За спиной послышался громкий кашель. Обернувшись, я увидела, как Эмиль зашелся в приступе, который никак не может подавить. Мне стало страшно — не за себя, а за него. На всех порах подлетев к тахте, я присела рядом и стала пялиться, думая, как могу помочь. Приступ внезапно прекратился, а Эмиль сгреб меня в охапку, не давая продохнуть. От неожиданности я даже не поняла, как оказалась в положении лежа и зажатой между ним и стеной. Его губы накрыли мои, но я, полная возмущения, стала сопротивляться, и он ослабил напор, но не отпустил.
— Эй! Так нечестно! — возмутилась я, что вызвало у мужчины только лукавую ухмылку.
— А так? — игриво спросил Эмиль и нежно коснулся губами ниже — подбородка, заставив меня приподнять его, чтобы он опробовал влажными губами кожу на шее.
— И так… — мой голос дрогнул от горячего дыхания. Мужская рука легла на бедро, укрытое длинной юбкой, но даже от такого невинного прикосновения я ощутила знакомую тяжесть внизу живота. Ох уж эти пресловутые бабочки… лучше б это были они, а не разряды молнии, что бушевали внутри меня от подобной близости.
Глава 24
Не спрашивая разрешения, он стал поднимать мою юбку нахрапистыми движениями, и совсем скоро его теплая рука легла на мое бедро, укрытое одним нижним бельем.
— Эмиль! — возмущённо воскликнула я, хотя не только оно бурлило внутри. Вроде и хотела, и не хотела одновременно. Но не из-за отвращения к нему. Только беспокойство останавливало. — Ты же ранен! Для начала я должна хоть как-то обработать твои раны. Хотя бы на животе.
— Обработаешь, если моя теория о том, что мы выберемся отсюда, когда сон закончится, окажется не верна, — шептал он, уже не смотря мне в глаза. Одной рукой он жадно водил по почти оголенному бедру, второй — расстегивал пуговицы на моей груди. Удивительно, как у него получалось строить связные предложения в пылу страсти, потому что я уже постепенно переставала что-либо воспринимать, окутанная возбуждением.
— Эмиль… — жалобно попросила я.
Он больше не откликнулся. Впившись губами в шею, свел нас обоих с ума окончательно.
Я стала помогать ему снимать с меня одежду, а когда с верхом расправились, принялась за его. Он, жадно впиваясь в кожу с каждым разом все ниже и ниже, не давал мне нормально снять с него даже камзол. Трясущиеся от возбуждения пальцы не справлялись с застежкой, и, усмехнувшись, Эмиль разделся сам.
Несмотря на его прыткость, я заметила, что он действительно старался никак не двигать ногами. Боже, как это, наверное, больно…
Похоже, придется взять процесс в своих руки. Раз уж распалил, падлюка, во мне огонь, то смотри не обожгись теперь.
Слезла с него только для того, чтобы окончательно разобраться с юбкой и помочь стянуть с него штаны. Мельком глянув на ноги, никаких видимых повреждений все ещё не заметила. Фух. Но все равно нужно будет постараться аккуратнее.
Все время раздевания Эмиль пристально глядел на меня, будто старался не упустить ни одну эмоцию на моем лице. Такое ощущение, что он готов был все прекратить, если бы увидел хоть что-то, напоминающее недовольство.
— Какая ты красивая, — трепетно сказал он, когда я избавилась от белья, оставшись в костюме Евы. Ощутив искреннее восхищение в его словах, я почувствовала себя настоящей женщиной. Красивой, желанной. Такого никогда не случалось с бывшим. Да и вообще никогда раньше. Такое окрыляющее чувство.
Смущенно улыбнувшись, я залезла на него и почему-то не ощутила себя неловко от первого знакомства с чужим телом. С Эмилем было просто. Даже слишком… и от этого так легко и приятно, что я стала покрывать его лицо едва ощутимыми поцелуями.
Он уже был возбужден, но мне не хотелось переходить сразу к делу. Я уже и забыла, что мы делаем это ради того, чтобы, по его теории, выбраться. Я хотела просто насладиться его ласками и показать, что на самом деле к нему чувствую.
