Что же касается ценности его произведений, на этот счет долгое время даже знатоки ошибались. Когда, уже после смерти Руссо, Уде публикует предисловие к каталогу выставки картин Руссо, один французский критик отзывается: «Создается впечатление, что Анри Руссо очень близок к немцам и русским. Очень возможно, что это так и есть. Но мы, к счастью, живем во Франции; мы — французы». Высказывания ксенофобов довольно часто слышались во Франции в то время, однако как раз по отношению к Анри Руссо это звучало просто нелепо: одной из любимых его тем была жизнь мелких буржуа.
Только перед смертью одинокий старик познал славу. Обязан ли он ею искренности Пикассо или же его страсти к мистификациям? А может быть, этому поспособствовал Гийом Аполлинер, также расположенный к шуткам и всегда готовый позаигрывать с мифоманией других как бы для того, чтобы посмеяться над собственной? Один из свидетелей этого приключения позже напишет: «Аполлинер пленился поэтичностью этого человека, но примитивная сторона его творчества обескураживала его. Оп провозгласил Руссо великим художником, чтобы посмеяться, а потом вдруг этот обманщик убедился, что обманулся сам и странным образом оказался прав».
В честь Руссо в доме Пабло Пикассо был дан банкет. Банкет этот готовился очень тщательно и призван был стать настоящей мистификацией. Мастерскую украсили гирляндами из листьев. Напротив входной двери установили нечто, напоминающее трон и предназначенное для почетного гостя. Здесь же красовалась огромная надпись «Слава Руссо». Одним словом, банда Пикассо веселилась вовсю.
Фернанда, стряхнув с себя обычное безразличие, с удовольствием играла роль хозяйки дома. Она помнит блюдо, приготовленное тогда для этого приема: огромное количество риса по-валансьенски (готовить его она научилась во время пребывания в Испании), а также целая куча блюд, заказанных у Феликса Потена. Вместо стола использовали широкую доску, положенную на тумбы.
Приглашенные встречаются в баре на улице Равиньян. Кроме «банды Пикассо» приглашены также Гертруда и Лео Стайн, они приводят с собой также молодую подругу Гертруды, совсем недавно приехавшую в Париж. Гертруда Стайн проявит изобретательность, описывая свою жизнь, использовав имя этой подруги, которую звали Алиса Токлас.
Собравшиеся ждут Гийома Аполлинера, отправившегося за Анри Руссо, и, мечтая о закусках, ожидающих их у Пикассо, пока что развлекаются, поддразнивая Мари Лорансен, что не так уж и трудно. Под влиянием аперитивов, к которым она еще не привыкла, Мари принимается танцевать, танец немного странный: она раскачивается и выделывает какие-то жесты руками. Внезапно вбегает взволнованная и мрачная Фернанда. Феликс Потен не доставил обед! Алиса Токлас со свойственной ей американской практичностью предлагает позвонить в магазин, но здесь не так-то легко найти телефон. Когда телефон все-таки находят, выясняется, что магазин давно уже закрыт. Заказанный обед они получат только к полудню следующего дня.
Не без труда успокоившись, Фернанда говорит, что приготовила столько риса, что его должно с лихвой хватить на всех. Кроме того, компания обшаривает все еще открытые окрестные магазины и уносит с собой все, что там находит. Фернанда вновь обретает утерянное было достоинство хозяйки дома и возмущенно протестует против несносных забав приятелей: они довели Мари Лорансен до такого состояния, что самостоятельно она уже на ногах держаться не может и, как только все добираются до мастерской, обессилев, падает на диван, где разложены пирожные.
Наконец торжественно входят Руссо и Аполлинер. У Руссо слезы наворачиваются на глаза, когда он видит, какие ради него сделаны приготовления. Весь вечер он будет взволнован и очень серьезен, восседая на своем «троне». Он также пьет больше, чем обычно, и вскоре начинает дремать. Тем временем слухи о большой вечеринке у Пикассо успели облететь всю округу. Является Фреде в сопровождении своего верного осла, в мастерскую пытаются также проникнуть уличные музыканты, итальянцы, но им Фернанда решительно преграждает путь, призвав на помощь самых крепких гостей. «Чуть ли не весь Монмартр прошел в тот вечер через мастерскую», — вспоминает Фернанда. Особенно хорошо она помнит тех, кто жадно поедал птифуры, а потом еще и набивал себе едой карманы под суровым взглядом хозяйки дома. Но вот чужаков, наконец, выставили, и вечер приобретает характер артистический, это чрезвычайно нравится почетному гостю, который с удовольствием играет на скрипке (он не позабыл захватить ее с собой). Он поет также песенку, не слишком, правда, подходящую к случаю: «Ай-я-яй, у меня болят зубы…». Мари Лорансен, протрезвевшая под влиянием ужина и присутствия Аполлинера, внушающего ей робость, пела старинные нормандские песенки из репертуара своей матери:
Прощай, мое золото и мое серебро.Это серебро моего одиночества,Я пускаю его по ветру.
Близится кульминационный момент вечера: нужно воздать почести герою дня. Андре Сальмон, худой блондин, вскакивает на стол, который подозрительно шатается, читает стихотворение и провозглашает тост в честь Руссо. Затем он опустошает до дна большой стакан, что влечет за собой незапланированный эффект: оратор неожиданно впадает в мрачное настроение и пытается затеять драку, причем распоясывается настолько, что нескольким самым сильным гостям с большим трудом удается выволочь его из комнаты и запереть по соседству, в бывшей мастерской Ван Донгена (хозяин предоставил ее в распоряжение Пикассо, на время приема она должна была служить гардеробной). На заре буяна обнаружили мирно спящим на диване, причем вокруг него были разбросаны куски разорванной спичечной коробки, а также обрывки совершенно новой шляпки Алисы Токлас, Сальмон старательно сжевал все украшения с нее.
Тем временем начинает стекать воск с тех больших свечей, которые для усиления торжественности поместили над головой Анри Руссо. Стекая, воск капает прямо на голову несчастному художнику, но он стоически это переносит, чтобы не нарушать порядок вечера. В конце концов на голове у него образуется восковой нарост, напоминающий клоунский колпак.
Один из приглашенных затягивает песню, сочиненную специально для этого вечера:
Это картинаМилейшего Руссо.Он покорил природуСвоей волшебной кистью.
Все остальные весело подхватывают припев.
Вечер достигает апогея. Гийом Аполлинер, в свою очередь, торжественно произносит тост в честь Анри Руссо, а затем читает стихотворение собственного сочинения, экспромт, как он уверяет. Стихотворение это — о Мексике, о ее дикой природе и о подвигах (воображаемых) Анри Руссо. Заканчивается оно так:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});