Читать интересную книгу Словарь религий, обрядов и верований - Мирча Элиаде

Древняя триада Юпитер-Марс-Квирин, подкрепленная Двуликим Янусом и хтонической богиней Вестой, в эпоху Тарквиниев заменяется новой триадой: Юпитер Оптимус Максимус-Юнона-Минерва. Этим богам, соответствующим Зевсу, Гере и Афине, теперь возводятся статуи. Диктатор Авл Постумий учреждает еще одну триаду на Авентинском холме: Церера (Деметра), Либер (Дионис), Либера (Кора) (см. 8.3). Римляне включали в свою религию местные культы по мере того, как занимали территорию соседних богов. В числе прочих на Авентин переселяется знаменитая лунная богиня Диана Немийская (или Арицийская), покровительница беглых рабов.

23.2.2. Домашний культ, центром которого являлся семейный очаг, состоял из жертвоприношений животных, возложений пищи и цветов в дар предкам — Ларам и Пенатам, а также духу-покровителю дома. Свадьбу праздновали в жилище под покровительством женских божеств (Теллус, Церера). Позднее гарантом семейного союза станет Юнона. Дважды в год в городе поминались души умерших — Маны и Лемуры, которые возвращались на землю и вкушали пишу, возложенную на их могилы.

Начиная с 399 г. до н. э. римляне все чаще совершали жертвоприношения, получившие название лектистернии, парным группам богов, чьи статуи выставлялись в храмах (Аполлон-Латона, Геркулес-Диана, Меркурий-Нептун).

23.2.3. Римские жрецы составляли коллегию, куда входили рекс сакрорум, понтифики и их глава — верховный понтифик, трое старших фламинов и двенадцать младших фламинов. К понтификальной коллегии относились шесть весталок, избранные в возрасте от шести до десяти лет на тридцатилетнее служение Весте, во время которого они обязаны были хранить девство. В случае нарушения запрета их замуровывали заживо. Сходная корпорация существовала в империи инков. Обязанностью весталок было поддерживать священный огонь.

Коллегия авгуров использовала этрусские (либри гаруспицини, либри ритуалес и либри фульгуралес) и греческие оракулы (Сивиллины книги, сохранившиеся в еврейских и христианских переработках) для установления благоприятных и неблагоприятных дней. Кроме того, в Риме существовали специфические религиозные образования — Фециалы, Салии, покровители полей Арвальские братья, Луперки, которые во время отмечавшихся 15 февраля Луперкалий хлестали женщин ремнями из козлиной кожи, чтобы обеспечить их плодовитость (слово Lupa, волчица, являлось синонимом «проститутки» и шире — сексуальной разнузданности; мистический основатель города Ромул и его брат Рем были вскормлены волчицей).

23.3. Как справедливо отметил Арнальдо Момильяно, религиозное рвение римлян заметно возрастает в императорскую эпоху. Цезарь и Август после смерти были причислены к лику богов. Хотя это не привело к автоматическому обожествлению их преемников, был создан прецедент, вошедший в практику позднее, когда императора и даже его близких нередко начинают обожествлять уже при жизни. Равным образом, Цезарь осуществил ставшее нерасторжимым слияние двух функций: императора и религиозного главы — верховного понтифика. Подобно культу древних богов, культ императора получил своих жрецов и свои обряды. Императорам посвящались храмы — либо отдельные, либо связанные с каким-либо почитаемым предшественником или с поздним божеством Рома, эпонимом города. В III в. императоры стремятся идентифицировать себя с богами: Септимий Север и его жена Юлия Домна почитаются как Юпитер и Юнона.

23.4. Культ императоров являет собой новшество, ознаменовавшее конец традиционной римской религии, ее переход на стадию упадка или кича. О чем-либо жизнеспособном в эту эпоху можно говорить только применительно к интеллектуальному синтезу в духе эллинизма, с одной стороны (см. 33), и к тайным культам, с другой (см. 26). Стараясь остановить массовое распространение христианства языческие писатели прибегают к платоновской экзегетике древних мифов, придавая им тем самым всеобъемлющее символическое значение. Цельс во II в., Порфирий в III в., император Юлиан, «языческая партия» Симмаха и платоники Макробий и Сервий в конце IV в. пытаются противопоставить христианскому тоталитаризму плюралистическое религиозное видение на основе платоновской герменевтики, стремясь тем самым реабилитировать и облагородить все верования прошлого — даже те, которые на первый взгляд сильнее всего оскорбляли разум. Римская элита будет культивировать эти верования вплоть до падения Империи, после чего они продолжат свое подпольное существование в Византии.

23.5. Библиография. Eliade, H 2, 161–68; R.Schilling, Roman Religion: The Early Period, in ER 13, 445–61; A.Momigliano, The Imperial Period, in ER 13, 462–71 (с обширной библиографией).

