— А освоение земель? — последнюю попытку сделал Кирилов.
— Нужная вещь. Более того… Ты и займёшься. Только выкинь свой прожект. Никого никуда гнать не надо. Нужно сделать с точностью до наоборот.
— Поясните, Ваше Высокопревосходительство! — уже без прежнего задора, но всё одно ерепенясь.
— Река Яик ближе всего подходит к Волге в районе Яицкого городка. Его нужно развивать, строить там дома, школы, храмы, даже мечети пусть местные киргизцы строят. И он должен стать торговым городом. Нужно организовать там скупку шерсти и кож у казахо… У младшего Жуза этого. Разрешить там местным купцам селиться и брать их детей в русские школы. Но это Уральск, тифу, Яицкий городок. Там чуть выше есть река Самара и по ней, если вверх подниматься, то она почти до другого места на реке Урал, опять, до реки Яик доходит. Так казаки яицкие туда добираются. Вот там есть… Там в Яик, если этой карте верить, впадает река Сакмара. Там тоже нужно крепость заложить и городок строить. Будущий Оренбург). И все то же, что и с Яицким городком. Торговля и привлечение местных купцов. Шерсть и кожи сплавлять по Самаре в Волгу и вести сюда. А здесь строить заводы по переработке шерсти. Нить вить на станках, и купить в Англии хорошие ткацкие станки, чтобы качественную материю делали.
Это тебе, Иван Кириллович, задание на создание нового прожекта. А по Индии, и о дороге туда через Каспий, тоже можешь прожект сделать. Только разберись в теме сначала. Сколько и каких судов строить? Что они у нас покупать будут, что нам от них везти. Как с персами замириться. Через их же земли дорога. Причем, твой первый прожект персов вообще не учитывает, словно их там нет. А они есть, и они злы на нас, пока. Ох, как злы.
Обер-секретарь Сената — господин Кирилов ушёл, явно неудовлетворённый. Тупой немец наговорил какой-то ерунды. Где ему понять все выгоды прямой дороги в Индию и Бухару⁈
Брехт проводил его взглядом до двери и потом осмотрел собрание. Все молчали. Понятно, что кроме Остермана никто ничего толком не понял. К нему Брехт, выждав пока дверь за главным врагом башкир закроется, и обратился.
— Андрей Иванович, это в вашей компетенции, как Премьер-министра. Я для вновь создаваемого полка попросил генерал-губернатора Казани прислать мне пару сотен лучших башкирских лучников.
— Мало? — изобразил вежливую улыбку Остерман.
— Нет. Не правильное слово. Очень мало. И не тем путём я пошёл. Нужен полк башкирский для начала. И не как я заказал, из лучших лучников, а… Нет, если они будут хорошими лучниками и на хороших конях, то это плюс. Но не главное. Стрелять научатся, коней подберём. Нужны аманаты. Не в прямую. Нужны сыновья — юноши из знатных родов. И чтобы они тут прожили несколько лет, впитали наши обычаи, поучаствовали в войнах и вернулись домой с хорошей добычей. Пограбили там ляхов или турок. Вернулись домой не врагами России, а её опорой. Они потом займут у себя в… не знаю, как там они называются, дороги какие-то, высокие места. Будут богатыми и знатными, и при этом хорошо к нам относиться. И конечно, отправят на очередную нашу войну с турками уже ни один полк, а десяток. Они привычны к степям, их лошади неприхотливы. Они справятся с иррегулярами татарами крымскими и не дадут тем перерезать пути снабжения нашего войска, когда мы захватим Крым. Нам позарез нужны эти воины. Готовьте представительную делегацию в Уфу. Нужно, как можно быстрее, этот первый полк из богатых и знатных башкир заполучить.
Глава 23
Событие шестьдесят второе
Если братишка рядом, то враги падают градом.
Без брата — как на войне без автомата.
