Читать интересную книгу В шаге от бездны - Галина Раздельная

     Осмыслив и оценив мозаику из приобретённых кодов, девушка быстро распределила те между оставленными позади витками кристалла. Если её наблюдения были логичны, к завершению данной мозаики требовалось ещё около тринадцатой части фрагментов, что было сравнимо с одной гранью. Кристалл хранил в себе один или два витка, коды которых завершили бы и упорядочили целесообразность собранной Кали информации. Без их существования большая часть знаний выглядела порванной. Чувствовалось, что где-то к ней прилагается основное, самое значимое дополнение. Обойдённая Кали грань не могла быть последней.

     До момента, когда ей предстоит возвращаться в свою Солнечную систему, оставалось четыре с половиной искривлённых года. Кали постоянно учитывала падающее влияние Мойры, отчего девушка предусмотрительно уделила своему путешествию ещё только полтора года, подстраховавшись на случай неудач.

     За последние переходы Красная Звезда настолько срослась с носителем, что к финишу не только полностью и во всём опережала защитные механизмы кристалла, свободно мыслила и быстро ориентировалась, ускорив все процессы разума, но и безоговорочно сторговалась с измучившей её тяжестью энергией Архонтов. Её душу ещё распирала и ранила эта сила, боль же, причиняемая позаимствованной ношей, притуплялась, и девушка с каждым шагом обретала над ней власть. Но спешить Красная Звезда не имела права. Торопливость – единственный оставшийся грех, который по-прежнему не прощал кристалл. Только размеренное странствие в его гранях обеспечивало предугадываемость ловушек. И, наперекор достигнутому равновесию, успехам, Кали не дерзила подавленному носителю, отчего её переходы занимали умопомрачительно много искривлённых дней.

     Она вновь искала проход. Кали следовала из коридора в коридор, помня те наизусть и обследуя грань по четвёртому кругу. Прохода нигде не было, точнее, Красная Звезда не встречала аномалий, которые считала закономерными для переходов – нарастание звуков, сдавливание пространства, большее количество ловушек. Всё это отсутствовало в тупиках витка, да и самих тупиков, при таких длинных и редко выводящих к глухим стенам коридорах было сравнительно мало. Кали поскреблась в каждый из них и не почувствовала ни хитрости, ни значительно усложнённой маскировки.

     Завершив обход, девушке пришлось взглянуть на грань без предвзятости и того опыта, что ей уже дал лабиринт. Приступая к следующему изучению витка, Кали отбросила выведенные ранее стандарты. Таинственная дверь могла находиться в любом месте абсолютно любого коридора.

     В неспешном, но волновавшем Красную Звезду поиске заструились искривлённые дни. Грань была пройдена повторно, а из припасённых полутора лет остался год. Кали отчаянно бродила, зацепляя разумом каждую кладь, любой иллюзорный участок и не встречала податливости. Она даже подстроилась под поведение фальшивых зон лабиринта, думая, что проход может оказаться в них, но те были только ловушками.

     Безрезультатно оставив коридоры позади, Кали вернулась на арену-тестер. Тело отказывалось нести её дальше. Физическая усталость не отягощала, но скопившиеся отчаяние и тревога – напротив, и девушке нисколько не улыбалось возвращаться к прерванному занятию. Вместо этого Кали направилась к центру площадки. Её разум изрядно потускнел от монотонности долго выполняемой работы и, получив передышку, тихо молчал. Мыслей почти не было, в особенности, раздумий о кристалле, кодах и всём том, что так приелось уму. Оттого, оказавшись посередине тестера, Кали не запустила демонстрации. Она не думала о знаниях, и площадке было нечего преобразовывать в проекцию. Не став использовать арену по назначению, девушка присела на твёрдый, казавшийся надёжным, пол и отуплённо опустила глаза.

     По арене, как и в коридорах лабиринта, растекался красивый, плотный туман, застилавший от взора идеально ровный, шелковистый на ощупь пол. Центр, где расположилась Кали, собрал густую вату тумана, словно притягивая его к середине площадки, но когда девушка опустилась на колени, звёздная масса начала растекаться от неё, медленно очищая всю арену. Туман тихо исчезал, распределяясь между тремя выходящими на площадку проходами и ныряя вглубь коридоров. Кали заметила это, когда арена очистилась до середины, а отполированный пол стал отбивать от себя свет. Но затем девушка взглянула на своё отражение в этой скованной глади. Сначала размытое и тёмное, оно прояснялось. Красная Звезда угадывала собственные ещё нечёткие черты, а зеркало всё стремилось к хрустальной чистоте. Теперь Кали видела больше. Оттенки набирались цветов, движения синхронности и плавности, а отражаемые глаза смотрели прямо в глаза девушки, и всё же, Кали не была уверена, что видит себя.

