Читать интересную книгу Операция «Сострадание» - Фридрих Незнанский

Единственное, что меня тревожит: как именно ЭТО произойдет? Автомобильная катастрофа? Припадок гнева Ксении, которая способна схватиться за оружие? Приказ меня убрать со стороны конкурентов? Одно я знаю наверняка: мой ангел смерти будет со мною рядом. Так или иначе, ОН будет причастен к этому. А может быть (не смею надеяться) ОН сделает это САМ? Это было бы актом милосердия с его стороны.

Пусть только ОН не заставляет меня страдать! Пожалуйста, пусть ОН не заставляет меня долго страдать! Я врач, для меня привычно вмешиваться в человеческий организм. Но боль страшит меня. А инструмент смерти далек от хирургического — эта безобразная коса… Уповаю на то, что для меня ОН выберет что-нибудь более точное и безболезненное. В конце концов, ведь я же его любил. Думал, что и ОН способен меня любить, и до сих пор лелею эту мысль.

Как это грандиозно и адски страшно — ангел смерти ходит среди людей и называет себя обычным человеческим именем: Артем Богданович Жолдак!»

На этом рукопись обрывалась. Имя, снимающее покров тайны с того, кто, собственно, и являлся вторым главным героем этого биографического романа, было выведено косо, уходя по диагонали в низ страницы, но читалось отчетливо.

— Ну и что ты на это скажешь? — торжествующе спросил Слава Грязнов. Торжество его было обусловлено отчасти еще и тем, что искомый результат получен и не надо больше копаться в дневнике, который для Славы был противней, чем содержимое выгребной ямы.

— Жолдак, — вслух произнес Турецкий, — Жолдак… Что-то знакомое до безумия.

— Он же художник, а ты у нас к живописи неровно дышишь. Может, ты картины его видал? На выставке был?

— Нет, не то, Слава, не то, совсем другое, вроде бы даже с нашей работой связанное. Артем Богданович… Богдан Жолдак… Что-то такое вертится, а ухватить не могу.

— Ну, если не можешь, давай-ка обратимся в нашу службу информации. Вдруг там твоего Жолдака давно ухватили за задницу?

— Шурик, — озабоченно спросила Ирина Генриховна, после того как муж, отогреваясь после путешествия в Видное и леденящего изучения великановского дневника, выпил третью кружку чая с жасмином, — тебе удалось что-нибудь узнать?

— Удалось, — между двумя глотками сообщил Турецкий. — И очень важное.

Разговаривал он с трудом: больше всего хотелось спать. Сонное тепло наплывало на него из желудка, наполненного чаем, и от ног, на которые он, чтобы побыстрее согреться, натянул шерстяные носки. Перед глазами Александра Борисовича, складываясь в различных сочетаниях, словно фрагменты мозаики, летали осколки этого дня, как действительно увиденные, так и воображаемые. Операционная в городе Видное… длинноволосый мальчик, который лепит снежки под надзором старухи в черном пальто… отставник, побрякивающий связкой ключей… смерть с косой… Ксения Великанова, рвущая в клочья салфетку алыми ногтями… запыленные рукописи на шкафу… неизвестный художник с головой-черепом, который пишет картину на бойне, стоя по колено в крови… снова кровь, вытекающая из груди Анатолия Великанова, в точности как на фотографиях места происшествия…

— Узнал, Ириша. Теперь у нас появилась реальная ниточка. Убийце не отвертеться.

— Так он еще и убийца? — тихонько взвизгнула Ирина, хватаясь за сердце. — Я почему-то так и думала.

— Нет, Ира, ты не права. На этого убийцу никто не мог подумать. Он оставался вне поля зрения правоохранительных органов.

— Значит, ловко скрывался.

— Не думаю. Просто никому и в голову не приходило его подозревать. Эта версия никому не могла бы показаться перспективной.

— Лично я сразу бы заподозрила. У нас, женщин, есть особое чутье, тебе этого не понять. Ведь он жестокий человек?

— Конечно, жестокий. И очень странный.

— Вот и мне с самого начала так показалось. Как можно было пройти мимо этих странностей?

— Ты заблуждаешься: запросто проходили и не видели. Нам помогла случайность. Ну… отчасти, конечно, и то, что мы знали, в какой области искать.

— В области грузоперевозок?

— А при чем здесь грузоперевозки? — почти испугался Турецкий. Утомленное сознание подсунуло ему здоровенную свинью в виде развеселенькой картины: по зимней дороге в город Видное движутся колонны грузовиков, за которыми стелется след из кровавых капель. Что они везут: мясные туши с бойни? Результаты неудачных экспериментов в области пластической хирургии? Или что-нибудь пострашней?

