Читать интересную книгу Пепел и золото Акелы - Игорь Чубаха

Вот Пепел склонился к ушку Марии:

– От всего происходящего тянет на советские песни. И большей частью на революционные. Типа «Вихри враждебные веют над нами, черные тучи смятенье несут!»

– Тихо, товарищи, тихо, – хихикал в кулак Гога.

В сумочке Марии тоненько задребезжало «Подмосковными вечерами». Она достала мобильный, взглянула на номер, высветившийся на дисплее, и ее лицо приняло озабоченное выражение. Вздохнув, приложила «трубу» к уху.

Пепел, стараясь отвлечься от завываний шведского дуэта, вслушивался в реплики девушки Марии. Финальными ее репликами были: «Без меня никак?» и «Ладно, иду».

Надо опережать, понял Пепел. И в то время как Мария убирала сотовый в сумочку, он наклонился к самому ее уху.

– У меня предложение смелое, откровенное и непатриотичное. В здоровом рок-н-ролльном духе. Давайте сбежим из этого зоопарка!

– Мне и так надо бежать, – сказала Маша. – Я ж тут по делам.

– И дела без вас пробуксовывывают? – проявил Пепел чудеса догадливости.

– Увы.

– Могу предложить посильную помощь. Впрочем, я отсюда точно ухожу. Нет никаких сил слушать. До ушей уже не дотронуться – все в сиропе.

Дела Маши заключались в скучном торге со сдающей в аренду музаппаратуру группой очень кисло по-русски понимающих панков-рокеров. Зато Пепел, наконец, узнал, с какой задачей девушка покинула Питер. «Евровидение» – это, конечно же, не только большое шоу в огромном зале, это и масса маленьких концертиков по местным танцполам и кабачкам, где раскручиваемым командам и засветиться не повредит, и какая-никакая копейка срубится.

В авангардно расписанном из баллончиков подвале Пепла настигла очередная незнакомка. На этот раз поджарая, лохматая, как пудель, вся эдакая хип-хоповская. За спиной девчонки мялись три соучастницы, завизажированные в том же духе.

– Простите, это вы ищете подтанцовку? Нам подсказали в отеле…

– Нам!!! Нам нужна подтанцовка! – сразу повысили разговорный уровень русского панки-рокеры и согласились на Машину цену.

Хип-хоп остался в залоге за аппаратуру.

А дальше были Рига, вино и музыка. Средневековые кабачки на улицах Марсталю и Пилс. Ресторан с «Курземес строгановс»[15] по марсианским ценам.

На улице Шкюню они пили сухое красное «Меридон Божоле» урожая девяносто девятого года. На улице Аудею угощались «Каберне Совиньон. Жан-Поль Шене».

На террасе открытого кафе на улице Амату Пепел взял в руки микрофон караоке. И весьма неожидан был его выбор мелодии.

Сначала латыши не понимали. Потом потихоньку стали врубаться и, отрываясь от своего пива, переглядываться. Сказывалась национальная медлительность. Первые латыши зароптали и что-то стали выкрикивать, обращаясь к хозяину заведения, когда Пепел уже добрался до строчек:

По степи грохочут танки,Самолеты петли вьют,О буденовской тачанкеВ небе летчики поют.

Первые латыши поднялись со своих мест на строчках:

И врагам поныне снитсяРазудалый и крутойНа веселой колесницеПулеметчик молодой.

А превращение кафе-шантана в техасский салун состоялось во время исполнения Пеплом припева удалой песни советских оккупантов:

Эх, тачанка-ростовчанка,Наша гордость и краса.Пулеметная тачанка,Все четыре колеса!

Скоротечен был бой при рижском кафе. Первый латышский стрелок, крутанувшись «мельницей», перелетел через оградку и рухнул на капот припаркованного автомобиля. Второго бойца Сергей отправил сбивать свободные пластиковые стулья. Еще одним латышом Пепел протер стойку бара. Под удары последнего бойца Пеплу пришлось подставиться, иначе его задумка не удалась бы вполне. Сергей дал латышу заехать себе в лоб, позволил раскровянить губу и оцарапать перстнем щеку. После этого Пепел успокоил горячего латышского парня броском через плечо. Крепкий прибалтийский лоб встретился со столом, да так и на столе и остался.

Больше никто не спешил на выручку своим независимым согражданам. Вместо этого остальные стали дружно звать голосами и по телефонам полицию.

– Бежим! – Пепел схватил Марию за руку и поволок в давно присмотренный им переулок.

Погони не случилось.

Пепел рассчитал все правильно. Лечить царапины и ушибы Мария повела его в свой гостиничный номер.