Влажные следы от поцелуев покрывали его лицо, шею и грудь, в ответ мужские руки хаотично бродили по моему телу, словно желая насладиться всем сразу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты сводишь меня с ума, — продолжал жарко шептать Эмиль, раззадорив меня еще сильнее. И как он догадался, что я не люблю заниматься любовью в тишине? Особенно, когда мужчина никак не показывает, что ему хорошо. Как будто с гигантским резиновым изделием совокупляешься.
Я спустилась чуть ниже и села на мужской пах, из-за чего Эмиль взбудоражено вздохнул и улыбнулся. Столкнувшись с его взглядом, я ощутила такой прилив возбуждения, что теперь внизу живота не просто тянуло, а почти болело от желания почувствовать его внутри.
Нечто странное промелькнуло в его глазах, когда я сама взяла его и направила в себя, после чего села и знакомыми движениями стала медленно подниматься и опускаться. Эмиль как будто не ожидал от меня такого, хотя знает меня буквально насквозь. Неужели не догадался, что я хоть и смущаюсь от знаков внимания, потому что мне их никогда не уделяли, но совсем не робка, когда дело касается любви и постели?
— Что такое? — кокетливо ухмыльнулась я. — Не нравятся женщины сверху?
Эмиль сглотнул, а его взгляд стал восхищенным. Надо же, впервые вижу, чтобы мужчина так на меня смотрел. Тем более, на голую. Тем более, что мое тело все еще испещрено язвами, которые для него словно не существуют. Иначе как объяснить этот взгляд?
— Нет, я… — впервые на моей памяти его тон стал сбивчивым, будто его переполняли эмоции. — Будто вижу сказочный сон.
Забавно, но происходящее, вероятно, в какой-то мере и было сонм. Только не его, а нашим общим.
Довольная его ответом, я чуть приподнялась и стала двигаться активнее. Закрыв глаза от волн возбуждения, накатывающих все сильнее и сильнее, вдруг вспомнила, что в моем сне все происходило именно так. Тогда я тоже его оседлала. Забавно. Неужели все и правда закончится, когда мы?..
Возбуждение переполняло нас обоих, но Эмиль, как и большинство мужчин, не смог продержаться долго в первый заход. Завороженный картиной перед глазами, он даже не снял меня с себя, видимо, полагая, что наша связь, как и весь сон, останется в памяти и больше никаких последствий.
Я поняла, что он получил наслаждение, лишь по протяжному стону, и вообще-то не хотела заканчивать, как вдруг пространство вокруг стало размываться и… черт, как же не вовремя! Еще бы минут десять потерпеть… Эх.
Оставшись наедине, я встала на ноги, почувствовав разочарование века. И дело даже не в том, что я не испытала оргазм — это классика моих развлечений с бывшим. Обидно, что не продолжили. Я бы хотела еще немного. Возможно, в другой позе…
Романтичные мечты разбились о новую реальность. Надеясь оказаться на сеновале, даже пусть в компании Геллы, я обнаружила себя в сыром и влажном коридоре. Совершенно голая, я ни на шутку испугалась. По бокам коридора висели редкие факелы и больше ничего. В голову пришло, что это очень похоже на место обитания какого-то монстра, а потому сухой кашель откуда-то сбоку заставил меня метнуться к ближайшей стене.
Грязная и холодная… черт. Лучше бы оставалась там, в хижине. Там хоть был мой сон. Теперь я вообще ничего не понимаю.
Кашель то усиливался, то стихал, то вновь накрывал кого-то неведомого мне. Кроме него и треска ближайшего факела я ничего не слышала. Нечто холодное капнуло мне на плечо, заставив пискнуть и отпрыгнуть подальше.
— Кто здесь? — услышала я вопрос, заданный слабым, охрипшим голосом. Далее последовал шорох, и со стороны, откуда шел кашель, я услышала стук металла о камень. Приглядевшись, я заметила решетку, за которую схватилась чья-то рука.
Неведовая сила потянула меня туда. Ноги будто не слушалась, хотя разум кричал “не надо”.
— Гелла? — изумленно спросил некто. Приглядевшись, я узнала серо-зеленые глаза, но просто не могла поверить, что этот истощенный больной человек в рваном сером балахоне передо мной — Эмиль. Что с ним случилось? Что вообще надо делать с человеком, чтобы он выглядел так?
В груди все сжалось от боли. Я хотела помочь, но вдруг вспомнила, что сама нахожусь без одежды, и кто бы мне подсобил…