В результате происшествия нарушительница, которая оказалась Самантой Грей, скончалась на месте, а пассажирка «инфинити», чье имя так же было установлено, Ангелина Максимова, с тяжелыми травмами доставлена в больницу».
Мозг отключился на несколько секунд, а в висках пульсировало: «белое «инфинити». Грей. Лина. Лина Максимова. В НЕЕ СТРЕЛЯЛИ!»
Уже через пять минут я ехал в такси и кричал водителю, чтобы тот прибавил газу. Как бы там ни было у нас с этой девчонкой, но я не мог просто взять и улететь в Джексонвилл. Я должен был разобраться почему Грей в нее стреляла. Может, все не так, как я думал? Может, я ошибся в Лине?
Через час я добрался до больницы. Но меня не впустили в реанимацию, и я не мог ни у кого добиться, что, черт возьми, с Линой?!
Около часа просидел в коридоре и ждал, когда врач вернется с какой-то операции. И тут в мой затуманенный разум проник чей-то голос.
— Артем?
Повернувшись, увидел какого-то парня, державшего за руку рыжую девушку. Эти двое шли в мою сторону. Девушка походила на приведенье. Такая худая, что выпирали ребра, бледная, глаза впалые, шарахалась от каждого прохожего. И, вглядываясь в ее лицо, вспомнил, что раньше где-то видел. Кажется, она общалась с моей сестрой. Но выглядела тогда совсем иначе.
— Меня зовут Кристиан, — представился парень, и кивнул на девушку. — Это Лиз. Можем поговорить?
Лина
Я никогда не боялась смерти. Иногда даже играла с ней, когда была подростком. Запросто могла забраться на крышу многоэтажки и ходить по краю, или прогуливаться по темному району, рискуя нарваться на отморозков и маньяков. Не задумывалась: а что будет, если меня не станет?
Наверное, уж не знаю, как там все устроено, у меня будут другие жизни, а в них — другие люди. Но тех, кто мне был безумно дорог в этой жизни, я не увижу уже никогда.
Казалось бы, а что мне терять? Родителей и детей нет, мужа нет, родни тоже, подруга всего одна — как-нибудь переживет мою смерть.
И обо мне не останется даже воспоминаний. Как будто меня никогда и не было вовсе.
Терять нечего. Так что вперед, Лина — шагай к тому самому таинственному свету в конце тоннеля.
Но ради того, кто все эти мучительные дни и ночи провел возле моей больничной кровати, ради того, кто все это время держал за руку, кто снова выхаживал меня и кормил с ложечки, я безумно захотела жить.
Я только-только узнала о нем всю правду, мое сердце только-только вновь наполнилось светлыми чувствами, в нем возродилась любовь и надежда на счастливое будущее, и — бац, один выстрел лишает меня этого будущего?..
Ну уж нет! Я бросила вызов судьбе, и поборолась за место в этой жизни.
Артем сумел вдохнуть в меня это одержимое желание жить, и я нашла в себе силы для начала сесть на кровати, а потом и встать на ноги.
Я рассказала ему всю правду о себе, с самого начала и ничего не скрывая. Про пожар, про шрам на лице, про потерю работы, о том, почему была вынуждена принять предложение
Саманты, о том, что абсолютно случайно встретила его и полюбила. И... о том, как получила на него заказ и испугалась, узнав от Саманты, что он чудовище, избивающее беременную жену, и изменяющее ей направо и налево. И про блондинку, державшую его за руку тоже не забыла упомянуть, добавив, что она и стала последней каплей.
Я попросила у Артема прощение за то, что обманывала, на что он коротко и ясно ответил:
— Ошибка — это не обман.