Братья Бирона приехали. Сам Бирон их не видел больше десяти лет. Давным-давно уехали они из отчего дома. Пошли служить в армию польско-саксонского короля Августа второго Сильного. Вернее, старший Карл Карлович успел послужить и в России — Петру во время Северной войны, но попал в плен к шведам и, бежав, поступил в войско польского короля, опять попав на ту же войну. К нынешнему времени дослужился до подполковника. Если Брехт не путает, то ему сейчас сорок пять лет. Самый расцвет для военного. Бирон уже испросил у Анхен для старшего брата патент на генерал-майора и назначения командиром вновь формируемого Измайловского полка. Брат, в отличие от самого Иоганна Эрнста, животом и двойным подбородком не обзавёлся, был высоким и худым немцем с орлиным носом и низко посаженными скулами. Можно и красавцем назвать. И он был холост. Все войны, да служба, некогда было семейное гнёздышко вить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Анхен, как думаешь, а не женить ли его на ком из твоих фрейлин? — представляя брата императрице, сделал предложение Иван Яковлевич. — Княжну какую ему подыскать.
— Как это правильно, Ваня. Сегодня же подумаю. А что же твой младший брат?
— Густав! Ему тридцать пять. И я знаю княжну и даже герцогиню или правильнее принцессу, которую нужно ему в жёны отдать.
— Герцогиню, здесь в России? Кто же это? — захлопала глазами синими Анна Иоанновна.
— Это — Александра Александровна Меншикова. Скоро преображенцы доберутся до Берёзова и привезут её. Раз Данилыч был герцогом Козелским, то дочь — принцесса. Как, Густав, согласен на принцессе жениться?
— Сколько же лет дочери Меншикова? — свела брови Государыня.
— Восемнадцать. Самый возраст за бравого капитана замуж выйти.
— Против я, Иван Яковлевич, — махнула на него рукой их Императорское Величество.
— Ни хрена себе! Ты, мать, рамсы попутала? — чуть не брякнул Брехт.
— Почему, радость моя? — а вот это сказал.
— Потому, что она выйдет замуж за майора, командира батальона лейб-гвардии Измайловского полка. — Справишься, Густав?
— С восемнадцатилетней невестой или с батальоном? — заржал старший брат.
— Хороший вопрос.
— Справлюсь, Ваше Императорское Величество. Я хоть и не такой лошадник, как Иоганн, но эту лошадку объезжу.
— Вот и договорились, жди невесты Гус… Надо вам имена поменять. Чтобы не выделяться немецкими именами. Не очень любят немцев в России. Раз уж Ваня взял отчество Яковлевич по второму имени вашего отца, то и вам быть Яковлевичами, а не Карловичами. Старшему быть Константином Яковлевичем, а мужу будущему принцессы нашей… Густав? Георгием Яковлевичем.
Братья, как и обещали приехали не одни. Они из Речи Посполитой троих офицеров курляндцев уговорили с собой перебраться в Россию, обещая устроить в гвардейский полк, а значит и с повышением жалования, и в самой Митаве двоих ещё сыскали. Эти тоже были офицерами в армии Августа, но испросили отпуск для улаживания семейных дел, один женился, второй вступал в наследство. Служить в гвардии и при Государыне из их Курляндии они посчитали за лучшее и, написав прошение в Польшу об отставке, поехали вместе с остальным шалманом в Москву. Императрица их после братьев Биронов приняла и назначила, как им Иван Яковлевич и обещал, в Измайловский полк. Выходит, сразу семь офицер в Измайловском полку уже из Курляндии.
А на следующий день после братиков пожаловали в Измайлово три других брата. Не Бироны. Но тоже личности, оставившие след в русской истории. При этом Брехт точно помнил, что в Реальной истории первым командиром Измайловского полка стал не Карл Бирон, ему какой-то другой полк в Реале дали, а командиром станет граф Карл Густав Лёвенвольде, тот самый лифляндец, что первым сообщил Анне Иоанновне о кондициях и советовал их подписать, мол, потом всё это можно исправить, (порвать), главное — сесть на трон. Записку эту Остерман отправил в Курляндию через другого Лёвенвольде — младшего брата — Рейнгольда Густава, который, находясь в столице, отправил к нему в Лифляндию тайного курьера. Сам Рейнгольд, будучи камергером при Екатерине первой и потом при Петре втором, избежал ссылки вслед за Меньшиковым только из-за заступничества Остермана, так как и Долгорукие и сам Пётр второй его не любили. Последний из братьев Лёвенвольде пока чинов не нахватал, пережидал, чем всё кончится в Москве, вместе со старшим братом в своём имении в Лифляндии. И вот теперь все трое встретились в Москве и не медля больше ни минуты отправились в Измайлово.