* * *

Рому Круглого похищали два раза. Первый раз это произошло в накрепко забытом девяносто пятом. Тогда Рома был еще далек от музона высших сфер. Он всего-навсего возглавлял в страховом обществе «Подмога» отдел страхования грузоперевозок. Поэтому и похитили его ребята незамысловатые: два вчерашних школьника и абхазский беженец. Причем, как выяснилось, навел их на Рому его сосед по лестничной площадке, который слишком часто прилипал к дверному «глазку» и насквозь пропитался ядовитой завистью.

Троица похитила страховщика на выходе из подъезда, затолкала – вот несмываемый позор! – в «запорожец», вывезла за город, спрятала в садоводческом доме.

Рома не стал утаивать от тех ублюдков ничего: ни где он хранит деньги в квартире, ни месторасположение дачи, где он прячет еще какую-то мелочь, ни даже номеров заграничного банковского счета. Рома не любил, когда его пытают. Но переписывать квартиру на абхазского беженца он не стал. Впрочем, он не отказывался переписать, просто честно предупредил, что на жилплощади прописаны еще двое жильцов, а стало быть, совладельцев и наследников. (Рома вообще-то и достиг всего, чего достиг, как раз потому, что был умным и осторожными. И в своей шестикомнатной квартире он предусмотрительно прописал псковскую бабку и тетку из Ленобласти. Как раз на случай подобных осложнений).

В город поехал абхазский беженец – как самый заинтересованный и самый грамотный. Поехал он за тем, чтобы забрать деньги из тайника и выяснить, не наврал ли пленник про прописанных родственников. С Ромой остались бывшие школьники.

Между тем, хотя тогда мало кто страховался, но деньги в страховых обществах отмывались немалые. А где большие деньги, там хорошая служба безопасности и надежная «крыша». Служба безопасности общества «Подмога» берегла своих персон высокого страхового ранга, слишком многое они знали. И у каждой из таких персон (а Рома был в их числе) имелся маячок, вмонтированный в неказистый с виду брелок, который предписывалось цеплять к брючному ремню. Надо было только включить этот маячок. И Рома включил.

В общем, когда абхазский беженец вернулся в садоводческий домик, его там поджидали сюрпризы: развязанный Рома, два связанных подельника и какие-то хмурые незнакомые люди с интересными предметами в руках.

Рома забрал у абхазца свои деньги и ключи от дома, после чего уехал. И больше не интересовался судьбой незадачливых похитителей. Однако, что любопытно, своего завистливого соседа по лестничной клетке Рома с тех пор больше не видел, а из соседской квартиры выходили совсем другие люди.

Второй раз его похитили на Таиланде, куда Рома отправился пробовать азиатскую «клубничку». Там как раз наоборот: похитители косили под кемеровских простаков, которым, дескать, не хватило денег на продолжение тайского сексуального банкета, вот они и придумали, как их раздобыть. На самом деле в те годы в самом разгаре был дележ шоу-рынка, и похищение заказал один из участников дележа, играющий против тогдашнего хозяина Ромы (а Рома уже ушел к тому времени в шоу-бизнес). Заказал, чтобы иметь лишние козыри в разговоре с хозяином Ромы Круглого.

Его ни о чем не спрашивали, не били, держали в отдельной комнате без окон и очень плохо кормили какой-то несъедобной местной жратвой. Рома за те дни сильно настрадался душевными муками – а ну как переговоры пройдут неудачно? Ведь Рому могли и грохнуть от расстройства и за дальнейшей ненадобностью.

Но обошлось. Переговоры сложились. И Рома, проведя две трети отпуска в душном помещении, вернулся в Питер недогулявшим и с расстроенным желудком.

Однако привыкнуть к похищениям Рома Круглый так и не сумел. Тем более, когда уже уверовал, что позади времена огульного беспредела, что настали времена, когда все решается за ресторанным столом или на худой конец в арбитражных судах. А тут – на тебе…

Рома пришел, как обычно, за час до начала рабочего дня. На это имелись две причины: во-первых, он был типичным «жаворонком», то есть так и так вставал ни свет ни заря, во-вторых, он считал, что раз тебе, подчиненный, подфартило работать на непыльном месте за хорошие бабки, то будь добр вкалывать по полной. Поэтому Рома приходил раньше других сотрудников и отмечал в специальном журнальчике, кто когда является на работу. Одно опоздание – штраф, два – увольнение.

Сегодня господина Круглого впервые опередили с приходом на рабочее место. Эх, лучше бы он впервые проспал. Или у него прихватило бы испорченный Таиландом живот, или… да чего уж теперь.