Он рассказал о том, что происходило, пока я была в коме:
— ... после разговора с этим Лартером, я решил выяснить кто же ты такая Ангелина, приехавшая из русской глубинки? — Артем глубоко вздохнул, взял мою руку и несколько секунд пристально смотрел в глаза. — Знаешь, что творилось вот здесь, — он постучал пальцем по виску. — Поверить не мог, что ты обвела меня вокруг пальца. Если бы тогда мой рейс не перенесли, и я случайно не наткнулся на ту статью, и не приехал в больницу, то, скорее всего, так бы и не узнал всей правды. Только после разговора с Кристианом и Лиз для меня многое прояснилось: Крис передал мне твои слова, а Лиз рассказала о том, что работая на Грей, ты понятия не имела о том, что кого-то подставляла, — Артем ухмыльнулся и покачал головой. — Спасительница слабого пола, черт возьми! Чуть ли не «спасла» Скарлетт!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я только открыла рот, чтобы повторить ему, почему я хотела это сделать, но Артем меня опередил:
— Мне тут показали одно видео, — неожиданно сказал он, и полез в телефон.
Я замерла, решив, что сейчас увижу тот самый вещдок, который, видимо, каким-то образом попал к нему в руки. Но когда он развернул ко мне экран, едва не прослезилась, увидев, как я выбежала из кабинета Саманты и, пятясь от нее, выкрикивала.
«Его ты не получишь! Все, что ты говорила об Артеме — ложь! Он никогда не изменял Скарлетт и не бил ее!»
— Этого видео было достаточно, чтобы, во-первых, понять, что ты не хотела меня подставить, а во-вторых, поверить, что ты все это время была со мной искренней.
Эпилог
Год спустя
Это совершенно немыслимо. Еще год назад я и не надеялась на то, что окажусь в таком месте.
Нет, это не дорогой номер отеля, ни яхта, ни самолет, несущий меня в какой-нибудь очередной город, ни вечеринка, на которой я как всегда никого не знаю, кроме нужного мне объекта. Я в самом чудесном и таинственном на земле месте, под пристальными взглядами святых, и лучами солнца, что пробивается через вытянутые витражные окна, ступаю по светлому кафелю, и, словно сказочная принцесса, поднимаю подол белого
платья.
Там, у алтаря, меня ждет мой принц, в черном смокинге и белоснежной рубашке. Все будто во сне. Он улыбается и протягивает мне руку, я аккуратно подаю ему свою.
— Черт возьми, я видел тебя в мужской рубашке, в пошлом корсете, в больничной сорочке, но, как ни крути, этот наряд идет тебе больше всего, — разглядывая мое пышное платье, шепнул на ухо Артем, и только потом мы оба повернулись к священнику.
И не спрашивайте почему на мне свадебное платье, фата и... кеды. На седьмом месяце беременности такая обувь — то, что нужно.
После обручения мы отправились в самый лучший на земле медовый месяц — в наш дом с видом на горы и разноцветное звездное небо, дом, в котором всегда царит тепло и уют, и здесь никогда не вспоминалось о прошлом.
Впереди только светлое будущее семьи Анохиных!
А еще здесь тщательно шла подготовка к появлению на свет нашего сына. Я долго и упорно выбирала обои и мебель в детскую комнату, а Артем присматривал детские боксерские перчатки и груши. Мы не долго спорили над именем нашего малыша. Летом, приехав в мой родной город, чтобы проведать могилу родителей, Артем долго молча смотрел на фото моего папы и решил:
— Мы назовем его в честь него — Георгий! Георгий Артемович, — словно пробуя имя на вкус, несколько раз повторил он. И ему понравилось!
Однажды, прибираясь в своих вещах, я нашла старую болоньевую куртку, а в кармане мятую записку, написанную аккуратным почерком с заостренными размытыми буквами:
«Ты обязательно будешь счастлива, Ангел. Когда найдешь свои крылья».
С этой записки и начался мой путь. Я вспомнила, как бежала домой под дождем, чтобы успеть ухватиться за эту другую жизнь, как перевернула мусорный мешок в поисках заветной визитки, как дрожащими пальцами нажимала на кнопки, и молилась, чтобы Саманта ответила на звонок. И как смахивала с щек слезы, когда из иллюминатора впервые увидела океан. За тот год я побывала и в раю, и в преисподней. Купалась в роскоши, тонула в грязи, обманывала на каждом шагу, и училась говорить правду в глаза не боясь последствий. Но как бы там ни было этот путь сделал меня сильнее, смелее и увереннее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Именно благодаря ему, я нашла свои крылья!
Конец