именно в этот момент! Теперь придётся выкручиваться.
Я сняла с плеча сумку, поставила в прихожей, разулась и посмотрела на Сирена, который так и стоял около дверей и осматривал нашу небольшую квартиру с тесной прихожей.
— Ну, что стоишь? Разувайся и идём чай пить, греться, а то и в самом деле замерзли, — я пододвинула ему отцовские тапки.
Отец вышел из кухни и посмотрел на меня очень строго.
— Чайник поставил. Проходите, молодой человек. А тебе придётся хорошо постараться и объяснить где и, самое главное, с кем ты пропадала, и что за записку ты нам передала.
— Хорошо. А мама на работе?
— Да, на работе. Я ей сейчас позвоню, и бабушке тоже. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы обдумать версию для них, чтобы сильно не расстраивать и не довести до сердечного приступа. А я с тобой поговорю потом, и врать не советую. Ты меня знаешь, ложь я чувствую за версту. Пока ты мне не сказала ни слова правда. Ах, нет! Про иностранца была правда.
Отец ушёл в комнату, а я отвела Сирена в ванную, показала, как открывается вода и где мыло и пошла наливать чай.
— Значит, всё понимаю, но сказать не могу, как собака? — шепотом спросил принц и сел на табуретку, которая подозрительно заскрипела. Наша маленькая кухня стала вообще микроскопической, потому что у Сирена не только рост был под два метра, но ещё и плечи широкие, и ноги длинные, которые разместились почти на всей её площади, оставшейся свободной от стола и двух стульев.
Папа зашёл, постоял в дверях, улыбнулся.
— Там в холодильнике пол торта осталось, вчера Мичурины приходили, не доели. Угощай друга. И конфеты достань. Молодой человек, а может Вы голодны? Неля, мама вчера овощи с мясом тушила, предложи, не стой. Или пельмени свари, бабушка принесла, в морозилке лежат, тебя ждала всё.
— Ладно, пап, разберёмся.
— Ну-ну, — и вышел.
— Не разговариваешь, чтобы не ляпнул чего-нибудь невпопад, — прошипела я, и уже громко — Сирен, может Вы голодны и хотите перекусить? Ах, нет, ну тогда давайте попьём чай. Вот ваша чашка и кусочек торта, угощайтесь.
Принц веселился на полную катушку, но в открытую хохотать не рискнул.
— И нечего ржать, это мне ещё тройную атаку отражать предстоит, а ты пей быстро чай, пока мама с бабулей не пришли и иди домой, иначе… — он взял меня за руку, которой я ему положила торт и поцеловал её.
— Что иначе? Не представляешь, какая ты милая, когда злишься! И тортик у вас вкусный. Но дом маловат, не обижайся. Не переживай, сейчас уйду. Помни, о чём мы договорись, хорошо? — он опять поцеловал мне руку и, залпом допив чай, встал, — идём, проводи меня.
Я пошла за ним, подождала, пока он обулся и открыла дверь. Сегодня звёзды были не на моей стороне, впрочем, как всегда. По лестнице поднимались мама с бабушкой. А этот гад, ну нет у меня других слов, опять начал целовать мне руку и что-то говорить мне на каком-то тарабарском языке в полном восхищении. Когда я обратила его внимание на маму с бабушкой, он начал петь свои дифирамбы и им тоже. Они с недоверием протянули ему руки, которые он тоже поцеловал и спустился на первый этаж, где я увидела, как вспыхнул свет и погас. Мы все вместе подошли к перилам, нагнулись посмотреть, что там, бабушка даже спросила всё ли у него в порядке, но в ответ была тишина.
— Лампочка перегорела, надо будет заменить, — сказала мама и обняла меня.
Бабуля тоже всплакнула у меня на плече, и мы вместе зашли в квартиру. Папа стоял в прихожей и смотрел, как я помогаю бабушке вешать пальто. Когда я взглянула на него, то он одними губами сказал мне: «Нога!».
Господи, нога! Я совсем забыла, что подвернула ногу!
«Спасибо!» — сказала одними губами ему и попрыгала в комнату под охи бабули и встревоженные расспросы мамы.
Глава 2
Моя версия про отдых у друзей из универа со скрипом, но была принята мамой и бабушкой. Правда то, что после возвращения из гостей я на автовокзале случайно встретила знакомого иностранца, который подвёз меня на джипе, а когда я выходила из машины, то подвернула ногу, и он отнес меня на руках до дверей, подверглась большим сомнениям. Мама до последнего пытала меня, просто знакомый или более чем знакомый, но тут, как ни странно, меня спасла бабуля, которая сказала ей, чтобы не лезла в дела молодых, дескать, сами разберутся, нечего вмешиваться. Я с благодарностью посмотрела на неё, а она мне подмигнула. Мировая у меня бабушка.
Мы ужинали все вместе на кухне, ели пельмени, которые уже две недели меня ждали в морозилке и оживленно разговаривали. Я рассказывала, как каталась на лыжах по горным склонам, где очень яркое солнце, поэтому так загорела, куда ходила, какие достопримечательности видела и вообще, как здорово провела каникулы. А то что немного опоздала на учебу, так это ничего, отработаю все пропущенные пары.
— Нелечка, разве можно нас так пугать? Ты что за записку нам в двери воткнула? «Меня пригласила Яна к себе домой, через неделю приеду». Это что? Ты не могла что-ли позвонить и всё объяснить? Записку через кого-то передала?
— Мам, в том-то и дело, что не могла! Телефон сел, наизусть не помню, а записку пришлось писать на ходу, автобус уже отправлялся. Хорошо, что пацан какой-то на платформе в такси садился и назвал адрес соседнего дома. Я его уговорила передать записку.
— А потом что, не могла нигде его зарядить? Не поверю!
— А потом мы приехали в горную деревню, где кроме МТС ничего не ловило, а у меня симка Мегафона. Мам, ну прости меня. Там было так здорово. Я сначала пыталась найти телефон, чтобы вам позвонить, а