номера голоса.
Даже специально посмотрел за её плечо, чтобы дать подсказку.
— Фукадо. Госпожа, — сделала едва заметное ударение на этом слове, — Фукадо Яёй.
— Яёй? Ясно. Вам идёт это имя, Яёй-сан, — похвалил, едва сдерживая смех, опустив не только слово — госпожа, но и назвав её сразу по имени, отчего у актрисы второй раз дрогнули губы.
— Кто там? — послышался удивлённый женский голос из номера, после длительного отсутствия подруги.
В глазах Микадо промелькнул стремительный шторм мыслей, эмоций и внутренней борьбы, после чего они вновь стали отражать безмятежную гладь мелкого, прогретого солнцем озера с плавающими в нём полосатыми карасиками.
— Сантехник, — не оборачиваясь, крикнула Микадо, отвечая обладательнице сексуального голоса.
— Ну так впусти его. Хватит стращать человека. Тем более, соблазнять. Он на работе. Пусть живёт, — рассмеялась женщина, проявив милосердие.
— Да-да, пусть я живу. Она плохого не посоветует, — с радостью поддержал её подругу.
— Это Ёсико-то? — изумилась Микадо.
После чего тоже усмехнулась, но уже добродушно, подталкивая к совершению ошибки. Какая коварная женщина.
— Ты плохо её знаешь. Ну проходи, сантехник-сан, раз пришёл.
Зайдя в номер, разувшись у порога, я увидел за столом, на котором была разложена настольная игра и стояли частично опустошённые пивные банки, лежали фишки, настоящие деньги, двух очаровательных нимф, ровесниц Микадо. Если мои глаза меня не обманывают и не выдают блеском, то они явно выходцы не из рабочего класса. Слишком ухоженные, подтянутые, красивые, на что было потрачено немало времени и ещё больше денег, небрежно одетые в дорогие вещи, значения которым они совершенно не придавали. Нежная кожа, не знавшая мозолей, грубого загара и воздействия солёной воды. Идеальные зубки, превращённые в предмет искусства.
Справа сидела длинноволосая, худощавая брюнетка с прямыми, шелковистыми волосами, острыми скулами, чей слегка крупноватый носик имел симпатичную горбинку, и глубоко посаженными глазами. Шатенка слева обладала более мягкими, я бы даже сказал, немного детскими чертами лица, что в Японии считалось признаком красоты и женственности, тонкими, почти прямыми бровями, более раскосыми, узкими глазами и причёской до плеч, из волос, окрашенных в тёмно-рыжий цвет. У первой была более изящная шея, а у второй грудь побольше.
В свою очередь, и я подвергся беглому, изучающему взгляду, тоже пока без намёка на раздевание. Зачарованная особой эмблемой спецовка обладала превосходными «магическими» свойствами, отталкивающими от объекта, который её экипировал, сексуальный интерес. Впрочем, за счёт огромного превосходства в уровнях, только неигровых, это не помешало молодым, беззаботным леди повеселиться на этот счёт.
— Какой молоденький сантехник. Симпатичный. Не хочешь поразвлечься? Возможно, у него есть и другие достоинства, — шутливо подколола подругу шатенка, что была немного ниже её ростом. — Будет прямо, как в том фильме. Чем не романтическая история курортного романа.
— Отстань, Ёсико-тян. Не забивай себе голову ерундой, — с холодком ответила брюнетка, но глазками в мою сторону всё же стрельнула.
— Эй. Сколько раз говорить, не называй меня ребёнком, — обиженно попросила шатенка.
Поскольку обсуждение велось на немецком языке, они были полностью уверены, что я его не знаю. В Японии и английский-то знает не так много людей, как думают иностранцы. Подобное подшучивание над собой я не оставил без ответа, тем более догадываясь, какие фильмы имелись в виду. На чистом немецком поздоровался, вежливо кивнув.
— Добрый день, оджо-сама.
Я применил к ним уважительное обращение, как к девушкам из благородных семей, что в свете их разговора послужило изящным уколом. Если бы назвал их химе, что можно перевести, как принцесса, или дочь солнца, то это могло бы показаться издёвкой, или откровенной лестью, а так, получилось в самый раз.
— Вы правы. У меня много достоинств. Я мастер боевых искусств. Хорошо разбираюсь в мировой литературе, живописи, истории. Знаю много языков. Увлекаюсь коллекционированием холодного оружия, стрельбой, плаванием, играю в гольф, теннис, го, сёги. Умею ездить на лошадях и погружаться с аквалангом, — что пробовал всего два раза в жизни, но получилось же. — Немного разбираюсь в моде и торговле ценными бумагами. Получил премию за лучший документальный фильм от министерства труда.
Посмотрел на них взглядом, говорящим — а чего добились вы?
— Телефон не дам. Предложения не рассматриваю. В девушках не нуждаюсь, — завершил свою короткую речь добивающим, финальным уколом. — А теперь, простите, мне нужно работать.
Повернувшись, с достоинством победителя отправился в ванную комнату.
Глядя на вытянувшиеся лица смутившихся подруг, Микадо немедленно потребовала признаваться, что он сказал. Похоже, немецким она не владела.
— Да так, поздоровался, — брюнетка неуклюже попыталась соскочить с темы.
— Ты из меня дурочку не строй. Он сказал куда больше слов.
— Нет, конечно, я слышала, что отель предъявляет строгие требования к своим работникам, но не настолько же! Это уже какой-то перебор, — очнулась от ступора шатенка, схватившись за пиво. — да он круче моего секретаря, если не врёт.
— Так! Что, он, сказал! Дословно! — уселась за стол Микадо, впившись в них сердитым взглядом, сгорая от любопытства и опасений, что это было связано с ней.
— Обойдёшься, — ничуть не испугавшись, ответила брюнетка, чувствуя сильную неловкость оттого, что о них могли подумать, услышав ту двусмысленную шуточку Ёсико.
Микадо она не боялась, как и вторая девушка, будучи не её подчинённой. У них положение в обществе намного выше, чем у неё. Однако актриса, как ни странно, была богаче и гораздо известнее. Если считать личное состояние и достижения. Деньги к её рукам так и липли, как и бесчисленные поклонники, а уж по количеству полезных знакомств, она с лёгкостью переплюнет обеих.
* * *
Минут через пять, слыша доносящиеся из ванной шорохи и металлические лязги Микадо не утерпела. Она и так постоянно косилась взглядом в ту сторону, подозревая… а чего она только не подозревала. Этот сумасшедший мужчина не вписывался ни в одни рамки, каждый раз открываясь с новой стороны, заставляя теряться в догадках. Выкидывал самые неожиданные номера. Как сейчас. Как он здесь оказался? Зачем? А если он из тех больных на голову сталкеров? От этой мысли у неё по спине пробежали холодные мурашки. Микадо стало немного боязно. Одно дело бедные, безработные мужички со своими нереализованными сексуальными фантазиями, и совсем другое, богатые, расчётливые, самоуверенные типы, привыкшие всегда добиваться своего. Это могло стать большой