в себя, раскрывая самую глубокую часть своих обонятельных рецепторов, когда звук его людей, входящих в дом, эхом отдавался вокруг него. Он чувствовал ее запах в комнате, сладкий и теплый, а затем он уловил запах мужчин, двух из них, и точно знал, кто взял его пару: Крис и один из его товарищей по группе, Уэстин.
Он схватил одежду, которую Каденц сложила и оставила на комоде, и сердито сунул ноги в ботинки, когда Майкл вошел в комнату.
— Черт! — он зарычал, глядя на пустую кровать. — Ребята накачаны наркотиками, но они живы и в остальном невредимы. Джей?
Джейсон посмотрел на брата.
— Я хочу, чтобы все оделись и сели на мотоциклы через десять минут. Найдите мне Джейка.
В течение десяти минут десятки мотоциклов и квадроциклов были на большом дворе, а он стоял на крыльце с Майклом и его лучшими людьми.
Джейк подошел и встал рядом с ним, выглядя одинаково раздраженным и обеспокоенным.
— Пятеро ушли, Джейсон. Крис, Зан, Уэстин, Куинси и Даррин. Камеры выключены, и никто их не видел.
Бретт, его младший сын, подошел к подножию лестницы.
Джейсон посмотрел на него сверху вниз.
— Куда бы пошел твой брат, если бы захотел исчезнуть?
Бретт покачал головой.
— Даже не знаю. Я ничего не слышал о нем с тех пор, как он ушел, причинив боль Каденц.
Костяшки его пальцев побелели, когда он сжал кулаки. Он чувствовал себя чертовски беспомощным, и он не хотел думать, что это может означать, что он больше не может чувствовать ее страх.
— Разве у кого из парней в группе нет семейной собственности к северу отсюда, в горах?
Ясность звенела в нем, как колокол. Конечно! Он точно знал, где она находится. Ему оставалось только надеяться, что еще не поздно спасти его возлюбленную. Он повысил голос, перекрывая шум, и все в обеих стаях затихли.
— Самка-Альфа стаи Трессел находится там и в опасности. Давай привезем ее домой в целости и сохранности.
Волки сердито завыли в небо, а он уже сидел на мотоцикле и мчался по грязной дороге, которая вела прочь от ее дома, его стая и стая Гарра следовали за ним.
Станция Хамерсвилл была ничем не примечательным городком, как сказал бы его дед, в основном с заброшенными фермами и хижинами, за исключением охотничьего сезона. К северу от Аллена примерно в сорока милях, когда они были подростками, они обычно болтались в хижине кузена Зана, уединенной в глубине холмистых лесов, которые составляли город.
Его сердце стучало в ушах громче, чем двигатель мотоцикла, когда он мчался по шоссе на север. Он не остановится ни перед чем и ни перед кем. Ему было все равно, даже если в результате за ними последует толпа полицейских, он сначала увидит ее в безопасности и дома.
Снова и снова его мысли возвращались к вечеру, и он проклинал себя за то, что не остался с ней, не переждал это время рядом с ней, чтобы защитить ее. И снова он был небрежен с ее безопасностью; очень уверенный, что никто не посмеет прикоснуться к полностью спаренной женщине. Волки, которых он выставил в доме, были там просто потому, что он не мог вынести ее одиночества. Он понятия не имел, что они ей действительно понадобятся.
Его тревога снова возросла, и он рванул мотоцикл так быстро, как только мог, не замечая пейзаж, который мелькал в темноте, когда они двигались к хижине. Он молился, чтобы она была там. Он молился, чтобы она была жива и невредима. И в основном он молился, если он умрет сегодня, спасая ее жизнь, чтобы она знала, что он любит ее больше, чем его следующий вздох. Потому что он именно так и любил.
Глава 11
Пытаясь открыть глаза, когда она начала просыпаться, Каденц обнаружила, что они были слишком тяжелыми, как будто веки были свинцовыми. Все казалось тяжелым. Ее руки были словно привязаны к гирям, а голова напоминала большой бесполезный шар. Она слегка подалась вперед и услышала визг тормозов, и вдруг ей стало очень страшно. Порыв холодного воздуха окатил ее после того, как дверь резко распахнулась, и руки жестоко схватили ее, потянув.
Когда она смогла заставить себя открыть глаза, то увидела только расплывчатые пятна, которые подпитали ее страх, и ее желудок скрутило; когда ее поставили на ноги, она упала на землю, и ее вырвало. Земля была твердой, сухой травой и грязью, и местность совсем не пахла знакомым ей запахом. Она уже собиралась спросить, где находится, когда кто-то вытер ей лицо мокрой тряпкой, и голос, который она слишком хорошо знала, произнес:
— Ты отлично справишься с церемонией, Каденц.
— Крис?
Она закашлялась и выплюнула еще больше желчи, судорожно втянув несколько глотков холодного воздуха.
— Конечно, любовь моя. Неужели ты думала, что я оставлю тебя одну в нашу брачную ночь?
Руки обвились вокруг нее и подняли ее с земли; она попыталась успокоить свой страх, но это было похоже на собаку, кусающую ее за шею: зубы, когти и отчаяние. Она ничего не могла сделать, пока к ней не вернется зрение, но Каденц вбирала в себя все, что могла другими чувствами. Она услышала голоса, и узнала Зана и Уэстина, Даррина и Куинси. Зан казался очень удивленным.
— Это то, зачем вы, ребята, пошли? Каденц?
Голос Криса стал ледяным.
— Я же сказал тебе, что собираюсь забрать свою пару. О ком ты думал, что я говорю, Зан?
Куинси прорычал:
— Заткнись, Зан. Когда ты порвал связи со стаей Гарра, ты поклялся перед нашим новым альфой, и это значит, что ты не сомневаешься в том, что он делает.
Крис опускал ее, пока она не почувствовала землю под своей задницей, и он отпустил ее. Ей в руку сунули бутылку с водой.
— Выпей это, дорогая. Ты скоро почувствуешь себя лучше.
— Крис, — прохрипела она, — зачем ты это делаешь?
— Потому что мы должны были быть вместе. Ты пережила аварию. Это значит, что наша любовь чиста и сильна.
Окей. Он сошел с ума. Что, черт возьми, она собирается делать? Она яростно заморгала и осушила бутылку с водой. К счастью, она не была связана, но она определенно не могла убежать от пяти оборотней. Не без чертовски хорошей форы.
Она почувствовала запах огня прежде, чем почувствовала тепло, когда он ярко вспыхнул. Наконец ее расплывчатое зрение начало проясняться. Она видела, как пятеро мужчин целеустремленно расхаживали вокруг, словно у них были какие-то дела. За ней