мужчиной. Тот одарил его странным взглядом. Но наверно видеть капитана в салоне летящего самолета действительно странно. Было интересно идти по проходу и заглядывать к пассажирам, но вид Адель со спины ему нравился больше. Жаль, что она остановилась так быстро и обернулась, указывая на нечто завернутое в плед, которое явно шевелилось. Эта и была парочка любовников, которых Марко сейчас лишит друг друга.
— Уважаемые Пьер и Амелия, прошу вас отойти друг от друга на расстояние прохода и разместиться каждому на своем месте, — четко произнес Марко, а Адель ему поддакнула и перевела взгляд на «нечто» накрытое пледом. «Оно» остановилось и из пледа показались головы молодожен. С большими удивленными глазами. А при виде капитана глаза стали еще шире.
— Иначе мне придется на вас наложить штраф, — продолжил Марко, — или посадить самолет в ближайшем аэропорте и оставить вас там.
Этого, конечно, он бы не сделал, но напугать было надо. Пьер находился под Амелией, она сидела на нем, а после слов капитана, так перепугалась, что чуть не сбежала вместе с пледом, оставляя мужа голым ниже пояса. Даже Адель пришлось зажмуриться, чтобы не увидеть лишнего. Зато Марко попросил одеться прежде, чем убегать.
— Просим прощения, капитан, — испугано произнес Пьер, — больше такое не повториться. Не знаю, как это получилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Марко кивнул, делая вид, что верит, но прекрасно понимая одно — когда накрывает, то становится не важно, где ты находишься. Особенно в молодости. Гормоны затмевают разум.
Он пошел по проходу обратно уже думая над тем, а смог бы он сейчас удержаться от Адель, если бы она предложила ему себя? И приходил к страшному выводу: нет, он бы вряд ли устоял перед ней. Но есть разница между молодостью, всплеском гормонов и более зрелым возрастом — он никогда бы не стал этого делать в салоне, где находятся еще 48 пассажиров. А в туалетной комнате — да! Тут же оглянулся на Адель, она шла позади и тоже о чем-то думала, но остановилась вместе с ним.
— О чем ты думала? — Спросил он. Жаль, что не видит румянец на ее щеках. Она думала о том, как хотела бы коснуться губами его теплой кожи между лопаток, обнять и вдохнуть запах пачули. Вспомнился их последний секс на пляже, когда Марко поведал ей свою тайну. Она, стоя на коленях, отдала ему себя. Это был чистый секс, без ласки и прелюдии, но в нем кипела страсть даже больше, чем раньше. Этот миг любви стал последним в их жизни. Тогда они об этом не знали, но видимо судьба решила оставить тот миг в ярких воспоминаниях Адель.
Марко вывел ее из задумчивости своим вопросом. Но услышав его, она занервничала, не зная, что придумать:
— Я думала над тем, какие же они счастливые.
Она взглянула Марко в глаза и тут же их отвела, не желая продолжать этот разговор. И прекрасно уверенная в том, что он тоже думал не о парочке Дюссо.
— А ты?
Этот вопрос выбил его из колеи на пару секунд. Он чуть было не проговорился, что думал о ней, но взял себя в руки:
— Молюсь, чтобы ничего больше не случилось, — ответил он, отвернулся и пошел в кабину пилотов.
Адель проводила его взглядом и вздохнула. Как она позволила себе думать о нем, вспоминать, а он наверняка уже даже не помнит совместные моменты в их жизни.
Она зашла на кухню и до конца полета не выходила — ее пассажиры спали и не требовали к себе внимание.
Майями встретило их солнцем и теплым воздухом. Адель уже забыла, как ощущается тепло. Было очень необычно начинать экскурсионный рейс с холодной Норвегии, продолжать его в более северной пустырной Исландии, менее холодной Канаде. Сейчас Америка, но она многогранная, большая, имеющая много штатов, но в каждом штате свой климат. Майями после Монреаля был очень контрастным: морской бриз приносил не только запах соли, но и легкий ветерок, который раскачивал пальмы.
— Я хочу окунуться в море, — произнесла Саманья, после того, как все они покинули самолет, направляясь к автобусу, — надеюсь, нас поселят в гостинице рядом с ним.
— А если и нет, то возьмем машину в аренду, — вставила Дав, тоже мечтающая очутиться на берегу и походить по песку босыми ногами.
Только Кевин шел молча, пока все высказывали восторг и комментировали свои желания. Позади него плелась Эмма, держа в руках телефон.
Даже ночной рейс не стал поводом, чтобы завалиться спать, но видимо у этих двоих было именно такое желание.
— А я не люблю жару, — высказалась Тора, — северные люди обычно тяжело ее переносят.
— А я уже соскучилась по теплу, — улыбнулась Адель и сбавила шаг. Она заволновалась за Кевина, хотелось его подбодрить. Слегка стукнув его локтем в бок и улыбнулась:
— Хватит думать о собаке, вопрос улажен. Наверняка даже Натали забыла и купила другую Жозефину.
— Но я-то помню, — спокойно произнес он, не сбавляя шаг, — кто дернул меня с ней связаться? И честно говоря, мне плевать на Натали, но мне стыдно перед Марко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
После этих слов Адель даже перевела взгляд на капитана: он шел с Хансом впереди всех и что-то бурно обсуждал.
— Он уже забыл.
— Не думаю.
— Слушай, давай сегодня развлечемся, пойдем на пляж, потом в ночной клуб. У нас свободен целый день, вылет только завтра, — Адель так зачарованно предлагала ему развлечения, что сложно было не согласиться. Кевин кивнул, соглашаясь.