Читать интересную книгу Завтра наступит вечность - Александр Громов

Он совершенно не нервничал.

– Успеем? – опасливо спросил я. Врезаться в лунные скалы наподобие бродяги-метеорита мне совершенно не улыбалось.

– Должны успеть, но только не мы, а они. Мы – груз, с нас взятки гладки…

Если бы я ехал в космическом лифте в первый раз, а не в шестой, то обязательно спросил бы, не зависит ли что-нибудь и от нас. К сожалению, я точно знал: не зависит. Слабосильные движки ориентации кабины годятся лишь на то, чтобы отсрочить падение на секунду-другую. Не все ли равно, в каком именно месте выбить в Луне яму, да и нет у нас времени возиться с цепями управления. Перевести управление кабиной снова на «Гриф»? При нужде это сделают и без нас, если успеют. Могут и не успеть…

Быть грузом без права действия мне не очень понравилось, и я стал брать пример со Стерляжего, весь вид которого говорил: «Сделаю, что могу, а там будь, что будет», причем говорил снисходительно, с явным прицелом в мою сторону. Урок фатализма пошел мне на пользу, а главное, принес плоды: нас успели прилунить так штатно, что стало даже скучно.

– Поторопились, – покачал головой Стерляжий. – Ты гляди, где люк.

Люк был надо мной. Пришлось карабкаться. Кабина лежала на боку, чуть заметно осев на корму. Краевое положение станции на лунном диске заставило строителей выкопать для лифта почти горизонтальную шахту. Она пугающе смотрела из вала кратера Дженнер, словно жерло громаднейшей пушки, готовое грянуть картечью по лунатикам и прочим инопланетникам, буде таковые объявятся и рискнут покуситься на недвижимую собственность Корпорации.

Странные дела: Корпорации нужно все – и ничего. Ее не интересует ни Марс, ни астероиды, ни спутники Юпитера, куда в принципе можно было бы забросить лифт; да и Луна ей нужна только как удаленное безопасное место – серьезных научных исследований тут не проводится. Корпорации подавай иные миры под иными звездами, для остального человечества не актуальные. Журавля в небе ей подавай, здоровенного белого журавля, и пусть синицы шмыгают мимо.

Каждые четырнадцать часов весь персонал Луны Крайней, не исключая и прикомандированных, превращался в грузчиков – с Грыжи шел металл. Кто-нибудь облачался в скафандр, лез в Кошачий Лаз и, кряхтя от натуги, подавал оттуда самородки; их тащили к масс-спектрографу, затем к весам и далее на склад. До установления надежной связи с «Грифом» оставалось еще несколько дней, и кабина лифта стояла без дела.

В обратную сторону шли кислородные баллоны, пища, вода, медикаменты. Однажды с Грыжи эвакуировали больного. Острый живот – самое гнусное из всего, что может учинить подлюка-судьба с оторванным от медицины человеком. Врач Луны Крайней определил перитонит и прооперировал бедолагу. И это был единственный на моей памяти случай, когда хотя бы один человек на станции был освобожден от погрузочно-разгрузочных работ – хирург с дрожащими руками не хирург, а маньяк-расчленитель. Даже Надя таскала металл, правда, ей подсовывали самородки поменьше. А еще она с Аскольдом дважды побывала на Грыже – не ради металла, а просто чтобы не отвыкнуть от тяжести. Стерляжий ничего не говорил, но смотрел в мою сторону неласково: «Вибрион» порушил все сроки. Где прикажете восстанавливаться после невесомости «Грифа» и легкой Луны? Непосредственно на Надежде, планете с почти земной тяжестью? Восстановишься, пожалуй… до первого местного хищника.

Повысив свою квалификацию грузчика, я бежал к компьютеру и старался не терять времени зря. Я просматривал видеоролики, снятые сквозь дыру Кошачьего Лаза, изучал собранные данные. Девять миров, девять планет. За одну из них – Грыжу-Клондайк – людям удалось зацепиться. На другую – Медузу – время от времени отправлялись краткосрочные экспедиции. Я смотрел на ее безбрежные болота и на отлов пиявок, пока меня не начинало тошнить. По-моему, пиявки являлись единственным полезным ресурсом этого мокрого царства. Было в этой планете что-то глубоко неправильное.

Надежда. Тут имелось несколько видеороликов, в том числе и тот, что я уже видел однажды. Ничего особенного, статичный пейзаж. Один раз в правом верхнем углу кадра быстро промелькнуло что-то темное, настолько быстро, что совершенно смазалось на кадре. Не то птица, не то очень крупное насекомое, не то местная летучая мышь.

Планета под условным номером 4. Двухсекундный ролик. Скалы, камни, осыпи. Все статично, набор кадров-близнецов. Никаких признаков жизни. Атмосфера, насколько можно судить, азотно-метановая, плотная. Огромное распухшее солнце кирпичного цвета. Возможно, не полноценная звезда, а ублюдочный коричневый карлик. Контакт – единственный (дата, время), повторить не удалось.

