зато этот лепрекон будет давать по такой «монете» каждому десятому по счету посетителю (там будет повешено объявление об этом). И такой жетон будет давать клиенту право на скидку в пять процентов. Неплохо придумано, а?".
Владимир согласился, что придумано неплохо, но не понимал, какое отношение все это имеет к нему. А оживившийся Дикий продолжал: «Так вот, Владимир! Фигурой ты, что называется, вышел! Второго такого фигуристого лепрекона во всем городе не найдешь! Я предлагаю тебе вот что: я одалживаю тебе три тысячи долларов и даже без процентов, а ты их отрабатываешь, как мой лепрекон! Ресторан открыт шестьдесят часов в неделю. Выходной день — понедельник. За один час мы будем минусовать твой долг на шесть долларов. Ты напишешь расписку на три тысячи. В конце первой недели мы перепишем расписку, ты будешь мне должен на триста шестьдесят долларов меньше. Еще через неделю — еще на триста шестьдесят долларов меньше. И так далее. В общем, за два месяца ты полностью со мной рассчитаешься. Ну как, согласен?».
Владимир задумался. Если бы все зависело только от него, он плюнул бы на гордость и стал бы лепреконом Дикого О’Брайена. Но ресторан на Двенадцатой Западной улице — это же совсем недалеко от кофейни. Валентина наверняка через несколько дней узнает обо всем и убьет его. Или выгонит его из дома. Да, она способна и на то, и на другое. Как она только что на него орала! А если она его выгонит, он станет бомжом и умрет под забором. Ведь у него нет ни работы, ни профессии, ни денег (Валентина давным-давно, сразу после банкротства, завела для себя отдельный банковский счет, а их общий счет закрыла), ни кредитных карт, ни даже автомобиля, в котором он мог бы ночевать. Дикий О’Брайен прав: у него ничего нет! Владимиру вдруг стало так страшно и так жалко себя, что он даже не мог ответить Дикому. Боялся, что если начнет говорить, то не выдержит и разрыдается. Он молча встал и вышел из кабинета, напутствуемый словами Дикого О’Брайена: «Напрасно ты так, Владимир! Как говорится, не до жиру, быть бы живу. Но если передумаешь — приходи. Зеленое будет тебе к лицу!».
Теперь у Владимира оставалась только одна, последняя и очень слабая надежда. С лысоватым Джонни, который раньше, может быть, и одолжил бы ему три тысячи долларов, он поссорился через два дня после того, как завербовался в «пехотинцы». Когда дебильный Владимир начал живописать ему все свои будущие бенефиты, как финансовые, так и в смысле политической карьеры, Джонни сказал, что активист Билли — прохвост и мошенник, который на политической основе создал настоящую пирамиду в масштабах одного участка. И что Билли не только обманывает Владимира, как ребенка, со всеми этими мэрскими и комиссионерскими постами, но и обкрадывает его! Он, Джонни, восемь лет назад несколько месяцев был «пехотинцем» на этом же первом западном участке. И им всем тогда платили по двести долларов в неделю, потому что «капитаном» у них был порядочный человек. А Билли крадет половину их зарплаты! И вообще, Владимиру следовало бы не строить воздушные замки с окружными комиссионерами и губернаторами, а помогать Валентине. Им с Валентиной сам бог послал эту прекрасную кофейню, а он, вместо того, чтобы работать в своем бизнесе, морочит голову себе и другим. Дебильный Владимир завопил, что отныне Джонни ему не друг, на что Джонни спокойно ответил: «Как скажешь…».
Владимир хорошо знал, что у Джонни, при всей его мягкости, очень злопамятный характер, но решил на всякий случай позвонить ему и извиниться. Может быть, Джонни все-таки простит его и одолжит ему деньги. Ну что для него какие-то несчастные три тысячи долларов, при его-то теперешних заработках? Увы! Джонни, не дослушав даже первой фразы, лаконично послал Владимира и повесил трубку. Да, дорого обошелся Владимиру активист Билли! Из-за Билли он потерял и свое место арендатора кофейни, и единственного друга, который поддерживал их с Валентиной в самые трудные времена.
Владимир за всеми этими треволнениями почти забыл о том, что к двенадцати часам ему надо идти в библиотеку. Спохватился он только в начале первого, забежал домой взять бумажник, потом пошел в библиотеку, где полицейские встретили его как старого знакомого, а библиотекарша за считанные минуты проделала все необходимые формальности. Владимир с удовольствием спрятал в бумажник новенькую пластиковую библиотечную карту. Теперь он сможет пользоваться интернетом в любое время, когда открыта библиотека. И даже не только в этой библиотеке, но и в любой другой библиотеке города.
Владимир помолился про себя, опять пообещал боженьке свечку невиданной величины и открыл почту. О, чудо! Письмо, подписанное председателем кооператива Джорджем Финли, гласило:
"Уважаемый мистер Нусич!
Рад Вам сообщить, что Ваша заявка поступила в срок и была одобрена. Мы проведем организационное собрание кооператива в воскресенье. Точное место и время я сообщу Вам на электронную почту завтра до двенадцати часов дня.
С наилучшими пожеланиями,
Председатель кооператива Джордж Финли".
Как видите, Микки Харпер был настолько осторожен и коварен, что всю переписку вел не от своего, пусть даже и вымышленного имени, а от имени Финли.
Счастливый и умиротворенный Владимир попрощался с библиотекаршей и полицейскими, в фойе библиотеки купил в автомате две бутылочки кока-колы и вальяжной походкой отдыхающего человека вышел из здания. Сидя на нагретой солнцем скамеечке перед библиотекой и попивая холодную кока-колу, Владимир неторопливо приближался к состоянию нирваны, как вдруг его несчастный дебильный мозг пронзила ужасная мысль: У НЕГО НЕТ ДЕНЕГ! Захлебнувшись кока-колой и кое-как откашлявшись, Владимир начал лихорадочно перебирать в памяти, к кому еще он мог бы обратиться, у кого еще он мог бы попробовать одолжить деньги. Получалось, что ни у кого… Сегодня четверг, организационное собрание кооператива будет только в воскресенье, но никаких шансов достать за оставшееся время три тысячи долларов у него не было.
Вот разве что… Отчаявшийся Владимир опять помолился боженьке и опять пообещал ему гигантскую свечку, если он поможет рабу божию Владимиру достать денег (а дважды обещанную ранее свечу Владимир уже выбросил из головы, хотя добрый боженька и помог его заявке войти в число избранных двадцати семи). После этого Владимир набрал номер Мишель.
Вот такие дела, друзья мои. Мораль сей басни такова: Так выпьемте же за тех дебилов, которые нас развлекают, но не раздражают!
Глава XXII
Лучшая в мире дочка
Мишель больше двух лет назад, как только ей исполнилось восемнадцать лет, съехала от своих