24. СИНТОИЗМ

24.1. Национальная религия Японии представляет собой обширный комплекс верований, обычаев и обрядов, сравнительно поздно получивших название «синтоизма» с целью отделить их от религий, которые пришли из Китая — буддизма (буккё; см. 6.9) и конфуцианства (см. 19). Вместе с христианством, появившимся в Японии после 1549 г., это дает совокупность четырех религий — все они сохраняются на островах до нынешнего времени.

Само слово синто означает Путь (то — от китайского дао) ками[76] или божеств, одухотворяющих все сущее.

24.2. Древнейшим источником национальных японских традиций является книга Кодзики («Записи о делах древности»), составленная по распоряжению императрицы Гэммэй около 712 г. офицером Оно Ясумаро на основе сказаний, записанных со слов одаренного феноменальной памятью певца. В Кодзики излагается история Японии от сотворения мира до 628 г.

Книга Нихонги[77] («Анналы Японии») состоит из тридцати одного тома (сохранилось тридцать) — эта обширная компиляция была завершена около 720 г. Другие сведения об изначальных японских верованиях имеются в Фудоки (VIII в.), Когосюи (807–8), Синсэн Сёдзироку и Энги сики (927). Кроме того, ценная информация о древней Японии содержится в китайских документах со времен династии Вэй (220–265).

Благодаря археологическим находкам мы знаем о существовании неолитической культуры (Дзёмон), для которой характерны глиняные женские фигурки (догу) и цилиндры (фаллические символы?) из полированного камня (секибо). В последующую эпоху (яёй) японцы практиковали гадание на костях и на черепаховых панцирях. К периоду кофун относятся захоронения, где погребенные поставлены на четвереньки — историкам религий так и не удалось найти разгадку этого явления.

24.3. Однако исследователям пришлось столкнуться не только с этой проблемой. В древней японской мифологии сочетаются многие элементы, зафиксированные в верованиях других народов. Несмотря на все попытки старых и новых авторов — от Августина до Клода Леви-Строса — вплоть до нынешнего времени так и не появилось удовлетворительного объяснения коренного единства всех мифологий. (Утверждение, что это единство покоится на неизменности логических операций, является весьма хитроумным, однако не слишком правдоподобным: между прочим, это предполагает наличие скрытой системы, управляющей механизмом бинарной классификации, т. е. нечто вроде мифопоэтического устройства в мозгу.)

Первые пять божеств синтоизма внезапно возникают из хаоса. В результате нескольких совокуплений на свет появляются Идзанаки (Тот-кто-приглашает) и его сестра Идзанами (Та-что-приглашает), которые опускаются в соленую морскую воду на плавающем небесном мосту и создают первый остров. Ступив на него, они путем наблюдения за трясогузкой постигают свою половую принадлежность и умение пользоваться ею. При первом совокуплении они совершают ошибку, и в результате рождается Хируко (Пиявка), не способный встать на ноги даже в возрасте трех лет (мифологема первенца-уродца). Совокупившись вновь, они порождают Японские острова и нескольких Ками, пока Ками огня не убивает мать, опалив ей лоно. Идзанаки в ярости отрубает виновнику голову, и тогда из хлынувшей на землю крови возникает множество других Ками. Подобно Орфею, он отправляется в Подземное царство (Страна Желтого Источника) на поиски сестры, которую не хотят отпускать, потому что она успела вкусить адской пищи (миф о Персефоне). Идзанами надеется на помощь Ками места, но ставит условие, что Идзанаки не должен приходить за ней ночью. Идзанаки нарушает клятву и при свете импровизированного факела видит, что Идзанами превратилась в разлагающийся, покрытый червями труп. Восемь фурий, Ужасных Ведьм Страны Ночи, бросаются в погоню за Идзанаки, однако тот бросает назад свой шлем, который превращается в виноградник, и фурии останавливаются, чтобы съесть ягоды. Как в волшебных сказках всех народов, этот эпизод повторяется трижды — в качестве следующих препятствий возникают бамбуковые заросли и река. Идзанаки удается спастись, и за ним устремляется сама Идзанами в сопровождении восьми Ками грома и полутора тысяч Воинов Страны Ночи. Тогда Идзанаки преграждает им путь скалой, разделив тем самым два царства, и с обеих сторон скалы произносятся заклятия вечной разлуки: Идзанами каждую ночь будет забирать к себе тысячу живых существ, а Идзанаки — создавать новые полторы тысячи, чтобы мир не остался пустыней. Совершив очистительный обряд после соприкосновения со смертью, Идзанаки порождает высшее Ками синтоистского пантеона — богиню Солнца Аматэрасу (Великое Небесное Светило), а также хитрого бога Сусаноо. Бесчисленные поколения Ками последовательно заполняют временной промежуток, отделяющий изначальных божеств от людей. Некоторые Ками выступают в роли главных героев целого ряда мифологических сказаний — самыми важными из них являются циклы Идзумо и Кюсю. Обитатели Кюсю, нашедшие приют в стране (мифической?) Ямато, станут впоследствии первыми императорами Японии.