Планета 5. Ролик продолжительностью в полсекунды. Пустыня. Красно-коричневый песок. Дюны. Некоторое сходство с Марсом, но не Марс. Светило – оранжевое. Атмосфера разреженная, предположительно углекислотная. Россыпь ярких звезд на дневном фиолетовом небе. Попытки моделирования с целью определения местоположения данной планеты в Галактике успеха не принесли. Контакт – единственный.

Планета 6, условные названия: «Квашня», «Пузырь», «Клейстер». Один неполный кадр. Действительно, клейстер. Серая мгла, вызывающая ощущение липкости, чуть более светлая вверху, чуть более темная внизу, без признаков структуры. Вероятно, обширная газовая планета – некий слой, более близкий к поверхности, чем к центру. Уже не газ, но еще не жидкость. Шлюзовую мгновенно забило клейстером под давлением, едва стенки не выломало… Углекислота, аммиак и очень много простой органики до аминокислот включительно. Контакт – единственный.

Не удивлен. Будь я Лазом, мне тоже было бы крайне противно открываться в Клейстер. Страшно подумать, что было бы, если бы в той коллоидной взвеси имелся кислород в достаточном количестве. Вот ЭТИМ – дышать? Наполнять студнем легкие? Жить и работать, чувствуя себя захлебнувшимся утопленником? Бр-р… Хотя, наверное, можно привыкнуть. Можно даже представить себе целые города, дрейфующие в плотной атмосфере на манер громадных дирижаблей или великанских субмарин…

К счастью, нам это не грозит: кислорода там нет и в ближайшем будущем не предвидится.

Планета 7, условное название «Тундра». Аж два ролика, на две с половиной и четыре секунды. Одно и то же место. Обширная плоская равнина, вдали пупырышки невысоких холмов. Сильный и, видимо, холодный ветер пригибает к бесплодной почве бурые шевелящиеся растения, отдаленно напоминающие морскую капусту. Тот же ветер несет рои мелких, похожих на насекомых существ, и растения (или это сидячие животные?) пытаются хватать их на лету. Четырехсекундный ролик – ночной, но света трех лун вполне достаточно для качественной съемки. Специфически ночных животных не обнаружено – вернее всего, они просто не попали в кадр. Атмосфера – азот, аргон и десять процентов кислорода. Маловато. На втором ролике виден моток шнура а-ля лассо – наивная попытка проверить, закроется ли Лаз самопроизвольно, если в нем находится материальное тело. Закрылся и уполовинил шнур. Все попытки установить третий контакт окончились ничем. Может, оно и к лучшему: дышать на такой планете все равно, что на вершине Эвереста. Подробности исследования местного насекомого (один экземпляр занесло-таки ветром в шлюзовую камеру) и микроорганизмов меня не заинтересовали.

Планета 8, она же «Сочи». Всего два кадра. Синее море, роскошная литораль, желтый песочек, комки водорослей, лениво набегающие на пляж ласковые волны. Воображение услужливо рисует чаек над волнами и белый пароход на горизонте, чего нет и быть не может. Состав атмосферы неизвестен, сила тяжести тоже. Да и вода ли плещется в тамошнем море? Может, кислота или вообще жидкий аммиак? Вообще попыток заставить Кошачий Лаз вновь наладить контакт с этой планетой было больше, чем со всеми остальными, вместе взятыми. Что и понятно. Толку – никакого.

Наконец, планета 9, имени не получившая. Гаруна Тазиева бы туда. Дымящиеся скалы, важно ползущие лавовые потоки, желтые корочки серы на камнях, ковровая бомбежка вулканическими бомбами и пепел, пепел… Единственный, зато семисекундный контакт позволил взять относительно чистую пробу воздуха – типичные вулканические газы. Кислорода ничтожно мало, да и тот, видимо, попал в колбу из шлюзовой камеры. Температура, как в духовке. Ни флоры, ни фауны не обнаружено даже в жареном виде.

Существовали еще, правда, не подтвержденные документально свидетельства того, что Кошачий Лаз в принципе способен открываться и в другие миры, если запастись терпением и как следует поиграть с управляющими параметрами. Все эти свидетельства, собранные в отдельный раздел, относились к тем мезозойским временам, когда возле Лаза еще не была установлена автоматическая сверхскоростная камера, и даже к архею, то есть к началу работы с Лазом в сарае Митрохина. В лучшем случае в кольце что-то мелькало и исчезало через долю секунды, однако даже глубокий гипноз не всегда позволял вытащить из наблюдателя хотя бы приблизительное описание того, что же он все-таки видел – если вообще видел. Поскольку иные видения сопровождались хлопками воздуха, устремившегося в кольцо или из кольца, а один раз в воздухе перед Лазом явственно повеяло гнилостным амбре, приходилось признать, что не все видения были зрительными галлюцинациями. Вероятно, список теоретически доступных миров можно было продолжить.