Выдох.
Сильные руки заскользили вниз, к бедрам, лаская их сквозь тонкую ткань платья.
Не выдержала, отстранилась, быстро развернулась и оказалась лицом к лицу с Крэазом, отстраненно отметив, что впервые вижу его не в строгой черной, а в распахнутой на груди свободной белоснежной рубашке. Мелькнула сумасшедшая мысль — убедить сиятельного не торопиться. Отложить, перенести наше «тесное знакомство» на другой день. Может быть, когда познакомимся получше, будет не так трудно?
— Я хотела попросить…
Речь давалась с трудом. Во рту пересохло, язык не слушался.
— О чем? — густой протяжный голос не дал договорить. — Об этом?
Подушечки пальцев невесомо прочертили замысловатый узор по горлу, ключицам, дошли до груди, задев соски, снова поднялись к шее, и я содрогнулась от острого ощущения, пронзившего насквозь.
— Или об этом?
Тяжелые ладони властно обняли, поглаживая, двинулись по спине, опустились на ягодицы, легко сжали их и притиснули к мужчине, приглашая разделить вместе с ним его возбуждение. От такого простого, казалось бы, действия внутри прокатилась жаркая волна, жидким огнем разливаясь внизу живота. Мелкая дрожь охватила тело, ослабли и предательски подкосились ноги.
Со мной творилось что-то странное. Странное и… неправильное. То, чего не должно было быть. До сегодняшнего дня я всего лишь несколько раз встречалась с Савардом. Почти не знала его, опасалась, старалась избегать. И абсолютно точно не любила, не желала. Теперь же каждая невинная ласка буквально сжигала, заставляла беспомощно трепетать, а внутренности — медленно плавиться. Выворачивала наизнанку, делая потребность в новых прикосновениях совершенно невыносимой.
Попыталась понять, что происходит, но мысли путались. Что-то мелькнуло на грани сознания. Какое-то объяснение. Я уже почти ухватила его, когда Крэаз выдохнул:
— А может, об этом?
Последнее, что увидела перед тем, как требовательные, жадные губы дотронулись до моего рта, — черное пламя, бесновавшееся в глазах, которые были сейчас темнее ночи.
Меня словно кинули в гигантский костер. Кровь вмиг закипела, неудержимой лавой растекаясь по венам. Ощущения, сильные, невероятные, затопили, накрыли, увлекли за собой. А вместе с ними пришла паника. Рванулась изо всех сил, отталкивая прижавшееся ко мне распаленное тело, и бросилась прочь. Все равно куда, лишь бы подальше от жаждущих губ, от страстного томления, что нежданно нахлынуло и застало врасплох, а теперь кружило голову, сводило с ума, вынуждало забыть обо всем, оставляя только чувство первобытной жажды.
Но убежать не успела. Миг — и Крэаз стремительным движением поймал край платья. Тонкая ткань треснула, потекла вниз, обнажая спину, а я упала в хищные объятия, по-хозяйски сомкнувшиеся вокруг меня.
— Такая нежная, податливая. Такая желанная. Моя!
От горячечного шепота тело охватила истома, и я покорно затихла, не в силах больше сопротивляться, завороженно глядя в расширившиеся от сумасшедшего желания зрачки. Ставшие вдруг необыкновенно бережными руки осторожно потянули с плеч невесомый шелк, и остатки платья плавно заструились вниз, воздушным облаком окружив ноги. Савард замер на несколько секунд, а потом неспешно, словно изучая, провел по моим рукам от запястий до плеч. Одна ладонь, нежно поглаживая, обхватила шею. Другая скользнула к груди.
Сглотнула образовавшийся в горле комок, закрыла глаза и едва не задохнулась, почувствовав, как кончики пальцев, легко надавливая, закружили по ареоле, медленно приближаясь к соску. Казалось, еще секунда, и мужчина пройдется по нему в невесомой ласке. Но, словно испытывая мое терпение, подушечки пальцев повернули в другую сторону, увеличивая амплитуду. И вот уже большая ладонь полностью накрыла мою грудь.
Томное желание разлилось по телу, и, не в силах дольше выносить эту чувственную пытку, я выгнулась навстречу мужчине, подалась вперед, в его руки, словно цветок к солнцу. Да он и был сейчас моим солнцем.
Савард коротко выдохнул, повинуясь молчаливому призыву, сильнее обхватил грудь, сжав ее. Низ живота скрутило спазмом. Стиснула зубы и до боли сцепила кулаки, чтобы не накрыть его руку, заставляя усилить давление. Соски болели от жажды прикосновений, и, когда наконец он дотронулся до одного из них, поглаживая и дразня, я чуть не застонала от блаженства.
А вот сиятельный не сдержался. Низкий гортанный выдох, и меня буквально вдавили в раскаленное, подрагивающее от напряжения тело.
Жар сильных рук, плавящих кожу на спине. Обжигающий огонь быстрых лихорадочных поцелуев на щеках, глазах, скулах, подбородке. Удивительно мягкие, осторожные прикосновения к уголкам губ.
Запрокинула голову, ловя воздух полуоткрытым ртом, сгорая под губами, ласкающими шею, ключицы. Время остановилось. Казалось, я взлетела и парю где-то там, в невесомости, высоко-высоко.
Длинные пальцы стянули волосы на затылке и чуть надавили, вынуждая приблизиться.
— Посмотри на меня! — пышущий страстью голос выдохнул полуприказ-полупросьбу.
Подчинилась. Поймала взгляд — пронзительный, жгучий — и утонула в зовущей глубине темно-серых глаз, забывая дышать. Кровь в венах пульсировала гулко и тяжело, тело горело, и я лишь тихо всхлипнула, когда он притянул мое лицо к себе. Настойчивый язык прошелся мягким касанием по напряженным губам, на мгновение остановился, словно пробуя ощущения на вкус, и продолжил движение, надавливая, поглаживая. Умоляя расслабиться, открыться.
— Пусти!
От тихого прерывистого шепота по телу побежали мурашки.
— Я хочу внутрь, Кэти!
Возбужденный, нетерпеливый голос сбил дыхание, обжег мыслью о том, как еще Савард может попасть внутрь, распалил видением того, как сильное тело неистово вбивается в мое, распростертое под ним и послушно раскрывающееся навстречу в вечном танце любви.
— Пусти! — снова потребовал он.
Руки сжали талию, спустились к пояснице, сминая бедра, впечатывая в жаждущего, готового к взрыву мужчину, и я потянулась навстречу, повинуясь. Его рот снова отыскал мои губы и раскрыл их, не спеша, наслаждаясь каждым мгновением. Неожиданно трепетный, щемящий поцелуй унес последние сомнения и колебания.
Приникла к Саварду, трясущимися руками упираясь ему в грудь и жадно глотая теплое медовое дыхание. Он немедленно отозвался, как будто только и ждал этого. Поцелуй стал более глубоким, страстным, прикосновения алчных, ненасытных губ — тверже и яростней. Горячий язык ворвался внутрь, покоряя, беря в плен, подчиняя власти обоюдного желания.
Сиятельный пил меня, словно вбирая саму душу, растворяя ее в себе. И я тонула, падала в этот бесконечный, безумный поцелуй, как в бурлящий водоворот, от которого нет спасения. Мягкие удары языка во рту, соблазняющий ритм его движений окончательно помутили рассудок. Забыв обо всем на свете, запуталась пальцами в густых волосах, подаваясь бедрами в такт этим сладостным атакам. Крэаз глухо зарычал, разрывая поцелуй, подхватил меня и крепко прижал к себе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});