— Ну как же, ведь его бизнес связан с грузоперевозками.

— Его бизнес? Слушай, кто тебе рассказал всю эту ерунду на постном масле?

— Ну как же, — скорее удивилась, чем рассердилась Ирина Генриховна, — Нина и рассказала. Она же лучше меня знает, чем занимается ее парень.

— А-а, наконец-то до меня начинает доходить смысл этого эпизода… Мы что, снова об Антоше? Который свою свирепую собаку-бультерьера чуть было не загрыз?

— А о ком же?

— Ф-фу, от сердца отлегло. Слушай, Ир, нельзя же так пугать человека! Я ведь уже не мальчик, я ведь и дуба дать могу.

— Тебя напугаешь, как же, — ворчливо сказала Ирина. — Родная единственная дочь неизвестно с кем дружит, а ты и не шевелишься. Обещал ведь выяснить, кто такой Антоша и нет ли за ним какого-нибудь криминала!

— Обещал? Значит, выясню. Вот добью это проклятое дело и выясню. Нарочно постараюсь побыстрей поймать убийцу, чтобы побыстрее добраться до Антоши с его бультерьером. И его грузоперевозками. Да, грузоперевозки — это очень странно, ты совершенно права!

И не слушая больше того, что еще пыталась договорить Ирина Генриховна, направился к кровати. Спотыкаясь, потому что засыпал на ходу.

Глава двенадцатая Смертельное шоу по изменению лица

В выяснении вопроса, кто такой Артем Жолдак, Грязнову и Турецкому на самом деле оказала неоценимую помощь служба информации МВД. Выяснилось, что здесь, впрочем, более известен не Артем Жолдак, а его отец — металлургический король Богдан Мечиславович Жолдак, владелец самого крупного металлургического завода России. Вернее, теперь уже бывший. Причем надежда «ухватить» его переместилась в разряд несбыточных желаний…

Выходец из пограничных польско-украинских областей, постоянно напоминавший о своем происхождении стриженной в кружок головой и длинными усами, с годами сменившими светло-соломенный цвет на чистое серебро седины, этот благообразный промышленник имел биографию, типичную для людей, получивших доступ к бывшей общенародной советской собственности, — тех, кто вошел после в немногочисленную категорию олигархов. Работа в металлургической промышленности Российской Федерации, вначале комсомольский, затем — партийный стаж, должность директора завода… В годы перестройки ушлый западный славянин не растерялся и вовремя приватизировал все, что поддавалось приватизации. Как, через какие руки, с какими нарушениями — в те времена этих вопросов не задавали, тем более сильным личностям, которые, подобно Богдану Жолдаку, обладали разветвленными связями как в верхах, так и за границей. Но факт остается фактом, что образование на развалинах СССР нового государства Российского Жолдак встретил с полным набором частной собственности. И не считал себя виноватым! В чем же он виноват? Разве только в том, что он успел, а другие — нет. А кто не успел, тот опоздал.

Казалось, благоденствие Жолдака будет длиться вечно. Однако времена меняются, и тот, кто не успел измениться вместе с ними, должен готовиться к худшему. Правительство России больше не состояло из лояльных в отношении Богдана Мечиславовича людей: одних из прежних его покровителей проводили на пенсию или удалили — послами — в малозаметные страны, другие, к сожалению, вынуждены были сами срочно выехать на постоянное место жительства за границу. Постепенно Богдан Жолдак — волчьим чутьем, не отбитым годами спокойной жизни, — уловил, что дело принимает крайне нежелательный оборот. На его завод регулярно стали наведываться комиссии, он постоянно обнаруживал вблизи себя каких-то типов с официальными лицами, которым непонятно что от него было нужно. После того как личный секретарь расстроенно сообщил Богдану Мечиславовичу, что, по его сведениям, кто-то брал и, возможно, скопировал важные документы из его сейфа, Жолдак понял, что русская земля горит у него под ногами. Следствием явилось то, что он в невероятно короткие сроки (такой стремительности и прыти от него не ожидали!) продал свой завод за запредельную сумму смешанной российско-британской компании и отбыл в неизвестном направлении. Следственные органы объявили его в федеральный, а затем и в международный розыск, так как обнаружились тяжкие преступления с его стороны во время приватизации главного и других металлургических комбинатов России. Одним словом, олигарх Богдан Жолдак обвел вокруг пальца российское государство и был таков. Его не может нигде найти даже Интерпол!