«Значит, боялись. Это хорошо. Пусть боятся. Мы сыграем на их страхе».
— Развязать даже лучше не пытаться, — сказал Фрэнк. — Я пробовал. Они меня чуть не убили.
Саша взглянул в дальнюю сторону повозки, и заметил троих дикарей, те без интереса смотрели на него. Эти мужчины были ему незнакомы, значит не из того племени, что их приютило. В том же углу сидела девочка лет одиннадцати.
Саша припомнил, что Вождь говорил о людях, которые повелевают животными и забирают людей, понятное дело, что в рабство, не для воспитания же. Он присел, оценивая ситуацию.
— Нужно было только пройти всего-то километр. Будь всё проклято! — в сердцах бросил Александр и врезал по решётке. Охранники только покосились на него. — Нельзя было останавливаться. Мы выстрелами привлекли внимание, а задержка позволила им собрать отряд.
Фрэнк угрюмо отмолчался. Соколов поискал свои вещи, их не было, как и остальных: аборигены отобрали практически всё, кроме одежды. К счастью, бронежилет остался на нём.
— Я пытался поговорить с дикарями, они меня не понимают, — сказал Фрэнк.
— Да?
Саша удивился. Выходило, что они могут общаться с людьми этого мира только тогда, когда никто из них не спит. Интересно, но не более. Его сейчас больше интересовало, как выбраться из этой передряги. Говорить с ними бессмысленно, пока все не проснутся.
— Давно они нас везут?
— Думаю, около двух-трёх часов, не больше, — ответил Фрэнк со слабым американским акцентом.
Саша подумал: «Час не так уж и много, но с другой стороны, может, уже прошёл день. День… точно! Солнце!»
Он вспомнил, что смотрел на солнце, когда после обеда выходил из пещеры. Часы не годились: он не пользовался ими с тех пор, как сверял их показания с Жаном и Андреем.
Александр взглянул на лиловое светило, сейчас оно уже стремилось к закату, ещё час и оно достигнет горизонта. «Да, выходит часа два-три, не больше», — прикинул он и спросил:
— Фрэнк, есть идеи?
— Я думал над этим. У нас нет оружия. Мы можем попытаться вырваться, когда они будут выпускать нас.
— Но бронежилет не спасёт от попадания в голову. Рискованно.
— Да, но вся наша жизнь — риск, — ответил Биккилс и посмотрел мимо Саши. — Кажется, Жан пришёл в себя.
Действительно, Шэрэн уже приподнялся и окинул всех мрачным, как грозовая туча, взглядом. Оценив обстановку, он громко выругался на французском.
— Да, я с тобой согласен, — сказал Саша. — Ничего, мы скоро выберемся, — скорее для себя, нежели для других, добавил он.
Жан понимающе кивнул и попытался развязать руки. Подбежавший абориген злобно крикнул что-то и угрожающе замахал копьём, но, поняв, что на его угрозы никак не реагируют, перешёл к действиям: ударил копьём по загривку Шэрэна и, брызжа слюной, что-то проорал на своём лающем языке. Больше Жан не пытался его рассердить, этот тип мог запросто пырнуть своим обрубком, а такого исхода никому не хотелось.
Действие усыпляющего уже заканчивалось, и несколько минут спустя очнулся Андрей.
Настроение опустилось ниже нуля. Саша пересчитывал охрану: всего набралось двадцать человек — много. Им не справиться, даже если эти трое аборигенов, что едут с ними, согласятся помочь. Согласятся, наверняка, но есть ли смысл? Их просто перебьют, а Кейт… он даже не хотел думать, что они могли сделать с ней.
Только промелькнула эта неприятная мысль, как девушка пришла в себя. Она тяжело открыла карие глаза и вздохнула.
— Кейт, как ты? — участливо спросил он.
— Ничего…
Она приподнялась, с недоумением осматриваясь. Нападение произошло так быстро, что Кейт ничего не успела понять.
— Алекс, что случилось?
— На нас напали. В тебя попали дротиком со снотворным.
Она опустила голову. Спасение было так близко! Казалось, до него можно рукой дотянуться. Протянуть руку и вот он — наш мир…
— И что же мы будем делать?
— Выбираться, — как можно спокойнее ответил Саша, чтобы внушить надежду. Но зачем, если шансов выскочить из этой ловушки нет?
— Вы хотите напасть на них, когда они откроют дверь?
— По возможности.
— Я могу помочь?
— Нет…
Кейт окинула взглядом дальние углы, где находились три дикаря и девочка, которая заплаканными глазками смотрела на девушку, и снова повернулась к нему.
— Алекс, а может не надо?
— Что?
— Может, обойдётся, а?
Саша взглянул в полные тревоги глаза и вспомнил слова Андрея: «Ещё немного и она просто не выдержит». Похоже, это было действительно так, но он не мог сдаться. Что будет с ним? С остальными? С Кейт? Чего можно ожидать от аборигенов? Саша догадывался, что ничего хорошего в этом случае не ждёт, как и в случае, если их убьют, а Кейт останется одна в этом диком и жестоком мире. Они рискуют своими жизнями, но вправе ли рисковать чужой?
— Мы подумаем.
Она тяжело вздохнула и повернулась к девочке.
— Подойди сюда. Иди, иди, не бойся.
Девочка неуверенно подошла к ней.
— Садись, — мягко попросила Кейт и обратилась к Саше: — Вы говорили с ними?
— Есть одна заминка: они не понимали нас. Сейчас мы с ними переговорим, — он приподнялся и сказал. — Не волнуйся, всё будет хорошо.
— Да, конечно, — ответила она, но сама не верила в сказанное.
Он ушёл, а маленькая девочка осталась.
«Бедный ребёнок, взрослым тяжело, а ей-то в двойне».
— Как тебя зовут, девочка?..
Кейт разговаривала с ребёнком, пытаясь её успокоить, а Саша думал над вопросом: как оказалось так, что почти все события, произошедшие в этом мире, были против них. Как будто он, этот мир, не хотел отпускать своих пленников. Александр отбросил эту мысль как заведомо бредовую, понимая, что сейчас гораздо важнее вопрос: что с ними будет.
Повозка с пленниками по-прежнему двигалась прочь от капли гипердвигателя, туда, дальше в неизвестность, и им было невдомёк, что вся цепь случайных событий действительно произошла не случайно.
* * *
Повозка медленно вкатилась в ворота. Сквозь решётку можно было видеть, как аборигены, которые шли за ней, останавливаются. Очевидно, они устали, но на смену им выходили другие, человек пятнадцать или больше, вооружённые мечами и пистолетами. Для защиты тела они использовали кожаный панцирь с металлическими полосами. Едва появившаяся надежда угасла. В этот момент Соколов принял казавшееся единственным возможным решение: взмахом руки отменил боевую готовность. Такой толпой им не справиться. Саша был готов рисковать, а не заниматься самоубийством. И всё же это походило на сделку с совестью: он говорил «пас» судьбе и не знал, можно ли для того, чтобы сделать большее, наступить на горло собственной песне, сколь бы больно это не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});