     Девушка оставалась в неудобной позе, склоняясь над обретающим зеркальность полом и страшась пошевелиться. Словно сон или наваждение зарождались сейчас по ту сторону. Действие напоминало застывшее мгновение, спугнуть которое было проще, чем ранимую душу. Кали обратилась в слух и зрение. Ни одного грубого движения, ни одной громкой мысли. Только взвешенность и тишина. И так же тихо завершало своё преображение зеркало, избавляясь от последних пылинок и мути.

     Отображение, смотрящее на Кали, прояснилось. Девушка осторожно моргнула и получила синхронное подтверждение. Она повела плечом, отражение повторило её движение. Запустив пальцы в огонь вспыхивающих искрами волос, Кали отвела волосы от лица. Перелив энергии моментально заиграл в локонах, ерошась идентичными красками внутри зеркала.

     Присмотревшись, Красная Звезда оставила волосы в покое, открыто улыбнувшись своему отражению. Не сомкнув уст, она тут же застыла. Зеркало идентично отображало позу девушки, но оно не улыбалось ей в ответ.

     Страх стёр с лица Кали все радостные эмоции, глаза девушки заморгали, а тело напряглось.

     Её немое отражение находилось в спокойствии.

     – Чего ты хочешь? – одними губами произнесла Красная Звезда.

     Зеркало темнело.

     Ладони Кали упёрлись в пол, и отображение девушки потянулось к ним с обратной стороны. Вместо прикосновения гладкой прохладной поверхности, девушка почувствовала жар. Взглянув на свои руки, она в ужасе увидела, что те уже по кисть просочились в зеркальное озеро. Арена вздрагивала кольцами, готовая преобразиться в воду и впитать в себя Кали. Девушку затягивало, и даже энергия Архонтов была бессильна над властью, чей-то крепко державшей её силы.

     Дёрнувшись, Звезда подбородком коснулась зеркала, и оно ещё больше зарябило. Оставалось немного. До последнего она старалась высвободиться. Её искривлённое отражение озарялось светом и будто купалось в прозрачных тканях. На Кали впритык смотрел белый призрак лабиринта. Призрак с её лицом.

     Пещера Архонта находилась в состоянии алогичного многомерного квантового поля, где творились во многом фантастические процессы, а хаотичность импульсов в нём, презирая все правила, тем не менее, была поистине притягательна и даже в чём-то предсказуема. Невиданная сжатость исключительной энергии высших рас, помещённая под куполом непроницаемого кокона и внедрённая в столь тонкую, несовершенную конструкцию, коей выступала Красная Звезда, влияла не только на окружающую среду, клубок планет, галактику и даже всю Вселенную, где совершались таинства обмана самого мироздания. В малой степени негативно происходящее отыгрывалось и на владельце мрачной пещеры, единственном из присутствующих, кто не ввязался в процесс.

     Валлиэн оставался в стороне, не отпустив собственную силу в распоряжение девушки. Власть Архонта была при нём, но она не могла освободить исполина от объединённой стихии, что уже много времени бушевала под его крышей. От её постоянного прикосновения Валлиэн физически быстро старел, терял остроту мысли и изворотливость ума, что причиняло ему временный вред, болезненные страдания. Однако Архонт давно умел терпеть подобную боль.

     Оставшись надсмотрщиком, он следил за происходящим. Больше сотни представителей высших рас находились в пещере. Эта грубо вытесанная келья расширилась и видоизменилась, так что в физическом плане места хватало всем. Валлиэн наблюдал за гостями из занятого им скрытого угла и так же скрытно иногда прохаживался между ними. Их напряжённые, утомлённые облики вспыхивали в темноте от попадающего на них света Архонта, когда тот оказывался рядом или выбирал взглядом во мраке случайное лицо. Только у него ещё осталось его природное свечение энергии, все остальные давно померкли и стушевались, как и сама пещера предпочитала одеваться в темноту и будто хищно отгоняла от себя последний свет. Но то, что было видно и без помощи освещения, показывало Валлиэну реальную картину происходящего. Каждый его гость расположился с относительным удобством. Архонт обходил свой дом и всматривался в тёмные контуры исполинов. Вопреки натуге в их мимике, могло показаться, что гости были спокойны и словно лишь немного измотались долгой, сморившей ко сну дорогой. Обычное зрение приукрашивало действие, но то, что видел Архонт, не напоминало покой и удобство.